Любовь Отраднева - Озма Страница 3

— Так до неё и очередь не дошла, когда Гудвин нас вызывал! — опять вмешался Страшила. — Она тут напевала просто так — и весь дворец заслушался! Когда у него была Хондучиха, он просил передать нашей последней маленькой подруге, что её желание уже исполнилось, как только она вступила в его владения, вот… Её пение облагораживает душу и подчас даже смягчает сердца врагов…

Они долго рассказывали друг другу свои приключения, потом вдруг заспорили о том, как живут люди за горами и откуда вообще взялось волшебство. Подняли летописи гномов, вспомнили школьную программу, восстановили такую картину.

В начале времён планета Найда была самой обыкновенной, без чудес. Но однажды откуда-то с далёких звёзд прилетел чародей Гуррикап, уставший от людей, и создал Волшебную страну. Отрезал её от всего мира Кругосветными горами и Гибельной пустыней, хотя страна и так лежала на острове, отделённом от материка Брамапутры узким, но очень глубоким проливом.

Много веков просуществовала так Волшебная страна. Но два тысячелетия и ещё несколько лет назад два принца поспорили из-за престола. Один из них был побеждён и изгнан со своими сторонниками в пустыню. Но они перебрались через все преграды и попали в широкий мир. Там принц повёл войну на севере Брамапутры, победил и основал город Рим. Говорящие животные и растения, бывшие в армии принца, расплодились после этого по всей Найде и совсем вытеснили обычных. И постепенно все страны и континенты заговорили на языке пришельцев из Волшебной страны. А с самой планетой случилось странное — на ней стали происходить чудеса… Потому и летоисчисление на Найде ведётся от основания Рима.

Всё же страна Страшилы, если можно так выразиться, волшебнее остальной планеты. Там вечное лето, там чудеса правят всем, а в широком мире правят наука и техника, чудеса же лишь вторгаются в этот заведённый порядок…

Вторжение

Шёл третий день пребывания Озмы и Пруденции в Изумрудном городе. Странницы и Славик играли со Страшилой и его друзьями в прятки. Озма сидела в маленькой комнатке за троном, откуда в своё время Гудвин озвучивал чудища, и считала до десяти, пока её друзья прятались в тронном зале. Она не видела, как разбилось окно и в него влетели (притом без крыльев, ковра-самолёта и прочих подручных средств) Ниманд, Узуфрукт и три их помощника-идиота.

— Волны! — завопил Ниманд. — Хватайте всех, кого здесь видите, и тащите в башню!

И тут же по залу заметались какие-то длинные полосы, время от времени вспыхивающие ярким пламенем. Они с неожиданной силой вцеплялись в Страшилу и остальных и тащили их по воздуху на улицу. Бусунумщики смотрели на это и хохотали.

После гибели машины-телепорталки Ниманд потерял надежду установить в Волшебной стране бусунум. Все пятнадцать лет, минувшие с того дня, он не жил, а существовал. Помощники его, не такие фанатики, жили веселее: продавали на рынке собранную в лесу чернику и пировали на вырученные деньги в ближайшей харчевне.

Но однажды, проходя по базару, идиот Пракситель увидел, что один торговец продаёт очень красивую старинную шкатулку. Она поразила воображение Праксителя, и он объявил товарищам:

— Сегодня буду голоден, а эту миленькую штучку куплю!

Никто, конечно, не возражал, и счастливый Пракситель, изрядно поторговавшись, унёс покупку с рынка.

…Сидя в харчевне, бусунумщики заспорили, почему торговец заломил такую цену.

— Это неспроста, — настаивал Палеолог, — она, наверное, волшебная.

— Скажешь тоже! — возражал Бова. — Это просто от жадности.

Узуфрукт взял у Праксителя шкатулку и внимательно её осмотрел. На крышке обнаружились какие-то письмена, которые он, вспомнив старую науку, без труда прочёл: «В этой шкатулке хранятся волшебные волны, полосы чудесной энергии. Они — рабыни шкатулки и рабыни того, кто владеет шкатулкой. Они могут мгновенно перенести своего повелителя хоть на край света и одолеть в бою любое, даже самое сильное, существо».

Прочтя это, Узуфрукт сказал:

— Это надо отдать шефу. А то невыносимо смотреть, как он сидит с похоронным лицом и думает всё об одном и том же…

Идиоты колебались. Но Узуфрукт добавил:

— Когда шеф будет у власти, нам тоже кое-что перепадёт!

Военный совет

Озма прекрасно слышала шум в зале, но не могла и вообразить такого ужаса, как происходящее там. Она думала: ну, ссорятся там, спорят, кому где прятаться… Досчитав до десяти, она хотела выйти из комнатки и начать искать. Но тут в окно влетела Кагги-Карр.

— Озма! — каркнула она. — Большая беда!

— Не порть игру, — отмахнулась девочка.

— Не до игр, милая! Твоя мама, и Страшила, и все прочие в плену! На свободе только ты, я и Славик.

— Что? — ужаснулась Озма, поняв наконец, что ворона её не разыгрывает.

— Да. Какие-то злодеи захватили Изумрудный город. Тебя они, к счастью, не заметили, я ускользнула в окно, а коня твоего, видать, за бревно приняли… Теперь нам троим надо решать, что делать. Ну-ка, полечу, узнаю — есть там кто-нибудь?

Разведка показала, что захватчики ушли и в зале находится только отмерший наконец, плачущий Славик. Кагги-Карр не очень вежливо велела ему перестать реветь, тихо пройти в комнатку за троном и присоединиться к совету.

Как только стемнело, Кагги-Карр полетела в башню-тюрьму советоваться со Страшилой. Озма и деревянный конь так и остались за троном, затаившись и внимательно слушая, что замышляют сектанты.

Трижды Премудрый Правитель сказал:

— Я не знаю, как бороться со странным оружием этих злодеев. Я умею только обороняться, не нападать. А вам надо брать город штурмом.

— А надо ли? — усомнилась ворона. — Раньше всего надо освободить вас.

— Бесполезно: эти бусунумщики поставили у главного и подземного входов в башню какую-то невероятную охрану, мы туда уже совались.

— Бусунумщики?

— Ах, да, ты не знаешь. Зато их прекрасно знает Пруденция.

Страшила сообщил краткие сведения о бусунумщиках и продолжал:

— Так вот, эти их волны никого не подпустят к башне. Так что забудьте о нас, выбирайтесь из города и идите к Урфину Джюсу. Ведь он знает Озму, он теперь нам друг и имеет опыт в этом деле.

— И что, мы будем втроём штурмовать?

— Впятером: ты Урфина и его жену за кого считаешь?

— И что мы можем против сектантов? Мы окажемся в той же башне, что и вы.

— Они без армии. Народ их не поддержит.

— А их волны?

— Урфин придумает что-нибудь! В крайнем случае, если ничего не выйдет, ты вызовешь кого-нибудь из Канзаса.

Вороне не очень нравился этот план. Уходить, чтобы снова вернуться? Ей казалось, что они гораздо больше сделают как внутренние враги. Но только Кагги-Карр открыла клюв, чтобы сказать об этом Страшиле, как ни с того ни с сего ощутила резкую боль в голове, прошедшую так же мгновенно, как началась. И тут же ворона с удивлением призналась сама себе, что лучшего плана нет и не может быть.

Этим же убеждением она заразила Озму и Славика. И все трое, с трудом выбравшись из города, отправились в долгий путь через всю страну.

Первый штурм

Урфин Джюс, когда друзья до него добрались, прямо-таки поразился чуши, сказанной Страшилой:

— Нда, только и могу я это объяснить тем, что волны навели на его мозги помрачение, да и на ваши все тоже! Как они хотели, эти сектанты, чтобы вы убрались из города! И одного они не учли — что я их раскушу, да только что теперь проку? Придётся прорываться снова в столицу, хоть это и дьявольски трудно. Я с вами, а ты, Джуна, оставайся: ребёнка-то одного не бросишь!

Половчанка неуловимым движением коснулась живота, в глазах её заплескалась тоска… «Эге, — подумала ворона, — она никак второго птенца высиживает!» Легче, ох, легче быть воительницей, чем просто женщиной!

…Законы секты уже были навязаны всей Волшебной стране, кроме владений Виллины и Стеллы. В руках бусунумщиков в день вторжения оказались чуть не все правители Волшебной страны. И теперь Ниманд сидел на троне в Изумрудном городе, а Узуфрукт и три идиота наводили новые порядки в областях. Тех, кто не соглашался делать всё по-бусунумному, просто вышвыривали из родного города или деревни. И больше таким несчастным никуда не было входа, пока не наденут штаны на голову… Ведь бусунумщики окружили волнами каждый населённый пункт.

Число изгнанников с каждым днём росло. Люди уходили в леса, в горе и гневе устраивались там на житьё. Ломали головы, как бороться с новой напастью… А всё же немало было и таких, кто остался и смирился — а может, притворился?

Пара изгнаннических поселений встретилась маленькому отряду на пути к столице, и к стенам Изумрудного города они подошли, уже являя собой некоторую силу. Но, конечно, прорваться сквозь волновой заслон им не удалось. Отряд был отброшен на мили и мили от города. Люди, к счастью, отделались ушибами, но у Кагги-Карр было перебито крыло. Теперь нечего было и думать связаться с Канзасом…