Евгения Сафонова - Песнь льда и пламени Страница 3

Боже… она что, краснеет?

— Я не могу ставить своё счастье и свободу выше долга, — Эльза не без усилия отвела глаза — но чувствовала, как его взгляд обжигает щёки. — Однажды я попыталась. Это плохо закончилось.

— Тогда всё было по-другому… Эльза.

Девушка изумлённо уставилась на певца — а он только усмехнулся:

— Мните себя мастером маскировки, Ваше Величество? Вынужден разочаровать. Даже если бы я не был на вашей коронации — вас довольно легко узнать.

— Однако вы ловко притворялись, что не узнали, — Эльза холодно вскинула подбородок, отступила на шаг — и трава под её ногами заиндевела. — К чему был этот маскарад?

— К тому, что я долгие годы хотел встретиться с вами. Так что, думаю, один маленький обман мне можно простить, — с улыбкой сказал Джереми. — Ведь я правда хочу помочь. И, думаю, это всё же в моих силах.

— Как?

Не сводя улыбчивого взгляда с её лица, певец протянул Эльзе руку — в которой вдруг вспыхнул язычок золотистого пламени.

Вот он вытянулся, расширился, распуская тонкие лучики, становясь похожим на…

Эльза, не смея дышать, наблюдала, как на его ладони распускается огненная снежинка.

— Тем, что теперь ты знаешь. — Произнёс Джереми негромко, пока взволновавшееся сердце девушки билось в ритме «такой, как я, такой, как я»… — Ты не одна.

Закат этого дня они встретили на берегу горной реки. Город отсюда виден был, как на ладони; заходящее солнце заливало королевство мягким перламутровым светом. Река весело бурлила по камням, устремляясь по крутому склону горы вниз, к фьорду — а над ней, на краю скалистого обрыва, сидели, свесив ноги в пустоту, королева Эренделла и странствующий певец.

— …а потом я случайно подпалил одну книгу в отцовской библиотеке, и… в общем, библиотеку пришлось отстраивать заново, — закончил Джереми.

— Да уж, — Эльза засмеялась. Потом посерьёзнела. — И ты бросил богатую любящую семью ради жизни бродячего певца?

— О, нет, что ты. Просто иногда предпринимаю такие вот… путешествия, — он задорно подкинул на ладони шарик золотого пламени, словно мячик. — Семья не против.

— А деньги тебе зачем? За песни?

— Незачем. Я никогда ничего не прошу: люди сами решают, что я нуждаюсь.

— А зачем тогда ты их берёшь?

— Разве деньги бывают лишними? — подмигнул Джереми.

Эльза весело фыркнула.

— Возьми, — юноша протянул огненный шарик ей.

— Но…

— Поверь мне. Не бойся.

Эльза, поколебавшись, подставила руку. Шарик перекатился на её ладонь — и вмиг сковался холодом, продолжив сиять из-под тонкой корочки льда.

— Видишь? — улыбнулся Джереми. — Нам даже не нужно ничего для этого делать.

— Невероятно, — Эльза покачала головой. — И мы не можем навредить друг другу?

— Исключено. Огонь и лёд, жара и холод… Противоположные стихии нейтрализуют друг друга, — он неопределённо повёл рукой. — Мой дед тоже властвовал над холодом. Так и выяснили.

— Значит, рядом с тобой был кто-то… такой же, как ты? — Эльза сжала пальцы, и шарик льда и пламени смялся в ладони, как бумажный клочок. — Жаль, что я была совсем одна.

— Не жалей. Мой дед был довольно суровым человеком. Так что дружбы у нас не вышло, — приставив ко лбу ладонь козырьком, Джереми смотрел, как торговые суда скользят по вызолоченной глади фьорда. — Но он научил меня, как управлять моими силами, и я благодарен ему за это.

— У меня и того не было.

— Потому и случилось то, что случилось, — он накрыл её ладонь своей. — В той зиме нет твоей вины. Таких, как мы, нельзя предоставлять самим себе. Иначе катастрофа неминуема.

Эльза, не щурясь, смотрела на солнце.

Ей бы отвести руку — но его пальцы такие тёплые, а она так долго боялась позволить прикоснуться к себе кому-либо…

— Так странно, — проговорила Эльза. — Мы встретились несколько часов назад — а у меня ощущение, что мы знакомы вечность.

— Нет, не странно, — Джереми склонил голову набок. — У меня тоже.

— С тобой так… легко. Даже с Анной никогда так не было. А я думала, что у меня никогда не будет человека ближе, чем моя сестра, — она прикрыла глаза. — С тех пор, как тролли забрали у Анны воспоминания о моей магии, я была совсем одна. И всегда боялась… раскрыться, навредить… Сейчас всё проще, конечно. Но… — Эльза вздохнула. — Я тринадцать лет отгораживалась от неё, понимаешь? Всё равно, что мы познакомились заново. Но эти тринадцать лет не наверстаешь, как ни старайся. И страх никуда не уберёшь, — она опустила взгляд, уставившись на свои руки. — Я всё время вспоминаю её лицо, когда Анна обернулась ледяной статуей. И больше всего на свете боюсь, что я снова могу… случайно…

— Нет, — твёрдо произнёс он. — Больше этого не повторится.

— Зима — точно, — кивнула Эльза. — Теперь я знаю, что может растопить лёд.

— Я знаю. Но я могу научить тебя, как подчинить его полностью.

— Разве такое возможно? — не поверила девушка.

— Поверь: если ты в любой момент можешь спалить собственный дом, волей-неволей учишься контролировать себя, — хмыкнул Джереми. — Случайное оледенение — одно дело… но случайное возгорание обеспечит тебе и твоим близким массу проблем, — он взглянул на огонёк, вспыхнувший на его ладони, принявший форму монетки; подкинул его в воздух — и монета рассыпалась сотней золотистых искр, осыпавших лицо Эльзы, не обжигая. — Сначала я научился гасить пламя, потом — не вызывать его вовсе. Тебе будет проще.

Эльза печально улыбнулась:

— И где ты был пару лет назад…

Джереми чуть сжал кончики её пальцев — и девушка, смутившись, отвернулась. Обратила взгляд в небо, густеющее летними сумерками, потом — на сизые волны фьорда, лижущие розовый краешек почти утонувшего солнца.

Сбрось его руку, шептало что-то внутри неё. Сбрось, ну же…

Ты не должна…

— Ты знаешь, что у моей песни есть ещё один куплет? — спросил Джереми, внезапно отстранившись.

— Откуда мне знать? — почти с облегчением откликнулась Эльза.

Юноша потянулся за лютней, лежащей подле него.

— Я никогда не пел его прежде. Он слишком… личный, — он пробежался пальцами по струнам. Подкрутил колки. Щипнул одну струну, точно пробуя звук на вкус. — И есть лишь один человек, которому я мог бы его спеть.

— Неужели я? — усмехнулась девушка. — Больно много чести.

— Для королевы? В самый раз.

Звуки лютни зазвучали звёздными россыпями. Они взмыли к шёлку вечернего неба, чья пронзительная синева обращалась в пастельно-розовую кромку у горизонта — а ещё выше взлетел чарующий голос: щемивший сердце, щипавший глаза…

— …у королевы льдаНет права на провал.Ты вечно холодна,Но в сердце — ураган.

И некуда бежать,И некому согреть,И боли не сдержать,И слёз не утереть;

И отдал бы я всё,Чтоб королеву льдаСогреть своим огнёмСейчас — и навсегда…

Эльза слушала последние звуки лютни — и ей казалось, что звуки эти касаются её щёк тихими прохладными пальцами.

Когда Джереми опустил лютню, девушка поняла, что забывала дышать.

— Я ведь уже говорил, что был на твоей коронации? — спросил он.

Эльза только кивнула. Она не знала, что говорить.

Она боялась поверить тому, что услышала.

И тому, что ощутила, когда услышала.

— Я прибыл посмотреть на таинственную принцессу Эренделла, долгие годы прятавшуюся за закрытыми дверьми своего замка, — Джереми осторожно отложил лютню на камни. — Я смотрел, как ты выходишь из церкви: с улыбкой на губах, с короной в волосах цвета луны, с глазами, похожими на голубой лёд… а потом ты случайно посмотрела на меня — и я утонул в печали и одиночестве, которые увидел в этих глазах. И понял, что следующая моя песня будет о тебе, — он коснулся её щеки тыльной стороной ладони. — Я уплыл в тот же день, ещё до окончания бала — а через какое-то время жители моей страны только и говорили, что о снежной королеве, наславшей на Эренделл вечную зиму… И я решил, что должен найти тебя. Чтобы такого больше не повторилось. — Улыбаясь легко и нежно, он провёл ладонью по её щеке, от скулы до подбородка — и мурашки прежде неведомого чувства пробежали по её коже. — Чтобы ты больше никогда не была одна.

Эльза долго смотрела на него. Потом, прикрыв глаза, вскинула руку, накрыв его ладонь своей — и светлая улыбка коснулась её губ.

…а потом королева Эренделла мягко отвела руку странствующего певца от своего лица.

— Я всю свою жизнь была одна, — тихо произнесла Эльза. — Даже с родными. Даже в толпе. Я кричала от одиночества, но никто меня не слышал. До сегодняшнего дня. — Улыбка погасла на её губах. — Но я королева, Джереми. И скоро я выхожу замуж. И я не думаю, что мой король одобрит наше общение.