Neiro-tan - Башня Страница 36

Жрец Древних, самое опасное существо на равнине Лэнга. Серый кардинал жуткого измерения. Человек настолько погрузившийся в самые темные отрасли магии, что полностью потерял себя во тьме, в безумии и жажде власти. Жрец, поднявший простых демонов до богов тьмы, зла и разрушения. Божество, нашептывающее арабскому чернокнижнику Абдулу Аль-Захреду самых страшные ритуалы и звезды.

Даже его имя позабыто и проклято. Никто не решался называть его, даже те, кто помнил. Даже Йог-Соттотх, некоронованный Владыка Лэнга, никто. Лишь, возможно, Снъяк, Бог-Демиург, создавший это проклятое место, только он, возможно, решился бы назвать этот сгусток тьмы и зла по имени, данном ему матерью. Остальные же, дрожа от ледяного ужаса говорят лишь безликое прозвище.

Носящий Желтую Маску.

Первосвященник Лэнга, тот, кто творит его историю и величие. Тот, чьи мысли и желания не подчиняются даже логике извечных обитателей безумия. Тот, кого боятся и темные, и светлые боги. Что ему нужно? Власть? Так он не стремится занять достойное место подле своих Богов, стать одним из них. Сила? Он уже давно превзошел всех, кроме, пожалуй, создателя этих равнин. Да и то, кто уже знает, на что способен вечноспящий Бог-Создатель.

И сейчас, смотря пустотой, просверливающейся сквозь прорези жутковатой маски цвета болезни и разложения, он следил за дрожащим Ньярлатхотепом. Посланник - низший демон, лишь велением прихотливой Судьбы став одним из Великих. И, если и другие демоны пройдут сквозь Печати, останется ли он тем же важным элементом в игре зла и смерти, царящей в этом безумном мире?

Жрец сомневался.

И ничтожный Ползущий ужас похоже тоже это понимал. Это вызывало во тьме плоти Носящего Желтую Маску нечто напоминающее улыбку смертного.

Он, медленно отделяя светлое мясо от белых костей, произнес одну фразу своим шелестящим голосом. Холод и жар, проникающий в самую сущность существ, слышащих его, мог показать насколько властным и соблазняющим может быть Первый Жрец Тьмы даже для искушенного мага или демона, что говорить о невинных душах смертных? Без слов, лишь тысячами образов, звучала его речь для изменчивого демона:

- Как продвигаются дела у нашего друга, Младший? - вместе с этим в плотный, наполненный безумными ароматами жареного мяса, проникают и образы - опасность, понимание, любопытство, разлагающийся труп, покрытый кровью меч, безумный крик, холод, нетерпение, желание, болезнь, голод, секс и грязь.

Носящий Желтую Маску никогда не лишал себя удовольствия унизить Посланника, напомнив ему о том, что он всего лишь Младший, не имеющий права ни то, что бы стоять рядом - даже прикасаться к одежде Старших и Иных Божеств.

- Я стараюсь, - дрожит тихий и высокий голос Посланника. - Вскоре он откроет нам Врата. Я поселю тьму в его душе.

- Сомневаюсь, - говорит Жрец. Вместе со словами появляются образы страсти, сожаление, смех, отрубленная голова, чей-то крик, разложение, стены храма, нетерпение. - Ты - ничтожен. И ты не хочешь нашего возвышения.

- Вы не правы, - начал было демон, но Жрец прервал его резким движением пряди темноты, всколыхнувшейся вокруг Первосвященника.

- Мне это неинтересно. Безразлично. Скучно. Я хочу разрезать твое тело и принести на алтарь моего Храма, чтобы любоваться бесконечным разложением твоего бессмертного тела.

Длинные отростки тела Ньярлатхотепа, похожие на гигантских сороконожек, задрожали от страха и возбуждения.

- Не ты один не хочешь возвышения Йог-Соттотха, - тем временем продолжил Носящий Желтую Маску, безымянный дух Зла и Искушения. Вокруг витали видения войн и смерти. Самые отвратительные тела, расчлененные, испорченные временем и фантазией безумца, чьи-то крики и стоны. - Дагон тоже дрожит от ненависти, только представив, что выход Древних на Землю, пробудит его старого соперника - Ктухху, пока еще дремлющего на дне океана. Да и старик Нергал не рад тому, что Владыка решил всколыхнуть спокойную жизнь его Царства. Но они - сила, а ты…

Шипение змей и крик стервятника. Кровь и внутренности, черные завихрения магии. Бьющееся сердце, покрытое темнейшими рунами, несущими только зло и ненависть. Предупреждение. Наслаждение страхом. Власть.

- Ничто, Ньярлатхотеп, только служка Богам. Поэтому не смей вести свою игру, иначе я узнаю все пределы твоей плоти, утолю всю свою жажду.

Тьма пахнет безумием. Тьма пахнет болью.

- Я сделаю все, Безликий, - говорит Посланник.

- Я это знаю, - слышится в ответ. И Жрец Древних отрезает кинжалом кусочек все еще бьющегося сердца в открытой груди смертной женщины.

* * *

Запертая Башня

* * *

Легкое движение ладонью - и перед черноволосым юношей возникает еле заметная стена льда. Кольцо на указательном пальце сияет ярко, словно бы действительно состоит из солнечного света. Затем, в такт с именами-эмблемами, на ледяной стене вырезаются огнем и светом солнца руны силы и власти. Затем заклинатель разбивает ее и тысячи осколков заклинания летят в урагане, бушующем вокруг юноши.

И Гарри смеется, чувствуя истинную власть и силу, наслаждаясь этим.

Книга, в которую он в последнее время погрузился с головой, давала ему совершенно новые возможности для роста как мага. Шумеры, при всей первой сложности их магии, были истинными гениями. Заучив Эмблемы, он смог управлять Маной напрямую, больше не вспоминая о длинных заклинаниях-молитвах и простых жестах силы. Пусть он пока не смог достичь вершин магической мощи, обещаемой Книгой, он понимал, что у него есть несколько секретов, способных удивить его пленителя.

Вспомнив о Темном Лорде, Гарри потерял концентрацию, и осколки льда упали на пол заклинательной комнаты, развевая в воздухе аромат бесхозной Маны, вырвавшейся из незаконченного заклинания. Парень выругался на шумерском, помянув и Светлых, и Темных Богов.

Поттер не понимал, почему теряет всю волю, лишь почувствовав присутствие змееподобного мужчины. Волдеморта нельзя было назвать красивым - нечеловеческая внешность, принятая темным магом после возрождения, пугающие красные глаза, серая чешуя вместо кожи, отсутствие носа и ушей вряд ли могли сделать его желанным мужчиной даже для самой отчаявшейся женщины. Или мужчины. Он не был нежен и заботлив - привыкший всегда брать свое, Лорд был жесток и бескомпромиссен. Убийца, черный маг, желающий поставить весь мир под свою стопу - разве можно было его любить или даже просто желать? Любой скажет, что нет - но почему же тогда Поттер тает от одного только взгляда бездушного чудовища, и раздвигает ноги по первому его слову? Что случилось с Гарри, что он готов остаться в этой Башне навсегда? Ведь если не так, то почему он практически забросил дневники и руны, словно позабыв, что мечтал когда-то поскорее выбраться из плена?

Поттер чувствовал, что сходит с ума. И еще…

Он не мог не думать, почему сам Лорд все время возвращается к нему, зачем старается подарить ему наслаждение, когда мог бы просто потребовать желаемое, не заботясь о комфорте пленника, зачем разговаривает о никому не нужных мелочах, зачем принес подарки и письма друзей, дающие ему надежду на освобождение и решение всех проблем? Как будто хотел от него больше, чем тело и верность? Но это было невозможно. И Гарри не мог понять, почему эта простая истина так беспокоит его…Словно бы он ожидал чего-то иного.

Юноша с силой потянул себя за длинные черные пряди волос, мокрые от пота.

Тонкие браслеты слегка скользили по коже, когда Гарри двинулся. Уставившись на них, мальчишка погрузился в размышления о своем неясном будущем. Он понимал, что завтрашний поход в Министерство - это самый лучший шанс на побег. Поттер уже достаточно далеко продвинулся в магии шумеров, не ставящих никаких границ в силе, а, прочитав про артефакт, надетый на него Лордом, нашел и способ обойти его защиту. Если он сможет убраться от Волдеморта на расстоянии большее, чем пять километров и между кожей и металлом артефакта будет прослойка воздуха или воды, то кольцо хозяина не сможет призвать сбежавшего «супруга». Только вот он серьезно сомневался, что это будет возможно. Гарри не умел аппарировать, так что единственная надежда гриффиндорца была на то, что в Отделе Тайн появится взрослый маг, готовый помочь. А потом…Только бы добраться до Хогвартса, только бы добраться до Хогвартса…

И все эти странные мысли и чувства исчезнут.

Только бы вернутся в Хогвартс.

* * *

Слизерин-мэнор

* * *

Волдеморт сидел в мягком кресле и медленно пил ярко-зеленую жидкость. Небольшая комнатка без окон, заполненная книгами и артефактами, была освещена только неярким пламенем камина. Его искры блестели в бокале, заставляя крепкую жидкость с запахом полыни играть всеми оттенками зелени. Несмотря на ярое презрение к магглам, они признавал, что алкоголь они делают получше многих магических виноделен. Почему-то маги считают, что достаточно вплести в спирт пару-тройку магических нитей - и напиток готов. Поэтому-то в часы, когда странные чувства тревожат то место, что он когда-то называл душой, он садиться в старое кресло и, поджигая сахар, наливает в бокал жидкость цвета смертельного проклятья.