Warcraft: Пиво и Честь - Fomcka2108 Страница 39

Залив в себя кружку, я выхлебал её до самого дна, чувствуя, как ноги предают меня, и завалился прямо на стол, ударяясь спиной и раскидывая остатки еды и посуды под дружный гогот сидящих рядом солдат.

На моём лице была счастливая и безмятежная улыбка, а больше всего радости приносили непередаваемые оскорбления на дворфийском языке, раздающиеся из-за главного стола.

«И я тебя люблю, Мурадин».

Отдавшись этого приятному, укутывающему с ног до головы чувству, я прикрыл глаза, отправляясь в спокойное алкогольное забытье, представляя, как вокруг меня пляшут голые женщины самых разных рас... Кроме клыкастых орков, троллей, гоблинов... Список будет слишком длинный, так что просто красивые женщины.

И когда я проснулся, то первое, что я увидел, это миловидное утонченное лицо, взирающее на меня с ледяным презрением.

Подумав, что всё ещё сплю, я протянул руку в сторону этого милого чуда, пройдясь своей грубой ладонью по стройной ляжке, наминая и щипая её, как только можно.

-Хе-хе-хе, хороша, вот бы мяска немного тебе наесть и вообще супер будет...

-Да ты что?

Не чувствуя подвоха, я уже хотел приблизиться поближе, чтобы потереться лицом об эту белую фарфоровую кожу, как мне прилетело ножнами от клинка прямо в голову.

Свалившись с кровати, чувствуя перезвон тысячи колоколов, я хватался за виски, поливая отборным дворфийским матом всех присутствующих, особенно мелкую козу, что огрела меня трёхкилограммовым дрыном.

-Мелкая сучка, кто же начинает бить пьяных людей по голове!

-А ты бы предпочел другое место?

-Конечно, чтоб тебя, Menu shirumund(Безбородая) ты морда!

-Новый удар я успел остановить в считанных сантиметрах от цели. Обильно потея, я сжимал ножны прямо над пахом, чувствуя, как руки задубели и теперь их просто не сдвинуть, настолько была велика опасность.

Бросив недовольный взгляд на всё ещё безэмоциональное лицо эльфийки, я извернулся и пнул её под колено, наконец-то вызвав на этом постном лице первые эмоции.

Её брови неверяще вздёрнулись вверх, пока сама девушка падала на колени, болезненно морщась и потирая место удара.

-Тебя манерам совсем не учили, пропоица? Нельзя бить женщин...

-Нельзя бить людей по яйцам, мелкая ты сучка! Не смей прикрываться своими сиськами, когда у тебя в руках оружие!

-Мы не на поле боя!

-Какая разница, если ты напала на меня?

К сожалению, мой новый пинок ушёл в никуда, но вёрткая девица смогла подняться на ноги и теперь с предвкушением обходила меня по кругу, разминая кулаки и шею.

Но в этот момент двери в комнату раскрылись и туда вместе со слугами величественно протопала ещё одна остроухая мадама, только, в отличие от этой, её плащ не смог скрыть все дары природы, которыми её щедро одарили.

-Вот так мать-перемать! Клянусь мошонкой самого Каза! Да это же живое оружие, чтоб его!

Чувствуя, как мои губы растягиваются в пошлой волнительной улыбке, я пропустил момент приближения моей противницы, что попыталась вырубить меня ударом ноги. Но, слава предкам, новая эльфийка выставила магический барьер около меня, прикрывая от точенной женской ножки, застывшей рядом с моим виском.

«Она меня убить что ли хотела? Больная стерва!».

Отодвинувшись подальше, я метнулся к своей одежде, только сейчас заметив, что щеголяю в одной рубахе и протянув руку во внутренний карман, вытащил на свет пистоль, сходу пуская его в дело. Пока второй рукой копался дальше по карманам, выискивая второй.

Выстрел огласил покой, останавливая всех, особенно охреневающих слуг, так и застывших в своих позах.

-Всем стоять, мордами кверху, жопой в пол, — ещё не протрезвев, я нёс всякую херню, но уверенно выцеливал найденным вторым пистолем парочку эльфиек, — какого хрена вы тут забыли? Я никого не вызывал.

-Мы пришли... Вызывал?

-Ах ты, поганое животное, — брошенный мною на пол меч покинул ножны, когда холоднолицая подцепила его ногой, подбрасывая в воздух, проделывая всё это в одно движение, — я убью тебя, бородатая свинья!

-Давай, девочка! Уроды куда опаснее тебя считали, что умнее и сильнее, но знаешь что, — перезарядив первый пистоль одной рукой, я нацелил оба, каждый на свою эльфийку, — я не встречал ещё никого, умнее пули. У соревнующихся с ней аж бошки разлетаются, веришь?!

-Так, давайте все успокоимся, — встав между нами, волшебница, а никем иным она быть просто не могла, выставила руки и, смиренно улыбаясь, моляще уставилась на свою подружку, — пожалуйста! Как-то всё у нас не так началось. Давайте начнём с начала.

Когда стерва опустила меч, магичка таким же молящим взглядом посмотрела на меня. Её глаза были трогательно и широко раскрыты, она ласково улыбалась кончиками губ, а виднеющиеся из-под плаща «холмы» будоражили фантазию. Да так сильно, что я почувствовал, как вулкан Каз Модана пробуждается.

-Кхм... Да, пожалуй, — отвернувшись, я шустро начал натягивать на себя штаны, представляя, как пойдут переговоры, если мой стояк увидят эти неженки, — тогда я повторю вопросы. Кто вы? И что вам нужно?

«Они точно были на пиру, да и гости Тораса... Эх, надо было валить вчера в мастерскую, там я король и бог, если бы застрелил, никто бы мне ничего не сказал... Наверное».

-Конечно, мастер Родгирн, позвольте нам представится и поприветствовать дворфа, который самолично избавил эльфийский народ от давнего и опасного врага, — встав рядом с подругой, волшебница наклонила голову вбок, повышая градус милоты, — мы пришли засвидетельствовать смерть Зул'Джина и, если это возможно, отвезти его череп командиру наших следопытов. Она пообещала любые деньги, сокровища и...

-Имя уже скажи наконец! Или мне называть вас по номерам?

-Сучёныш мелкий...

Яростный шепот, наверное, слышимый и в Стальгорне, я стойко проигнорировал, чем выбешивал мечницу ещё сильнее. С трудом удавалось держать спокойную рожу и не начать лыбиться, чувствуя, как бесится и злится холодноликая стерва.

-Ох, да, простите... Нанандиэль, а это моя сестра Сарандиэль.

-Фантазия у ваших родителей, конечно, так себе..

-Что сказал?

Набычившись и уперев руки в бока, Сарандиэль наклонилась, как настоящий любитель пощипать крестьян с большой дороги. Не хватало только выпяченной губы, чтобы войти в образ до конца.

В то время как её сестра вежливо улыбалась. Но если сначала я принял её улыбку за куда более зрелую и снисходительно — хер её знает, сколько этой бабе лет — то чем дольше я вглядывался,