Александр Машошин - Наихудший сценарий Страница 29

— Я пока помогу госпоже подобрать обувь, — быстро сказала третья продавщица.

У дальней стены магазина можно было найти всё, что требовалось для завершения дамского наряда: перчатки, головные уборы, сумочки и, понятное дело, обувь. Перебрав два варианта – тут со мной не советовались – Осока и модистка остановили выбор на лёгких средней высоты сапожках. Меня смутил их странный "цементный" оттенок, но оказалось, что я просто не разбираюсь в модных технологиях. Модельную обувь специально делали такой, чтобы её легко можно было покрасить под конкретный наряд. Несколько минут работы жужжащей машины – и сапожки стали такого же дымчато-голубого цвета, столь подходящего Осокиным глазам, как и само платье. На край голенищ модистка наклеила ленту из тонкого золотого кружева с точно таким же рисунком, что украшал лиф.

— Ваши световые рапиры не подойдут к этому платью, мисс, — деликатно заметила продавщица. — Возможно, стоит оформить для Вас ещё и сумочку?

— Очень хорошо, — одобрила Осока. — Будет только лучше, если во мне не будут сразу узнавать служащую Империи.

Пока девушки упаковывали платье в пластиковую коробку-контейнер и пересчитывали кредиты, я отошёл к стойке. Да, точно! Пухлая сумочка рядом с компьютером принадлежала твилеке, вон и знакомый узелок-монограмма на застёжке. Быстро отогнув клапан, я сунул внутрь небольшой коричневато-золотистый камешек. Несколько ценных камней я всегда таскал с собой в кошельке на непредвиденный случай: весят они всего ничего, а стоят прилично. Вот и пригодилось. Может быть, она сделает из него украшение. А возможно, когда-нибудь он спасёт её от голода. Ну, не мог я уйти просто так. Муж мужем, а я, всё-таки, был её доверенным лицом, пускай теперь она об этом и не подозревает.

— Узнал её? — спросила Осока на улице.

— Как не узнать.

— А вот она меня нет. Хотя тогда, в Храме, мы общались. Что ты ей оставил?

— Янтарь. Солнечный камень, по-вашему. Как раз под цвет её глаз.

— В который раз убеждаюсь, что ты просто умница. Но и неисправимый романтик, — засмеялась Осока и одобрительно потрепала меня по плечу.

7. Расстроенные планы

Традиция праздновать в середине календарного года День Промышленника уходит корнями в далёкое прошлое сектора Тапани. В столице сектора, на Прокопии, в этот день присваивают почётные звания самым успешным бизнесменам, вручают премии Тапани и Техносоюза изобретателям. Здесь, на четвёртой планете системы Ламуир, в городе Грайль, основное событие праздника – ежегодный бал. На него слетаются гости из всех провинций сектора. Привлекательность мероприятия складывается из трёх факторов. Во-первых, Ламуир находится в зоне так называемых Свободных Миров, неподвластных ни одному из благородных Домов Тапани. Во-вторых, он не является столицей, и здесь нет имперского гарнизона. В-третьих, от Ламуира рукой подать до Фондора с его гигантскими верфями. Именно поэтому сюда прилетает на праздники множество кораблестроителей, а представители любого из знатных семейств сектора чувствуют себя в равно свободных условиях. Вследствие этого, здесь происходит множество дуэлей, несмотря на "строгий" запрет, примерно как в Париже XVII века. Обо всём этом рассказала мне Падме предыдущим корабельным вечером, когда Осока уже спала. Объяснила она и то, как следует вести себя с местными молодыми бретёрами – буквально на базик их называют "помешанные на мечах" – чтобы избежать дуэли.

— Может, вообще оставить меч здесь? — задумчиво сказал я. Сестра покачала головой:

— Я бы не советовала. Другое оружие в зал проносить запрещено, а случиться может всякое.

На улицах Грайля ещё было светло, а помещение, где проходил бал, окутывал мрак. Освещался лишь небольшой участок возле трёх дверей, ведущих сюда из фойе, дальше шторка из слабого силового поля не позволяла рассеиваться лучам ламп, и оттого размеры зала оценить не представлялось возможным. Зато у собравшихся имелась отличная возможность рассмотреть и поприветствовать друг друга. Мы с Осокой стояли у центральной двери, изучая публику. Присутствующих мужчин, пожалуй, можно было разделить на четыре чёткие категории. Самую большую составляли местные дворяне. Их наряды отличало наличие пелерины, на которой обязательно была вышита шёлком и златом-серебром какая-то символическая фигура. Очевидно, они играли ту же роль, что рыцарские гербы. У многих пелерина полностью открывала правое (или левое) плечо, застёгиваясь на шнур, пропущенный подмышкой, очевидно, чтобы не мешать фехтованию, и на поясе с этой же стороны висела рукоятка рапиры. Я впервые видел такое оружие, поэтому воспользовался случаем разглядеть внимательнее. По форме рукоятки были ближе к нормальному световому мечу, вернее, как если бы это оружие дизайнили поклонники стимпанка. Инкрустация, гравировка или выпуклый узор, наличие гарды, на мой взгляд, совершенно бессмысленной на таком оружии. Да ещё и цветной темляк, прицепленный за навершие.

— Бретёры, — прокомментировала Осока, проследив направление моего взгляда. — Кисть на темляке означает баронский род, с ними – особенно осторожно.

— Ясно, — кивнул я. — те, которые с махрами – наиболее махровые.

Вторая категория, условно говоря, "технари", были одеты сравнительно просто, у кого-то украшением служило немного шитья на сюртуке, у кого-то – вычурный пояс или сапоги с тиснением. Скорее всего, они являлись высокооплачиваемыми сотрудниками фондорских верфей либо профессиональными космонавтами. Третьи – "купцы", напротив, предпочитали яркие, богато изукрашенные одежды, а по солидности их телосложения можно было сделать вывод, что от избытка физической активности и недостатка пищи они не страдают. К базовой линии человечества среди этих двух категорий принадлежало большинство, однако, не все, инопланетян-купцов была почти половина. Ну, а последняя категория носила хорошо знакомые мне мундиры. Имперские. Этих в зале было человек пятнадцать, из более чем ста собравшихся, почти все в высоких чинах. Единственный капитан и ещё три особенно сурового вида офицера званием ниже полковника, судя по цвету кителей, служили в ИСБ и пришли сюда отнюдь не развлекаться.

Что касается женщин, то среди них так же безошибочно можно было опознать дворянок, пелерины им заменяли шарфы-палантины с такими же вышитыми гербами. У двух знатных девиц костюмы больше напоминали мужские – облегающие брючки и укороченная юбка, а на поясе так же, как у бретёров-мужчин, висели рапиры. Однако. Разумеется, дворянки, как и все дамы имперских генералов, относились к человеческому роду-племени. Чего нельзя было сказать о спутницах "технарей" и "купцов". Пары "человек – женщина другого вида" встречались довольно часто. Много было твилек, как и везде, и вронианок, их планета находилась недалеко отсюда. На последних я смотреть избегал, слишком уж напоминали о Рийо.

— Дамы и господа! — прозвучал, словно бы со всех сторон одновременно, хорошо поставленный тенор. — Имею честь объявить об открытии нашего ежегодного бала!!

Последнее слово эхом прокатилось по всему залу вместе с дуновением воздуха, когда исчезло поле-шторка. И тотчас под потолком с обеих сторон загорелись цепочки золотистых огней, объединённых попарно. Через секунду стало ясно, что это капители колонн. Под журчащие звуки музыки, похожие на земную арфу, струи света хлынули вниз, по колоннам, стали растекаться по полу, затем из нескольких точек узора покрытия брызнули переливчатые призрачные фонтаны, осветив потолок и переливая свет на него. Пол погас, увертюра закончилась.

— Как красиво! — шепнул я Осоке.

— О, да, — улыбнулась она. — Я уже видела это один раз, но всё равно впечатляет. Увы, — она вздохнула, — надо работать. Оставайся у входа, я пройдусь, оценю обстановку. И…

— Не поддаваться на провокации, — кивнул я, об этом на подлёте Осока талдычила мне не один десяток раз. — Будет исполнено, товарищ Сталин.

— Эту шутку объяснишь мне позже. Повнимательнее, Алекс.

За время этого короткого диалога вступил оркестр – живая музыка! — и первые пары вышли в центр, за широкую узорчатую линию на полу, как бы призванную разделить танцующих и праздно стоящих. Я наблюдал, как тогрута скользит по залу меж расходящихся по периметру компаний и парочек, затем потерял её из виду. Ладно, будем следить за нашим фигурантом, хоть ему сейчас ничего и не угрожает. Ропеан и его девушка, смуглая, как уроженка Испании или Аравийского полуострова, беседовали с тучным низеньким имперским чином, лицо которого показалось мне знакомым. А ещё более знакомыми – усы, как у Эркюля Пуаро. Ах, да, это же гранд-мофф Зиндж, наполовину фондорианец! О нём рассказывала как-то Рати Ситра. Этот субъект с юности служил под крылом своей матери, Мариссы Зиндж с планеты Чандрилла. А когда, недовольная ситскими замашками Палпатина, она решила покинуть имперскую службу вместе со своим экипажем, любящий сын загнал её корабль, как оленя, и расстрелял, не предлагая сдаться. Достойный коллега Уилхаффа Таркина, короче говоря.