Primero - Неизвестная переменная, или О роли личности в истории Страница 39

К себе в комнату он пришел только поздним вечером, едва волоча ноги. Войдя внутрь, Блэк заметил ярко горящий камин, возле которого стояла пара удобных кресел — в одном из них сидел человек в черной мантии:

— За эти годы ты поднаторел в трансфигурации, — устало протянул Сириус.

— Что, вымотали любители знаменитостей? — отозвался посетитель.

— Не то слово, — анимаг плюхнулся в кресло, а затем мученическим голосом пожаловался, — и так каждый год, представляешь?

— Да, представляю, — лениво отозвался Северус Снейп, потихоньку потягивая виски из пузатого бокала, — ты каждый год на это жалуешься. Лучше скажи, как Он поживает?

— Нормально, насколько я могу судить, — пожал плечами Сириус, — я ведь не могу показаться ему на глаза — вдруг вспомнит?

— Ты же анимаг, — усмехнулся Снейп, — вот и пользовался бы преимуществами.

— А теперь повторяешься ты, — рассмеялся Блэк.

— Что смешного, псина? — Северус поморщился, посмотрев на хохочущего профессора трансфигурации.

Но Сириус в ответ только сполз с кресла на пол, не переставая смеяться, а затем, задыхаясь, пояснил:

— Просто представил картину — сидят двое в комнате вот уже 30 лет и 3 года…

— Два.

— Что, два?

— Года — два, — пояснил Снейп.

— Это не важно, — отмахнулся Блэк, — так вот, сидят они, сидят — постарели уже, седые стали, а все препираются, ругаются и спорят.

— Если кто и поседел, так это ты, — притворно оскорбившись, бросил Северус, — тоже мне, профессор.

— То же мне, директор, — передразнил его анимаг, — Ужас Подземелий.

— Зато у меня есть стиль, — пожал он плечами, на что Блэк только хмыкнул тихонько, а потом надолго замолчал.

Северус не стал расспрашивать друга, о чем он думает — если захочет, то расскажет сам.

И когда бывший мародер стал ему другом? Наверное, с того момента, когда закончилась война. За те несколько дней подготовки к битве, он научился уважать бывшего врага. Слишком многое было поставлено на карту в тот момент, слишком многие зависели от их решений — было не до старых разногласий. А потом… А потом неприязнь ушла — а на ее месте в сердце осталась пустота, которая постепенно заполнилась уважением. А затем, как–то совершенно незаметно уважение переросло в дружбу. Прошлое, разделявшее их раньше, теперь, наоборот, объединяло — друзья и враги — живые и мертвые, общее дело — прошлое и настоящее. Они просто переросли свою вражду.

А сейчас — двое немолодых мужчин сидели у камина в глубоких креслах, смотрели в огонь и вспоминали. По виду им можно было дать лет по пятьдесят — не больше, а все потому, что маги старятся куда как позже обычных людей. Для кого–то это благо, а для иных — бремя.

— Знаешь, Север, — тихо проронил Сириус, — теперь я не могу представить себе другого мира. Ведь не так много времени прошло после войны, а посмотри на людей — счастливые, живые. Даже страшно становится, что было бы, если бы у нас не было Гарри. Я бы, вообще, наверное, умер в Азкабане.

— Может и так, — кивнул Снейп, — о роли личности в истории писали очень много, и не только у нас — по всему миру. Вся наша история состоит из «если бы», и не стоит гадать, как бы изменилось настоящее, если бы люди были другими. Глупое это занятие и бесполезное.

— Знаю, — поморщился Блэк, — но сегодня в голову лезут разные мысли, от которых трудно избавиться. Это надо запить.

— Так пей, кто же тебе помешает? — Северус поднялся с кресла и подошел к столу. Взяв початую бутылку виски, он вернулся на место. Плеснув немного янтарного цвета жидкости в стакан Блэка, он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Сириус был прав — день располагал к размышлениям.

Внезапно тишину комнаты разрезал сдавленный крик и звон разбитого стекла. Северус резко дернул головой и кинулся к Сириусу — анимаг хрипел, сжав что–то под рубашкой. Стащив скрученное судорогой тело на пол, Снейп попытался оторвать руку Блэка от груди, но не преуспел — тот вцепился в рубашку мертвой хваткой.

Как только директор потянулся за волшебной палочкой, приступ стал проходить — расслаблялись мышцы, выравнивалось дыхание, разжались судорожно сжатые пальцы.

Северус разорвал рубашку на груди Блэка и увидел ожог, оставленный талисманом. Именно этот, теперь уже оплавленный, кусочек серебра и был зажат в его правой руке.

— Что это было, Блэк? — Снейп слегка потряс Сириуса за плечо, чем вызвал еще один сдавленный вскрик. — А, Мордред и Моргана, прости!

— Гарри, — прохрипел Блэк. — Это Гарри.

— Что — Гарри? — допытывался Северус. Он уже добрался до своего магического проводника и накладывал заклинания для исцеления и снятия боли. — Да не молчи же ты, Мерлина ради! Блэк! Сириус!!

Но волшебник не реагировал ни на какие слова — только беззвучно плакал, по–детски закрыв лицо руками. Северус впервые не знал что делать.

Спустя несколько долгих минут мужчина начал приходить в себя. Снейп помог Блэку поняться с пола и усадил того в кресло. Всунув в дрожащую руку стакан со спиртным, Северус заставил его выпить и только потом, задал свой вопрос снова:

— Что это было, Сириус?

Потомственный аристократ поднял на друга мокрое от слез лицо и прошептал:

— Его больше нет, Север. Он мертв. Мой мальчик умер.

— Что? Ты же не хочешь сказать, что…

— Гарри больше нет. Этот талисман я заговорил на него — на случай беды, чтобы я всегда мог знать, что с ним, — шептал Блэк, — я почувствовал его смерть. Гарри больше нет, ты понимаешь это?! Нет!

Люциус Малфой шел по направлению к кабинету директора «Хогвартс» и, по совместительству своего хорошего друга. Северус разбудил его посередине ночи и срочным порядком вызвал к себе, толком ничего не объяснив. Поминая недобрым словом Мерлина и иже с ним, аристократ поспешил — Снейп не часто злоупотреблял такими вещами, как ночной вызов.

Пять лет назад Люциус окончательно отошел от активных дел в Министерстве, передав дела и должность своему преемнику Кристоферу Бэйли, маглорожденному волшебнику. Теперь все его внимание было сосредоточено на Отделе специальной безопасности при Министерстве Магии Британии, руководителем которой являлся бывший мракоборец и бывший министр — Кингсли Бруствер.

За прошедшие годы одни из самых влиятельных людей в магическом мире добились того, что мир магии стал развиваться в ногу с магловским. Агенты ОСБ все больше и больше завоёвывали мир обычных людей, занимая ключевые посты во всех отраслях экономики и политики Большого Мира. Но это было только началом — Люциус понимал — то, что они совершили — это лишь первый шаг. Понимал он и то, что вряд ли доживет до того дня, когда два мира сольются, породив нечто совершенно иное.

И вот впереди замаячила горгулья, охраняющая вход в сердце «Хогвартс». Первое, что бросилось ему в глаза — это свободный открытый путь наверх. Видимо, случилось что–то из рук вон, если Снейп даже дверь не запер.

Поднявшись по лестнице, Малфой вошел в кабинет. Первый, кого он увидел, был его сын Драко с супругой, которые в этот момент должны были быть в Париже. У стола стоял его коллега Кингсли и тихо о чем–то переговаривался с Роном Уизли — нынешним главой мракоборцев. Оглянувшись на окно, Люциус заметил Блэка, который с отсутствующим видом смотрел в ночное небо. В дальнем углу шевельнулась тень — приглядевшись, аристократ узнал бывшего мародера — оборотня Люпина.

Резкое ощущение «dé jà vu» посетило Малфоя, когда он оглядел всех собравшихся — они уже собирались примерно в таком составе, только тогда они были на тридцать два года моложе. Что же произошло теперь?

К нему подошел Драко. Он выглядел слегка помято — видимо, его тоже выдернули из постели:

— Здравствуй, отец, — начал он, — Северус сказал, что случилось? Почему такая срочность?

— Здравствуй, — Люциус пожал протянутую руку, — нет, не сказал. А где он сам?

— Сказал, что будет через минуту, — отозвался Драко, — кажется, он…

Но он не успел закончить — в кабинет в лучших своих традициях ворвался Северус Снейп, и прямо с порога заговорил:

— Прошу всех сесть, — голос директора звучал хрипло и, казалось, что он сдерживается, чтобы не убить кого–нибудь.

Пришедшие молча расселись на стулья, предусмотрительно расставленные вокруг небольшого стола, на котором красовались тяжелые бокалы, наполненные огневиски.

— Ты позвал нас, чтобы вместе выпить, Снейп? — попытался пошутить Ремус, но глянув на старого друга, осекся и замолчал.

Усевшись на место, Снейп схватился за бокал, будто он был спасательным кругом. А потом он поднял лицо — только теперь собравшиеся увидели, что директор выглядит больным — заострившиеся черты лица, темные тени вокруг глаз, цепкий, пронизывающий взгляд. Так Северус выглядел в те далекие времена, когда был двойным агентом. И снова было это ощущение «dé jà vu».