Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 Страница 23

Понятие факультета в Хогвартсе было куда сильнее, чем в Дурмстранге. Здесь всех приучали к мысли, что очень многое зависит от самого себя, но не забывали учить и командной работе. В Хогвартсе же факультет был домом, а все его члены твоей семьей, со своими правилами и внутренними законами. Дурмстранг не ограничивал никого в общении и не связывал никого никакими предрассудками. Здесь факультет был своеобразным профилем, который определялся наличием определенных задатков к той или иной работе. Дурмстранг не вел никакой идеологической пропаганды относительно факультетской принадлежности и не навешивал ярлыков. Твое место во внутренней иерархии определялось собственными успехами и стараниями, а не фамилией или факультетской принадлежностью.

«Покажи, чего ты стоишь!» — был неформальный девиз школы. Гарри это определенно нравилось больше. Даже факультеты не отделялись друг от друга. Получил приглашение в чужую гостиную — пожалуйста, ходи себе на здоровье. Никто косо не посмотрит в твою сторону.

Но все это ничуть не мешало Гарри гордиться, что он учится именно на

Восточном факультете. В конце–концов, он был более приспособлен для подвижной работы, нежели для канцелярской, как западники.

— Виктор, ты не знаешь ничего про Гилберта Готта? Он дальний родственник Каролины. Он мне показался немного странным.

Виктор только хмыкнул.

— Кто бы говорил, — он нервно постукивал пальцами по столешнице, ожидая начала присяги. — Его отец баллотировался на пост Президента Чехии, но проиграл выборы с разрывом всего в один процент. Он говорил о подтасовке результатов, но его никто не стал слушать. Год назад, в знак протеста, господин Готт вместе со своей семьей переехали в Шабаш и открыли магазин по торговле чешскими сервизами и люстрами.

— Интересный выбор для смены деятельности.

— Да, но иногда жизненно важно просто действовать. О Гилберте от Каролины я слышал, что он очень скромный тихий мальчик, которого так и хочется потискать.

— Ей хочется тискать всех детей. Это ее слабость.

— Да, однозначно, — Виктор недовольно поморщился, явно вспоминая что–то.

Главные двери широко распахнулись и, четко чеканя шаг, в зал вошел Каркаров. Его плащ картинно развевался сзади. Даже Снейпу было чему поучиться у него в области артистизма и умения производить впечатление.

— Виктор Крам, Гарри Поттер и Драгош Мазилеску, подойдите ко мне!

Мальчики встали из–за стола и направились к директору. Гарри отстраненно заметил, что руки у него дрожат. Виктор же был жутко бледным, и это делало его вид более устрашающим. Драгош же просто скованно двигался и совсем не гнулся, будто бы проглотил кол.

По приказу директора в руках Гарри тут же появился резной ларец с перстнями. Он оказался на удивление легким. На его крышке был изображен герб школы, а по углам почему–то по одной детской руке.

Пока Каркаров объяснял, что именно необходимо сделать первокурсникам, Поттер изучал студентов.

Ангел и Ангела Вуич о чем–то перешептывались друг с другом и, судя по их ухмылкам, в будущем стоило ожидать чего–то особенного. Офелия сидела вместе с Мирославой и Беатриче и о чем–то увлеченно рассказывала им тихим голосом. Альберт задумчиво смотрел на директора и то ли слушал его, то ли делал вид, что слушает. Эдвин же высыпал на столешницу немного соли из солонки и теперь самозабвенно что–то вырисовывал пальцем на ней.

Другие одноклассники Гарри старались вести себя серьезнее и остекленевшими глазами смотрели на Каркарова, когда в голове крутилась только одна мысль: «Скорее бы поесть!». Директор продолжал говорить дальше, не замечая того, что первокурсники выглядели так, будто бы им пообещали явление дракона с минуты на минуту и не оставили никакого выбора, кроме как выйти к нему и сразиться один на один.

— Бельский Марцин!

Пухленький златовласый мальчонка медленно вышел из–за своего стола. Он на практически негнущихся ногах подошел к Гарри. Поттер открыл ларец и ему в руку прыгнул перстень. Гарри еле удержался от того, чтобы удивленно охнуть. Он осторожно передал перстень мальчику и подбадривающе улыбнулся ему.

Стоять с этой стороны зала было совсем иначе, чем находиться среди других учеников. Именно тут ощущалось то, чего не было с другой стороны, а именно: ответственность за других. Главы отождествляли собой надежность. Они были теми, кто направлял движение школьной жизни в необходимое русло.

Сейчас Гарри ничего не мог сделать для испуганных, зажатых и нервничающих детей, кроме как улыбаться им. Открыто и по–доброму. И в эти минуты Поттер чувствовал себя почти что счастливым.

Гилберт дрожащей рукой забрал у Гарри перстень и подошел к директору.

— Обещаю делать все, что пойдет на благо Дурмстрангу и его обитателям. Клянусь оказывать помощь и поддержку истинно нуждающимся в них!

Феникс громко вскрикнул и осыпал снопом золотых искр Готта.

— Замок принял твою клятву!

На какой–то момент Гарри показалось, что кто–то довольно заурчал, как кот, которому пообещали ежедневную кормежку и обязательное почесывание не менее трех часов в сутки. Но, видимо, никто в зале не почувствовал этого, и мальчик списал это на излишнее напряжение.

В этому году было шестьдесят первокурсников, тридцать два из них попали на Восточный факультет. Церемония шла не очень быстро и ближе к концу стоять практически без движения стало тяжело, а руки, держащие ларец, одеревенели. Список постепенно становился короче, а голодный огонек в глазах студентов все ярче.

Когда последний первокурсник соизволил произнести свою клятву и отправиться в западную часть зала, директор милостиво разрешил приступить к праздничному ужину. Ему–то что, он мог позволить себе не спешить. Наверное, наелся меда вместе со своим мишкой. Конечно же, Каркарову не понять, какого это стоять и беспокоиться, как бы желудок не заурчал прямо во время церемонии, напоминая о себе хозяину, а заодно и всем окружающим.

За столом глав практически не было разговоров, все были очень заняты поглощением ужина. Первокурсники же говорили между собой, не замолкая, видимо, сейчас их отпустило напряжение и их буквально прорвало. У Гарри же до сих пор руки были холодными и слегка подрагивали.

— Никогда бы не подумал, что это настолько волнительно, — тихо произнес он.

— Не то слово, — кивнул Крам. — Наверное, я так не буду волноваться даже на МАГах.

— Тебе сдавать их в этом году?

— Да. Я же пятикурсник. Вообще не представляю, что будет в итоге. Мне кажется, невозможно заучить столько материала, а потом структурированно выдать его на экзамене.

— Ну, мы же каждый год сдаем экзамены. Тут просто изменится комиссия и придется продемонстрировать практические навыки по некоторым предметам. Это не так страшно. Не переживай.

— Одно дело — сдавать экзамен по дисциплине за один год, а другое — за пять лет, — произнес обреченным голосом Виктор.

— Я уверен, ты справишься. На первом курсе все равно только разбирают основы. К пятому курсу они откладываются как непререкаемые истины. Уже минус год.

— Хм… В чем–то ты прав. Но и четыре года тоже немало.

— А кто с этим спорит? Знания — это как строительство пирамиды. Все начинается с закладки фундамента. Хочешь или нет, но пропустить какие–то детали тяжело, потому что, спускаясь с вершины, ты двигаешься медленно и постепенно приближаешься к основанию.

Виктор задумчиво прочертил на картофельном пюре треугольник.

— Чаще всего забываются какие–то не столь значительные мелочи, но именно на них и подлавливают.

Гарри согласно кивнул.

— Господин Мейер часто так делает. Я очень боялся, что опозорюсь перед ним на экзамене. От волнения чуть ли не перепутал водоцветик с янтаркой.

Крам уткнулся в тарелку.

— Я сейчас даже не вспомню, в каких зельях используются эти компоненты.

— Думаю, ты не раз успеешь повторить это к началу МАГов.

— Конечно. Главное, чтобы не вылетело из головы.

Тарелки постепенно пустели, а шум от разговоров становился только сильнее. Теперь все говорили в полный голос, совершенно не стесняясь.

Через какое–то время Каркаров встал и отпустил всех.

— Теперь второй раунд, — усмехнулся Виктор. — Веди своих первачков в гостиную, а я за лототронами.

Гарри растеряно посмотрел на оставшихся в зале детей. Чуть поодаль стоял Дориан. Он подпирал собой стену и, скрестив руки на груди, самозабвенно разглядывал люстру. Вряд ли от него стоило ожидать помощи.

— Первокурсники, следуйте за мной! Будьте внимательны и, пожалуйста, не теряйтесь. Так же не забывайте слушать меня! — эти фразы пришлось повторять три раза на разных языках, пока на лицах всех детей появилось осмысленное выражение.