Двух дорог пересеченье (СИ) - "Nastyad87" Страница 26

Появился Алексей с каким-то небольшим свертком в руках. Передав его хозяину, слуга вновь исчез.

— Сейчас мы кое-что провернём.

Владимир принялся вынимать из ларца драгоценности, аккуратно выкладывая их на стол. Наташа молча наблюдала, как из шкатулки вслед за диадемой появляются изумрудные серьги её матушки и золотая парюра с бирюзой; бриллиантовая брошь с фрейлинским шифром императрицы Марии Федоровны— вновь наследство от бабушки Репниной; несколько золотых образков с ликами святых и граненый мужской перстень с рубином, принадлежавший отцу, не носившему колец по причине нелюбви к последним. В самом конце были извлечены ценности, положенные когда-то лично Наташей: бусы из крупного жемчуга, подаренные княжне на совершеннолетие, и золотой цветок, лепестки которого были сделаны из алмазов искуснейшей огранки, благодаря чему переливались на солнце всеми цветами радуги. Этот презент преподнесла однажды принцесса Мария в знак нерушимости их дружбы с Натали.

— А теперь мы положим сюда вот это.

Владимир, развязав мешочек, стал доставать обыкновенные мелкие камни различной формы и класть их на дно серебряного ларца.

— Мы не повезём украшения? — удивилась Репнина.

— Конечно, нет, — спокойно ответил Корф, продолжая заниматься своим делом. — Думаю, вам вряд ли захочется, чтобы, к примеру, вашу фамильную диадему умыкнули какие-то проходимцы. Не волнуйтесь, Мишель в курсе. Столь простая и, на мой взгляд, гениальная идея пришла мне в голову накануне совещания с губернатором. Я думал, брат рассказал вам об этой маленькой детали.

— Его гораздо больше волновали наставления по поводу моей безопасности.

— Теперь вы всё знаете. Сложите украшения в мешок, — он подал Репниной пустой мешочек из-под камней, — да уберите обратно в сейф.

Наташа сделала, что было велено. Правда, диадема не поместилась, поэтому она просто положила её поверх мешочка с прочими ценностями. Княжна закрыла сейф, вытащила ключ и спрятала обратно в сумочку.

— Отлично.

Корф захлопнул крышку ларца и, взяв ненадолго в руки, дабы почувствовать увесистость ноши, передал Натали. Репнина приняла ларец и повторила движения Владимира. Несомненно, он был тяжёл. Если его не открывать, то можно и впрямь решить, что там спрятаны ценные украшения или даже серебряные монеты!

— Идемте? Больше нам здесь делать нечего? — спросил Владимир на пороге библиотеки.

— Нечего, — подтвердила Наташа. — Едемте к вам, как и планировали. Тем более, тут совсем недалеко. И ваш дом не наводит на меня такое уныние, как собственные стены.

— В самом деле? — он изогнул бровь от удивления. — Вы еще скажите, что вам нравится мой дом и его мрачный хозяин.

— Я сказала ровно то, что имела ввиду, — отмахнулась Наташа, обходя его и сбегая вниз по ступенькам парадной лестницы. — А если вы нарываетесь на комплимент, то пожалуйста: мне вовсе не скучно в вашем обществе. Наоборот, кажется я начинаю привыкать к вашей порой колкой манере общаться с людьми. И пусть она иногда задевает, однако вносит некоторое разнообразие в мои унылые девичьи будни!

Натали была столь увлечена своим монологом, что не заметила, как Владимир, ловко поспевая следом, пытается поймать её взгляд. В его глазах читалась теплота. И неподдельная благодарность.

В доме Корфа ей было предложено занять лучшие гостевые покои на втором этаже. Но она, вежливо поблагодарив за щедрость, предпочла остановиться в скромных комнатах третьего этажа — там, где когда-то давно уже жила пару дней, когда помогала искать пропавшую Анну. Выслушав отказ, хозяин дома пожал плечами и, проводив наверх, оставил Натали на попечение появившейся горничной. Репнина велела подать обед, а сама, тем временем, сменила дорожное платье на домашнее из легкого ситца, которое было извлечено из сундука, взятого с собой в их маленькое путешествие. Пообедав, она достала книгу Шиллера и, забравшись с ногами на кушетку, стала читать начатую несколько дней назад пьесу «Коварство и любовь». Владимир, как ей виделось, тоже небось отдыхает. А то и вовсе уехал по своим делам.

Некоторое время спустя Наташа услышала выстрелы, раздававшиеся совсем близко. Отложив книгу, она вскочила и босиком подбежала к окну. Однако ей не удалось разглядеть ничего необычного: окна её покоев выходили на парадный двор и реку Фонтанку, а выстрелы, похоже, гремели с противоположной стороны. По-быстрому натянув туфельки, Репнина вышла из комнаты в коридор и приблизилась к тамошним окнам. Внизу, во внутреннем дворе дома, в центре овального палисадника Владимир вздумал упражняться в стрельбе. Наташа неодобрительно надула щёки и вернулась к себе. Она знала по рассказам Миши, что Корф — прекрасный стрелок, коллекционер всякого рода оружия. Что Владимир всегда был первым в училище на стрелковых состязаниях, его успехи отмечались наградами. Да и после, во время службы на Кавказе, славился своей меткостью. И чего это ему понадобилось упражняться? Видимо, заняться больше нечем, вот и убивает часы досуга.

Натали продолжила своё чтение под шум, издаваемый оружием. Выстрелы рассеивали её внимание, не давали сосредоточиться. И всё же она читала — до тех пор, пока к ней не постучались:

— Барин просит, чтобы вы спустились во двор к их благородию, — объявил с порога Алёшка.

— Я? Это ещё зачем?

— Не ведаю, барышня. Меня только просьбу передать послали.

Довольно улыбнувшись, слуга поклонился и вышел. Наташа несколько раз похлопала глазами, глядя на дверь. Потом закрыла книгу и, положив на столик, встала и направилась прочь из гостиной. Спускаясь на первый этаж, она по-прежнему слышала звуки стрельбы. «И чего это Владимир от меня хочет? — гадала княжна. — Быть может, станет вслед за Мишей по сотому разу обговаривать детали нашей завтрашней поездки?»

Оказавшись во внутреннем дворе, она пошла в направлении к Корфу, стоявшему к ней спиной и возившемуся с оружием. Некогда дождливое утро сменилось жарким и душным летним днём. Владимир предпочёл обойтись без сюртука и жилета, оставшись в простой белой рубашке с закатанными рукавами и серых брюках. Сама Натали, чувствуя как припекает голову, пожалела, что не надела шляпку от солнца. Даже сквозь листву отцветающих каштанов нещадно палило. И хотелось вернуться обратно в дом, где было прохладно и легче дышалось.

Она остановилась в некотором отдалении, осматриваясь по сторонам. Примерно в десяти-двенадцати шагах от Владимира находилось нечто вроде старого деревянного забора. Между редкими кольями Алёшка в произвольном порядке расставлял пустые сосуды из-под шампанского. В то время как на земле валялись осколки поверженных бутылок.

— А я думала: вы уехали по своим делам! — бросила Натали, топчась на одном месте.

— Уеду, но чуть позже, — откликнулся Владимир, заметив её. — Подходите ближе.

Репнина неуверенно зашагала к нему.

— Зачем вы меня позвали? — спросила она, вставая рядом и наблюдая, как он чистит дуло.

— Буду учить вас стрелять из вот этого револьвера! — торжественно произнес Корф и протянул Репниной рукоять оружия.

— Меня? Стрелять? Да вы с ума сошли! — попятилась Наташа, глядя на револьвер во все глаза.

— Ничего и не сошел, — возразил он. — Вам этот навык может завтра пригодиться.

— Но Мишель же сказал, что в случае опасности вы будете защищать меня!

— Учитесь полагаться на себя, Наталья Александровна. А вдруг сложится так, что вам придётся обороняться самостоятельно?

— Вы хотите сказать, что с вами, или с Никифором, или с вашим слугой может что-то случиться? — с бьющемся сердцем произнесла Натали.

— Я хочу сказать, что это умение вам точно не помешает. Давайте, идите сюда, на моё место.

— У меня не получится.

— Получится, не сомневаюсь. Ну же, не будьте такой трусихой, — увещевал Владимир. — Я вас научу, как пользоваться этой штукой.

Поколебавшись несколько секунд, Репнина двинулась ему навстречу. Когда она подошла, Владимир вновь протянул ей оружие. Нерешительно, словно опасаясь, что оно выстрелит в любую минуту, Наташа взялась за рукоять.