Варвара Мадоши - Жертвы Северной войны Страница 29

— У всех чувство юмора, — женщина усталым жестом потерла виски, в голосе ее прорвались раздраженные нотки. — У всех чувство юмора, молодой человек, и как прикажешь работать с таким народом? Чуть пытаешься серьезное дело сделать, каждый норовит слово сказать, поиздеваться, поддеть… нет бы что-то позитивное, предложить свой вариант действий…

— Извините за беспокойство, — сказал Ал, но ни малейшего следа действительного раскаяния в его голосе не слышалось.

— Ладно, — Панчини перехватил беседу в свои руки. — Жозефина, думаю пора переходить к делу… Понимаете ли, молодые люди, вы своими необдуманными действиями поставили нас в очень сложное положение. Если мы вас сюда впустили, то волей-неволей придется с вами что-то делать. Ликвидировать — самое очевидное, но не самое мудрое… Стоит нам вас убрать — как по нашему следу пойдет все МЧС, а так же, видимо, личная охранка фюрера… государственный алхимик не может исчезнуть бесследно. А два — в особенности.

— Какие два? — очень натурально удивился Эдвард.

— Действительно! — поддержал Ал. — Вы меня приняли за государственного алхимика? Да вы что, господа! Мне неловко об этом говорить, но…

Женщина рассмеялась коротким невеселым смехом.

— Бросьте, Альфонс, я же видела вас в деле! И, между прочим, когда ваш брат прикидывался полным идиотом, чтобы его завербовали, он разным неправдоподобным враньем и хвастовством всячески создавал у нас впечатление, что во всех ваших совместных подвигах именно вы играли главную роль, а он так, сбоку припека… Кстати, неплохо было сделано, мы даже поверили.

— Да, поверить было нетрудно, — кивнул Ал и улыбнулся. — Брат действительно много хвастается, и это часто формирует превратное о нем впечатление.

Эдвард побагровел и с трудом подавил желание завопить: «И ты, Ал?!» — и либо здесь же на месте затеять с братом драку на полном серьезе, либо просто проораться всласть. Не место и не время.

— Рада, что мы поняли друг друга, — женщина кивнула. — Потом, не забывайте, что мы тщательно изучили весь список государственных алхимиков Аместрис. Ну да ладно… о чем это я?.. Ах да, о том, что нам с вами делать. Вы подняли переполох, опять же, это достойное всяческого порицание дело об исчезнувших ребятишках… мы-то надеялись, что, если вернем мальчиков, правоохранительные органы от нас отстанут, решат, что все дело в естественных причинах… те двое утонувших купальщиков были нам очень на руку… Однако дело зашло слишком далеко. Базу в любом случае надо эвакуировать, нас вот-вот обнаружат. План на этом этапе потерпел крах.

— Но Жозефина… — начал Панчини.

— Крах, Эрнесто, это уже ясно! — с нажимом произнесла Жозефина. — Надо не рыдать над разбитым корытом, а оперативно перестраиваться. Так вот, чтобы перестроиться, нам нужны алхимики. И вот с вами, молодые люди, я хотела поговорить на этот счет. Поскольку базу все равно эвакуируют, нам уже не так важно уголовное преследование. Там, куда мы отправляемся, нас не найдут, — она говорила это без малейшей тени рисовки, но Эдвард скрипнул зубами про себя: «Найдут. Еще как найдут. Мустанг, если захочет, из-под земли достанет… с Луны, если надо, плохо вы его знаете». — Так что мы вас попросту убьем. Тела уничтожить — проще простого, и никто ничего не докажет. А вот если вы проявите готовность сотрудничать, то мы возьмем вас с собой. Жене и друзьям правда, записочку черкнуть не позволим, — это она говорила, обращаясь к Эдварду, — по крайней мере, первое время точно. А там уже будет зависеть от вашей искренности и преданности.

— Вы знаете, что я агент правительства, и пытаетесь меня перевербовать? — фыркнул Эдвард. — Переделать из двойного агента в тройного?

Жозефина загадочно улыбнулась.

— Да. Думаю. У вас, молодой человек, кажется, неверным образом расставлены приоритеты. Дело-то, которое мы делаем, совсем не такое злодейское, как вам показалось. Ах, похищаем детишек… Ну, если ситуация, когда родитель забирает своего ребенка у чужих людей, именуется похищением, тогда, конечно, да, мы детей похищали.

— О чем вы? — выпалил Ал. Эд на удочку не попался, просто слушал, внимательно прищурив глаза.

— Вы, конечно, обратили внимание на моих рыбок, — Жозефина Варди обвела аквариумы широким жестом. — Изумительные создания, не так ли?.. Плод моих многолетних бдений в лаборатории. Так вот, эти дети — столь же потрясающие создания, как и они. Вы, кажется, знакомы с профессором Трингамом… Расселом, конечно, а не Недом, сыном того, кто изобрел красную воду? Он, возможно, рассказывал вам о самом простом, но и самом неэтичном способе формирования красного камня из красной воды?

Эд и Ал синхронно качнули головами.

— Ага, значит, либо не знал — что вряд ли, — либо постыдился, что гораздо более вероятно, — подвела итог Жозефина. — Так вот, способ этот такой: женщину на ранних стадиях беременности начинают поить красной водой. В результате она худеет, бледнеет, чувствует себя очень плохо, но живот начинает расти очень быстро. Плод развивается буквально не по дням, а по часам. В результате происходят явно преждевременные роды, в результате которых мать умирает… или остается калекой на всю жизнь. Ни одного опыта, к счастью, произведено не было, — тут оба Элрика задышали ровнее, — так что мы не знаем точно. Но явно, что рождается у нее не обычный ребенок, а недоразвитый уродец, часть тела которого — или тело целиком — превращено в философский камень. Как вам картинка? — Жозефина мило улыбнулась. — Вижу, что не вдохновляет. Меня тоже. Но это только если давать матерям неочищенную воду, — она сделала паузу. Эд и Ал молчали. — Понимаете ли, очищенная вода — совсем другое дело. Из нее философский камень не вырастишь, но и большую часть своих ядовитых свойств она теряет. Вот, видите, даже рыбки в ней могут жить. Не совсем обычные рыбки, но в пищу людям годятся… И люди такую водичку могут пить. Если это будет делать взрослый — ничего не случится. Ребенок — тоже… ну, расстройством желудка помается, возможно, если организм слабый. А вот если такую воду будут пить беременные женщины… ну… вот тут результат может быть самый непредсказуемый.

Жозефина вздохнула, перекинула косу на плечо, потеребила ее кончик, потом продолжила устало, но с отчетливо слышимым в голосе триумфом:

— В деревне Маринбург шестнадцать лет назад армия начала проводить долгосрочный эксперимент. Первые попытки были неудачными, но потом экспериментаторам удалось добиться кое-какого успеха. На настоящий момент в этой местности есть двадцать пять ребятишек в возрасте от шести до двенадцати лет. Только у четверых нашим агентам удалось выявить латентные признаки телепатических, телекинетических и иных способностей. Причем у двоих тесты наличие этих способностей не подтвердили. У Петера и Михаэля. Михаэля уже вернули, Петера должны возвращать как раз сейчас. У Аниты и Греты эти способности проявились, напротив, с невиданной силой. Их мы, уж не обессудьте, забираем. Девочек ждет великая судьба — они станут матерями новой расы, которая вознесет Аместрис на недосягаемую высоту. Нашей стране суждена высокая миссия: стереть все национальные отличия по всему миру, сделать всех людей равными. Добиться этого возможно только подавляющим военным и интеллектуальным превосходством. И оно у нас будет.

Эдвард видит рыбу.

Эдвард: ААААА! Рыбы!!!!! Я панически боюсь рыб!!!!!

(падает в обморок)

Его охранница — охранницам Ала: Эй, девочки, это вы его подстрелили?!

Охранницы: Нет, мы вообще не стреляли!

Ал: Это они! Я видел!

Охранница Эда: Ах вы, бип-бип-бип! Карьеру мне загубить хотите!

Завязывается перестрелка между охранниками, в результате чего они убивают друг друга, Эрнесто Панчини и Жозефину Варди.

Эдвард встает, отряхивается и говорит: Учись, Ал, пока я жив, как надо выкашивать врагов!

Ал: Да… интересная была бы развязка.

Глава 10. О телепатии и рыбах

Жозефина умолкла, наслаждаясь эффектом. Эд смотрел на нее и думал, что ему больше хочется: пристрелить ее, задушить или просто засадить в тюрьму пожизненно (причем позаботившись, чтобы в ту же камеру попали какие-нибудь извращенки ростом под два метра с кулаками под два пуда). Это ж надо же! Подавляющее технологическое и интеллектуальное превосходство… А несогласных — к стенке?

Эдвард убрался из того, другого, мира еще до того, как человек по имени Адольф Гитлер написал свой эпохальный труд «Майн Кампф», и, подавно, еще до того, как появился первый концлагерь, но печенкой чувствовал, что от этой затеи очень дурно пахнет. Особенно если ради нее надо производить незаконные эксперименты на людях и похищать маленьких детей. А также оболванивать сомнительной идеологией множество глупых мальчишек, вроде того же Росса Малькольма.