Александр Машошин - Сны о республике Страница 35

— Да вот и я говорю, пора, — моментально отозвался из гостиной Иан, они с Базили, как раз, только что поднялись на лифте снизу.

— Собственно говоря, обед почти готов, — сказала Падме. — Я же знаю, биологические часы уроженцев Брега в этом плане точнее изотопных.

— А где, собственно, Рийо? — поинтересовался я.

— Ушла из жизни в работу, вернётся к трём пополудни, — съехидничала Осока. — Давайте пока развернём столы, потом позовём.

Хорошо, что мы успели накрыть на стол! Иначе, думаю, кто-нибудь что-нибудь уронил бы. Осока, как раз, протянула руку, чтобы открыть дверь каюты Рийо, когда дверная плита с едва слышным шипением скользнула в сторону, и мы все пятеро остолбенели от изумления. На пороге стояла панторанка. Но вместо привычной пушистой копны розовых волос с головы на её плечи опускались два гибких голубых хвостика.

— Это что у тебя? — хором спросили мы с Базили.

— А помните шпионку, которую мы изловили на Киросе? — лукаво улыбнулась Рийо. — На ней была эта штука.

— Нейроинтерфейс, — подсказала Падме.

— Да, я решила попробовать.

— И как?

— Довольно странно. Как будто на голове ничего нет, и это всё моё тело. Причём, началось с головы, а теперь и лекки чувствуются. Как живые, до самых кончиков.

— Шевелить пробовала? — поинтересовался Иан. Рийо кивнула, развела руками:

— Несколько раз, но ничего не получается. Вот, смотри сама…

Голубые лекки вздрогнули, по правой пробежала волна судорожных сокращений, будто от воздействия током, кончик левой на мгновение загнулся крючком и снова повис.

— М-да, — Осока подошла к ней. — А что ты хотела сделать?

— Закинуть правую за спину.

— Может быть, попробовать радикальный способ? — моя подруга протянула руку и вдруг ущипнула панторанку за лекку в районе уха. Та вскрикнула, пошатнулась, схватилась за Осокино плечо.

— Ошалела?? — возмущённо воскликнула она. — Больно же, в глазах потемнело! И голова опять закружилась.

— Прости, я подумала, что так можно включить в этой штуке рефлексы. И, кажется, не ошиблась. Скажи мне, где сейчас твоя правая лекка?

— За спиной, где! От такой боли и хатт хвост отдёрнет!

— А левая? — с улыбкой продолжала допытываться Осока.

— Вот… — и Рийо показала ей хвостик, легко подняв его усилием "встроенной" мускулатуры. — Ой. Она двигается… Как я хочу.

— Чего и требовалось достичь. Голова больше не кружится?

— Нет. Прошло. В самом начале, когда надела, было так же. Хорошо, диван был рядом, я так на него и села.

— С незнакомыми эксплантами надо быть аккуратнее, — Осока покачала головой.

— Учту, — Рийо снова пошевелила кончиками лекк, добавила: — Интересное устройство. Пожалуй, поупражняюсь с ним немного. Вдруг когда-нибудь пригодится?

Следующие несколько дней панторанка училась обращаться с биокибернетическими лекками так же, как делают настоящие твилеки. Было занятно наблюдать, как она перелистывает ими страницы, водит кончиками по сенсорному экрану или, набирая текст, тюкает по голографической клавиатуре. Второе получалось гораздо лучше: для тонкой моторики пока не хватало координации. Впрочем, Рийо сдаваться не собиралась, она, как и Осока, не привыкла бросать начатое на полдороге. В системе Куларин, куда мы прибыли, проживало довольно много её знакомых ещё по временам Панторы, в том числе, и твилеков. Когда неисправный фрегат "Хелси" вынес нас сюда на резервном гиперприводе, многие из тех, кто бежал от имперцев со станции "Румелия", предпочли остаться на Дорумаа, курортном спутнике внешней планеты Алмас. Кто-то устроился в туристической отрасли, другие – на космодромы, а после появления здесь нашего ремонтного дока многие вернулись к прежнему руководителю. Женщины-твилеки приняли идею Рийо на "ура", подобрали ей традиционную одежду, головной убор и все аксессуары вплоть до ушных фильтров. И представили соплеменникам как Рини'сарэш, то есть, Ринь из семьи Сареш, только что прибывшую с Тариса. Надо сказать, твилека из Генерального Директора получилась вполне убедительная. Большинство женщин этого вида очень красивы: правильные черты лица, изящное телосложение, природная пластика. Рийо этому стандарту соответствовала почти на сто процентов, недаром и в сенатский период, и позднее её благосклонности добивались самые видные кавалеры с разных планет. Голубой цвет кожи, придающий панторанке толику пикантности в глазах представителей базовой линии человечества, отлично подходил под твилечью расу рутиан. Как выяснилось, Рийо знала и рилль, родной язык твилеков – не идеально, но вполне достаточно для уроженки Тариса, где в семьях разговаривают, в основном, на стандартном базике. Сейчас она училась жестикулировать в разговоре лекками, заменяя жестами те эпитеты, которым не было аналога в куцем словаре базик стандарт.

— Тебя ещё никто не заподозрил? — поинтересовалась Падме, когда панторанка, возвратившись с очередной вечеринки, энки, как называли это сами твилеки, и пересказывала новости, которые узнала от какого-то молодого человека, корабельного энергетика.

— Пока нет, — улыбнулась Рийо. Хотя мужчины за глаза и говорят, что я удивительно образована даже для уроженки Тариса.

— Но клеятся, всё равно, да?

— Не то слово. В прошлый раз это была проблема. Прямо отшить нельзя, не принято, приходилось терпеть.

— А сегодня?

— Сегодня я уже учёная была. Девчонки объяснили, что и как надо говорить, чтобы отстали.

Беда случилась на одиннадцатый или двенадцатый день, считая с того момента, как Рийо впервые примерила нейроинтерфейс. После обеда панторанка в компании подруги-твилеки отправилась вниз, в прибрежный посёлок, на базар. Солнце уже коснулось краем поверхности моря, а нашей Генеральши всё не было. Падме позвонила домой подруге. Там тоже беспокоились.

— Не случилось ли чего? — сказал я. — Сестрица, объяви-ка по доку боевую…

— Поздно, — перебила Осока. Она сидела на диване, спина прямая, как гвоздь, глаза прикрыты. — Её нет на планете.

— Похищение? — хором спросили мы с Падме.

— Очевидно. Вы же не думаете, что она внезапно решила слетать в круиз или сбежала с ухажёром?

— Чёрт, — я потёр лоб. — Направление, конечно, указать не сможешь?

Осока только руками развела. На сравнительно небольшом расстоянии она могла довольно точно определить с помощью Силы, где находится знакомый ей индивидуум, но дальше, в космос, ощущения становились нечёткими и туманными. Особенно тогда, когда в дело вмешивалось гиперпространство.

— Всё, что могу сказать – угрозы её жизни в ближайшее время не просматривается. А страдания вероятны, — моя подруга поднялась с места. — Надо искать.

— Каким образом?

— Проверить порт, это раз. Возможно, её видели на посадке в какой-то корабль. Осмотреть рынок, это два. Опросить возможных причастных, это три.

— Опрашивать можно до морковкиного заговения! — возразил я.

— Ну, почему. Похитители – либо работорговцы, либо пираты. Либо случайный отморозок, маловероятно, но вдруг. В последнем случае его могли засечь те или другие. Сделаем вот как…

Через десять минут группа докеров и охраны отправилась в посёлок, две другие во главе с Ианом и Базили – по терминалам космопорта. Себе Осока оставила переговоры с работорговцами, эту публику она повидала и знала, как с ними надо разговаривать. Меня же попросила пообщаться с местными представителями Адвокатов Куларина. Эта разветвлённая организация располагала офисами не только в здешней системе, но и на планетах других звёзд сектора, и официально занималась вопросами выкупа заложников и кораблей, захваченных местными пиратами. На деле Адвокаты Куларина работали ещё и наводчиками на тех же пиратов. Как я ни спешил, Падме заставила меня надеть пиджак и галстук. И взять с собой Бету: присутствие старинного боевого дройда хоть кому придаст солидности и статуса. В случае драки – тем более.

Офис Адвокатов располагался в том же каньоне, что и доки, то есть, внизу, под главным посадочным полем космопорта. Снаружи, со дна каньона, к нему вела высеченная прямо в скале лестница, она оканчивалась на небольшой ровной площадке, а входной дверью адвокатской конторе служили корабельные взрывозащитные ворота. Поправив галстук, я приблизился к комингсу, где флуоресцентной красной линией была обведена панель замка, надавил на прямоугольный сенсор. Вокруг "кнопки" засветился белый контур, прозвучал низкий хриплый гудок, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности, до того он напоминал стрелочный ревун на станции метро. Вслед за этим в комингсе открылась ниша, и из неё со скрипом выдвинулся на гибкой подставке металлический ящичек с полупрозрачной стенкой. Внутри явно находилась голокамера, а, возможно, и голопроектор, при необходимости демонстрирующий изображение швейцара или администратора. Впрочем, если он и был, ради меня его включать не стали. Вместо этого бесцветный бесполый голос из вокодера осведомился: