nadiya black - Больше чем жизнь Страница 38

От всех глупых правил и предрассудков.

Мысли одна за другой сменяли друг друга, путаясь в голове, и Грейнджер ничего не могла поделать с этим. Гарри продолжал целовать ее. Так, как, наверное, никогда до этого. Горячо и жадно, до нехватки воздуха и только усиливающегося головокружения. Словно желая показать ей, что она - только его и никого больше.

Его руки с лихорадочной быстротой исследовали все ее тело и Гермиона не могла сопротивляться этому. Она только сильнее прижалась к нему, ощущая его возбуждение и потеревшись об выпуклость на его штанах бедрами.

Гарри сдавленно зарычал, сильнее вдавил ее в стену и, не отрываясь от ее губ, начал неслушаюшимися пальцами расстегивать пуговицы ее рубашки. И Гермиона позволяла ему делать с ней это, делать абсолютно все, потому что они слишком долго этого ждали. И еще его прикосновения как будто бы лишали ее воли, заставляли забыть, где они и что, несмотря на позднее время, их могут увидеть в любой момент. Она просто хотела его. Сейчас. Вот и все.

Справившись с ее рубашкой, Гарри осторожно дотронулся до ее груди губами и одновременно начал ласкать ее рукой. Гермиона судорожно втянула в себя воздух, когда он дотронулся языком до затвердевшего соска. Потом еще раз, заставляя ее снова отозваться на его движения. Никогда еще в своей жизни Гермиона не испытывала такой страсти, такого желания. Эмоции переполняли ее, и больше всего на свете ей хотелось, чтобы только он не останавливался. И еще она знала, что Гарри сейчас чувствует тоже самое.

Он продолжал свои ласки и Гермиона попыталась все–таки попасть в комнату, которую уже успела открыть заклинанием пару минут или же, как ей казалось, целую вечность назад. Ей все сложнее было сдерживать стоны и к тому же совсем не хотелось, чтобы вся школа узнала о том, что здесь сейчас происходит.

Гермиона быстро втянула его в комнату и снова приблизившись к нему, прошептала на ухо:

— Тебе совсем не обязательно уходить, Гарри.

Следующий день ничем особо не отличался от предыдущих. Рон, похоже, уже забыл о вчерашнем вечернем инциденте, и за весь день Гарри так и не удалось найти подходящего времени, чтобы поговорить с ним о профессоре Коуле. Невероятно сложное задание по трансфигурации, сдвоенные зелья со Слизерином, плюс еще вечерняя тренировка по квиддичу…Все это пронеслось мимо Гарри каким–то нечетким размытым пятном, заставив его забыть все, что он намеревался сделать.

Тренировка уже завершилась, бурное обсуждение игры подошло к концу и почти все игроки покинули раздевалку. Однако Гарри не мог отделаться от ощущения, что младшая Уизли не сводит с него взгляд весь сегодняшний день. Что–то в ее поведении изменилось и было не так, как обычно. Она была явно чем–то расстроена, напугана и, судя по всему, собиралась поделиться этим с ним. Впрочем, Гарри и самому уже изрядно надоело играть в гляделки.

— Вы идете, или как? - Рон замер у выхода из раздевалки, устремив вопросительный взгляд на своего друга и сестру.

— Нет, мы догоним тебя, - быстро ответила Джинни, не дав Гарри возможности возразить.

Рон закатил глаза и, пробормотав что–то вроде: «семейные разборки, куда же без них», скрылся за дверью.

Гарри вопросительно изогнул бровь, но Джинни, похоже, не собиралась объяснять причину такого своего поведения. Весь ее вид выражал крайнюю степень беспокойства. Она измеряла нервными шагами раздевалку, заламывала руки и Гарри, наблюдая за всем этим, уже готов был поверить, что произошло что–то поистине плохое. Наконец, Джинни остановилась и, всеми силами стараясь выглядеть уверенно, сказала:

— Нам нужно кое–что обсудить, Гарри.

— Это я уже понял. Хорошо, давай поговорим. Я весь внимание.

Джинни попыталась улыбнуться, но вышла лишь болезненная гримаса. Тем не менее это не помешало ей вплотную приблизится к нему.

— На самом деле я хотела поговорить о нас. О наших отношениях, которые в последнее время превратились в невесть что! Я знаю, что у нас не все бывает гладко, мы часто ссоримся и выясняем отношения, ну…всякое бывает. Но мне кажется, мы должны попробовать еще раз. Что–то вроде своеобразного дополнительного шанса. - Она хитро прищурилась и сделала неопределенный жест рукой.

Ну конечно! Было глупо предполагать, что она предложит расстаться, ведь упорство - отличительная черта Джинни и она не привыкла отступать. Но все равно Гарри не мог понять, зачем она говорит ему все это, когда уже сама наверняка понимает, что все то хорошее, что когда–то было в их отношениях, давно закончилось. Осталось в прошлом.

Зачем же тогда тешить себя напрасными надеждами, пытаясь воссоздать то, чего никогда не было? Ради чего?

После увиденного во время вечеринки Гарри уже просто не мог относится к Джинни так, как раньше. Он смотрел на бесспорно красивую стоящую перед ним рыжеволосую девушку и решительно не мог узнать в ней той Джинни, которой она была в детстве - скромной и неуверенной, не способной произнести в его присутствии ни одного более–менее связного предложения. Она изменилась. Стала смелой, хитрой и изворотливой, способной врать и предавать ради достижения собственных сомнительных целей. И порой, Гарри не мог не признать, что скучал именно по той Джинни, которая теперь уже навсегда осталась в прошлом.

— Мне кажется, что ты сама не веришь в то, что говоришь.

Джинни нахмурилась и присела рядом.

— Нет, я верю. Верю, потому что помню то время, когда нам было хорошо вместе.

Гарри уронил голову на руки, осознавая, как же сильно он устал от всего этого. Как он устал от лжи, которой Джинни не прекращала кормить его все это время.

— Я благодарен тебе за то, что было, Джинни, но боюсь, ничего не выйдет.

Она тут же разозлилась.

— Да как ты можешь так спокойно говорить мне все это, быть таким бесчувственным? - В голосе младшей Уизли сквозила ничем не прикрытая обида. - Я уверена, что у нас все наладится, если только мы будем уделять друг другу чуточку больше времени.

Зря все–таки она вспомнила об этом. Гарри очень старался не раздражаться и, конечно же, не хотел быть грубым, но то, что Джинни продолжала так спокойно врать, просто вывело его из себя.

— Значит, уделять друг другу больше времени? Но как же прикажешь это сделать, если ты постоянно шляешься неизвестно где?

Джинни вспыхнула.

— Прости?

— Все уже давно не так, как раньше, Джинни. С самого начала этого учебного года мы отдалились друг от друга, и вся наша «любовь» полетела к чертям, разве нет?

— Нет, Гарри. - Джинни взволнованно облизала пересохшие губы. - Потому что все это были лишь временные трудности. И вообще. Мы должны быть вместе, потому что я…беременна.

На минуту Гарри замер, слегка встряхнув головой, как будто бы силой стараясь впихнуть туда смысл только что услышанных слов. Но мозг все равно упорно отторгал эту новость, просто отказывался принимать ее.

Но потом, спустя мучительных несколько минут, Гарри, справившись с первым впечатлением, понял, что здесь что–то не то. Ну, теперь все яснее ясного. Вряд ли Джинни стала бы просто так извиняться и унижаться перед ним.

— Даже не знаю, поздравлять тебя с этим или нет. Только вот…при чем здесь я?

— О, вот только не надо строить из себя идиота! - мгновенно возмутилась Джинни. - Или заразился тугодумием у моего братца? Хватит издеваться, лучше скажи, что ты думаешь обо всем этом.

Выражение лица Гарри осталось неизменным, хотя внутри он просто взревел от раздражения.

— Я думаю, что с подобными разговорами тебе лучше идти не ко мне, а к…Забини, например?

С лица Джинни схлынули абсолютно все краски. Она сильнее стиснула побелевшие пальцы в отчаянной попытке не выдать своих подлинных эмоций.

— Что за…при чем тут Блейз, я не понимаю?

— Ну и кто из нас строит из себя идиота? Твою мать, Джинни, я видел вас вместе в коридоре во время вечеринки.

Какую–то минуту в раздевалке царила абсолютная тишина.

Джинни закусила губу и опустила голову так, что ее рыжие волосы практически полностью закрыли собой лицо. После чего она резко дернулась и встала, скрестив руки на груди и вздернув подбородок. Этот жест мог бы показаться гордым, если бы не скрывающейся за этим попытка не дать вырваться наружу слезам, которые стояли в глазах.

— Отлично, значит, теперь ты в курсе всего, что произошло. Только вот после той памятной вечеринки прошло уже почти три дня. И что же? Ты даже не сказал мне. Не устроил такую банальную сцену ревности в лучших традициях всех влюбленных пар, не оторвал голову чертовому Забини и даже…О, Мерлин, не стал бы вообще поднимать эту тему, если бы я не настояла на сегодняшнем разговоре. А ведь я так надеялась, Гарри…

Он тоже встал, не способный больше спокойно наблюдать за плачущей и шмыгающей носом Джинни. Какой–то странный спазм сдавил горло и он еле смог произнести: