Плохая концовка - Сергей Александрович Малышонок Страница 31

потому отвергаемым. Тем не менее ответ на вопрос я узнал — истинные тела демонов способны чувствовать всё так, как чувствуют живые тела людей и эльфов в материальном мире, но… только если взаимодействуют с материальным миром. Ну, или хотя бы его наиточнейшим отражением в виде реальных воспоминаний с колоссальной детализацией. И что важно — тела других демонов под этот критерий не подходили. Разве что самых старых и опытных, которые осознанно наполнили свой образ концепциями и деталями до заоблачных для Фэйда высот.

Такой вот парадокс — объекты Тени и образы из снов всегда несут элемент фальши, и прикосновения к ним ощущаются так же смутно и нечётко, как… во сне. Бывая во снах, суть которых — желание секса, демон Желания может уловить лишь тот смазанный мизер ощущений, который способен почувствовать в этом сне сновидец, и даже чуточку меньше, потому как и сновидец, и сам его сон — это всё нереально и фальшиво, а значит, даже личное участие в нём даст эффект хуже, чем… помощь себе рукой в закутке общего туалета при общей спальне учеников Круга, пока никто не заметил. Единственный плюс — участие в сценарии сна даёт более разнообразный опыт и позволяет ощутить какое-никакое, а всё-таки то самое личное участие, но чистое удовольствие всё равно намного меньше, если вообще можно сравнивать настоящий оргазм со смутной грёзой. У меня, к слову, было хоть и похоже, но несколько иначе. Как до смерти, так и после — своё тело я ощущал в Фэйде как реальное и способное ко всем реальным реакциям, и прикосновения к объектам Тени были обычными прикосновениями — земля могла выглядеть расплывающейся и недостоверной, но на ощупь могла быть лишь разной по фактуре. То же самое касалось и посещаемых снов. В том числе и тех, где я срывал платья с юных фрейлин, возжелавших острых ощущений от нагнавшего их в закутке дворца кавалера.

И вот же сюрприз — мои прикосновения для данной Желания были реальны. На самом деле реальны — в переданном ей образе я не увидел принципиальных отличий от собственных ощущений касания её тела и, что более важно, воспоминаний о такого рода вещах из прошлой жизни.

Было ли тому виной то, что моё тело большей частью являлось образом-воспоминанием о прижизненном, либо дело было в моей природе демона, родившегося из смешения душ Бога-Дракона и эльфа-мага, — ответа я не знал. И данная демоница никак не могла мне помочь с его поисками. А вот что она могла и уже прекрасно сделала, так это раззадорить мой интерес к, скажем так, нестандартному способу общения с демонами…

Закончив с вопросами, я развеял доспехи, позволяя попке демона Желаний упасть на уже весьма твёрдое и, кхм, желающее мужское естество. От неожиданности та охнула, но я не стал давать ей времени на реакцию и, подцепив левой рукой под извивающийся хвостик, поднял и повалил на мигом ранее очищенный от следов кулинарных проявлений стол.

Пламя на голове Желания вспыхнуло сильнее, иллюстрируя тонкую горчинку мимолётного страха, промелькнувшую в эмоциях демона, но в следующий миг мои руки уже развели ей бёдра в стороны, и рогатая красотка всё поняла. Её демоническая суть, которую сейчас нельзя было даже назвать Волей, ибо воли в ней уже не было совершенно, рванула мне навстречу, полная жадного предвкушения, восторга, мольбы и нервного любопытства, вновь пытаясь то ли неосознанно заставить меня подчиниться и принять её желания, то ли без образов и слов рассказать, чего от меня ждут. Гибкий хвостик, чуть придавленный к телу столешницей, забился как обезумевший, хлестая по ногам и меня, и хозяйку. Миг — и моя Воля жёстко фиксирует его опущенным к земле. Не потому, что от ударов мне было больно — совсем нет, я почти ничего не ощущал от касания мелких шипов на его конце, просто он мешался.

Между ножек у неё всё было почти как у человеческой женщины, только гладенькое, без единого волоска. Сами ножки тоже были выше всяких похвал: гладкие, бархатистые, с чуть иной фактурой кожи — более плотной, нежели у человека, но это совсем не в укор. Мои руки синхронно скользят по внешней стороне бледно-фиолетовых бёдер, пока все чувства направлены на изучение её реакции. Сильной реакции — даже такие невинные прикосновения заставляют демоницу почти утонуть в удовольствии от ощущения реальности прикосновений и отклика на них своего тела. Иду дальше и, чуть касаясь её щёлочки, медленно провожу по ней членом, одновременно переходя руками с ног на животик и бока девушки. Желание застонала, закусывая губу и закатывая глаза, будто я уже вот-вот готов начать. Но пока рано — и мои руки скользят дальше, самыми кончиками пальцев оглаживая её кожу, забираясь всё выше и выше, пока не подбираются к основанию упругой, совершенно не теряющей форму от лежания на спине груди.

Демон не шевелится, только лежит с закрытыми глазами, приоткрыв ротик и давая творить с собой всё, что мне захочется. Её груди уже обласканы и несколько раз по-хозяйски сжаты, соски тверды и растревожены, но между ножек всё ещё сухо, хотя я уже понимаю, что ждать иного от духа в мире снов было наивно. Как бы то ни было, я уже возбуждён до предела, и, хотя мыслить могу здраво, а нервы дрожат от конфликта вожделения и ожидания подставы, тело хочет большего. Намного большего! А потому, отбросив последнюю осторожность, решаюсь рискнуть.

Проникновение было медленным, осторожным — ожидание опасности будоражило духовную кровь, но… ничего. Лоно демоницы приняло меня без сопротивления и неприятных сюрпризов — податливо и с готовностью, даря именно те ощущения, которые должна дарить щёлочка женщины, уже давно готовой и желающей перейти к главному. И я не стал больше сдерживаться…

На долю секунды подавшись тазом назад, вхожу в неё резким толчком. Из ротика Желания вырвался стон, её острые коготки глубоко впились в деревянную поверхность стола, а я уже повторял движение. И ещё… и ещё раз — постепенно всё больше ускоряясь. Нагнувшись вперёд, беру её за изгиб левого рога и, грубо потянув на себя, затыкаю уста поцелуем. Второй рукой я схватил её за правое запястье и, помогая себе Волей, завёл обе её руки за спину, где воплотил на них крепкую верёвку, связав и стянув конечности, чтобы в азарте соития украшающие их длинные коготочки не попытались пропороть мне кожу. Демон дёрнулась, попыталась напрячься, но тщетно — в её движениях не было новых эмоций или мыслей, только