Звезда на излом - Мария Кимури Страница 27

может ничего. Это подсказывало, что семья ее не из знатных, и даже из совсем незнатных. Потому что избежать попадания в память бывшего государя, ныне советника Диора, можно было одним способом — пропускать все важные встречи и праздники. А избегали их обычно те, кто не принимал никаких решений, зато много работал, причем вдали от глаз въедливого советника. Это могло сулить сложности определенного рода — среди непросвещенных простолюдинов-аданов встречались порой весьма странные и неприятные предрассудки. К счастью, послать девочку в обучение наукам ума им хватило, значит, вряд ли все так плохо.

— Я умолчал потому, что она попросила времени, чтобы набраться храбрости и привыкнуть, — Элурин не выпускал худенькой руки, и тут все было хорошо, кроме непонятного страха.

— Гвирит, — Диор постарался говорить как можно более мягко. — Скажи, что пугает тебя?

— Моя мать, — с усилием выговорила девочка. — Она… очень против. Она грозилась…

— Я ее знаю?

— Моя мать — тетушка Молот…

Теперь стало немного понятнее. Немолодую женщину-кузнеца в городе знали, и нрав у нее был суровый. Правда, злобы в этой суровости вроде как не было, либо же Антэ Молот хорошо держала свой нрав в руках, встречаясь с теми, кто принимал решения.

— Никто в этом городе не будет ничем грозить жене моего сына, — сказал Диор как можно более веско. И правильно сделал — девчонка приободрилась. — И тем более, когда жена моего сына носит детей.

— Детей? — переспросил Элурин и улыбнулся с такой неудержимой радостью, что Диору захотелось от избытка чувств разом его обнять и надрать уши.

— Не говори мне, что вы не знали!

— Мы не знали, что не один, — уточнил сын. — Я не очень вижу… подробности.

— А ты не поторопился?

— Я хотел не сразу, а немного потом, — Элурин обнял жену покрепче. — Близнецов, как мы. И как сестрины. Но получилось сейчас.

— Тело не понимает «когда-нибудь потом»! Оно понимает или «да», или «нет». Когда-нибудь — это и есть «хочу»!

Диор не утерпел: подошел и дернул все-таки сына за ухо перед тем, как обнять. Элурин зажмурился, смеясь. Гвирит смотрела на это, открыв рот, как на неведомое. Как на… чудо?

Нет, безобразие, решил Диор. С матерью этого испуганного птенца придется говорить ему, и возможно — не самыми добрыми словами. Все-таки старые аданские предрассудки, причем один из самых мерзких — что можно из неважно каких соображений запугивать своих близких и домашних. Просто обычно из этого не выходят такие беды, как если подобные мысли взбредают в головы знатным эльдар… вроде Эола. А выходят беды тихие, малозаметные со стороны. Вот только коснувшись его семьи, любая малозаметная тихая беда сразу перестанет такой быть. Потому драть ее придется как сорняк. И присматривать, чтобы снова не проросло.

…Широкоплечая и мощная, тетушка Молот откровенно мялась и терялась в Каминном зале. И потому Эльвинг не повела никаких разговоров издалека. А сразу после приветствия объявила:

— Мой брат Элурин взял в жены твою дочь Гвирит, добрая мастерица Антэ.

— Ну вот! — сказала мрачно Антэ Молот, будто сплюнула. — Испортил все же девчонку, красавчик.

Не такое молодая правительница ожидала услышать.

— Что значит «испортил», мастерица Антэ? Как можно испортить человека, не будучи морготовой нечистью? — спросила она с недоумением.

— А то, что потом дурочку уже никто замуж не возьмет, — пояснила тетушка.

— Что значит «потом»? — вопросила Эльвинг уже вовсе ледяным голосом. Огонь в камине даже слегка присел. Тетушка Молот — нет. Нахмурилась — про мужчину могли бы сказать даже «набычился» — и продолжала.

— Не в обиду тебе будет сказано, госпожа наша… Я женщина прямая. Дети таких вождей на простолюдинках не женятся. Потешатся да уйдут. Вот и твой брат потом женится на какой княжне, нашей или эльдар, уж не знаю.

— Ты хочешь оскорбить моего брата, мастерица Антэ? — Эльвинг даже растерялась. Потому что женщина была искренна, что самое странное.

— А ведь я ее предупреждала. Уберечь хотела, — досадовала Антэ Молот вслух. — Побила даже дурочку свою. Братья ее в ум привели, я думала. Надо было с учебы сразу забрать. Видишь ли, госпожа, с моей матерью то же было. Один из княжьих родичей жениться обещал, потешился да ушел. И я без отца родилась, а мать потом пошла за первого, кто ее в жены согласился взять. А Гвирит и вовсе никто не возьмет, в городе и так по две женщины на каждого парня. Мало я ее била, — ляпнула вдруг мастерица в сердцах.

Вот так, сказала себе ошеломленная Эльвинг, иногда выглядит искренность. Совершенная, открытая… ядовитая.

— Антэ Молот! — от голоса правительницы задребезжали залитые зимним дождем стекла в окнах. Одни из немногих в Сириомбаре. — Если еще кто-то в этом городе, будь то хоть ты или твои сыновья, хоть раз оскорбят жену моего брата или тем более поднимут на нее руку, он или она вылетит из города быстрее, чем голубь-посланник! А мои братья рулевыми веслами помогут и направят на дальний север! Чтобы дорогу лучше видел!

Это было чудовищно грубо и глупо, так говорили разве что моряки на кораблях, — но почему-то именно на таких словах тетушка Молот вздрогнула, аж присела слегка, и посмотрела совершенно по-другому. С недоверчивым уважением.

— Да ты никак всерьез про жену, госпожа Эльвинг… — сказала она, наклонив голову.

Неужели понимает только грубость??

— Я, мастерица Антэ, позвала тебя говорить о свадьбе! — Эльвинг решила, что злость надо сдержать, но не скрывать. — А ты успела усомниться в моем брате и признаться в том, что била и запугивала свою дочь! Не просто так они пришли не к тебе с радостной вестью, а к моему отцу с просьбой о совете! Ты уважаемый мастер, тебя чтят люди… а ты втихомолку бьёшь своих детей?

«Да… задал нам Элурин задачу, лечить теперь эту запуганную душу. Не совсем запуганную, но отравы страха хлебнуть успела».

— Я всю жизнь честно работала, чтобы их на ноги поставить, — упрямо сказала Антэ. — И уму-разуму научить.

— В моей семье попытки принуждением вместо любви и терпения научить кого-то уму-разуму закончились очень,