Tora-san - Просто поверь Страница 4

И Дамблдор рассказал мне все.

Я сидела почти оглушенная вылившейся на меня лавиной разнообразной информации, после которой в ушах звенели отдельные фразы. Под конец даже закружилась голова.

— Подождите… Вы говорите, у меня есть своя семья… — выдохнула я, выхватив из изобилия слов самое главное. — Муж и сын?

Дамблдор печально покачал головой, что меня совсем не обрадовало.

— Лили, ты меня не дослушала…

Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

— Я рассказывал о том, что темный маг Волдеморт узнал о местонахождении твоей семьи…

— Только не говорите, что… — Я не могла продолжить фразу, потому что из — за подступавших рыданий сдавило горло, и только из последних сил все — таки выкрикнула: — Вы говорили мне, что моя семья наверняка придет ко мне!!

Мой голос сорвался.

Вот почему никто не пришел ко мне… никого из моих близких больше нет… Почему же Дамблдор тогда обнадеживал меня?..

Горькие, бессильные слезы горячим потоком лились из глаз. В них было все: страх, отчаяние, обида и даже ярость на Альбуса Дамблдора, по какой — то причине лгавшего мне.

Я даже не помню ни мужа, ни сына, а их уже нет. Но, может быть, амнезия — как раз то, что сейчас мне необходимо? Боль не так сильна…

— Лили, послушай меня, — наконец дозвался меня Дамблдор. — Да, к моей глубокой печали, Джеймс погиб… погиб как герой, защищая тебя и вашего сына.

Что — то в его словах заставило меня поднять голову от коленей и посмотреть на него. От слез все вокруг расплывалось. Я стерла их со щек.

— Но Волдеморт не смог убить Гарри, а ты, как оказалось, тоже осталась жива.

— Мой… мой сын жив?.. — спросила я, поняв одно. — Его зовут Гарри, да?..

— Гарри, его зовут Гарри. А твоего мужа — Джеймс.

Я прислушалась к себе. Никакого отклика на эти имена. Как будто совершенно чужие люди. Нет, я, конечно, почувствовала облегчение и радость, осознав, что на этом свете не одинока. И все же… Джеймс, мой погибший муж, наверное, горячо любимый и я должна горевать по нему, но… как можно горевать по человеку, которого не помнишь?

Гарри, мой сын, — другое дело, он жив. Я могу встретиться с ним, заново узнать его.

— Гарри… — повторила я, словно пробуя на вкус. — Джеймс… Наверное, мы были счастливой семьей?

Дамблдор промолчал. Но мне и не нужен был ответ.

— Где он, Альбус? — резко повернулась я к нему. — Где Гарри? Сколько ему лет? Почему он, в конце концов, не здесь, не со мной?

Да уж, моему сыну наверняка было никак не меньше шестнадцати, хотя сразу представлялся милый мальчуган лет этак трех. А сколько тогда мне самой?

Я машинально дотронулась до своего лица и одновременно с этим припомнила свои переживания по поводу внешности.

— Альбус? — я снова перевела тревожный и вместе с тем настойчивый взгляд на директора, поскольку он не спешил отвечать.

— Гарри в порядке, Лили, — наконец сказал он. Взгляд его в свою очередь стал очень внимательным, я бы сказала, слишком. И тон мне тоже не понравился, во фразе так и слышалось: «Гарри и без тебя, Лили, прекрасно живется». Хотя, может быть, мне и почудилось… — Ему семнадцать и он живет у тети, твоей родной сестры Петуньи.

Ну вот, оказывается, у меня еще и сестра есть. Что же дальше?

— А Гарри сейчас не здесь, потому что я подумал, что вам лучше встретиться в каком — нибудь более удобном и уютном месте, чем больница.

— Вы подумали?! А он вообще знает обо мне?

Все это было подозрительно, но я была так взволнована мыслями о сыне и сестре, что хорошенько поразмыслить над этим времени не оставалось.

— Конечно, Лили.

— И когда же мы встретимся?

— Скоро, Лили, скоро.

В этот день я так никого из родных и не увидела. Отлично себя чувствовала, но выходить мне кроме как в туалет почему — то не разрешалось. От воображаемых картин, где происходила встреча с Гарри, сходила с ума и немного злилась. Вид палаты меня начинал раздражать. На вопрос, как скоро меня выпишут, целитель Макколум отвечал: «Подождите еще немного, Лили, вас необходимо как следует обследовать», вгоняя в тоску и еще большую раздражительность. Не понимаю, для чего эти обследования, если я прекрасно чувствовала себя. А от того, что могла находиться только в палате, я вдобавок ощущала себя пленницей.

От Нэнси Стоун, помощницы целителя Макколума, кроме собственной фамилии ничего нового не узнала.

— Мисс… Миссис Поттер, не волнуйтесь, вряд ли вас задержат больше чем на неделю…

— Неделю?! Я не могу столько ждать! Я здесь умру от тоски и скуки! Меня сын ждет, а вы — «неделя»!

— Сын — это очень хорошо, — улыбнулась Нэнси. — Тем более, — такой.

— Такой? — переспросила я.

Но она заторопилась, как бы избегая отвечать на мой невинный, казалось бы, вопрос.

— Извините, миссис Поттер, заболталась я что — то…

— Подождите! Можно попросить у вас зеркало?

Женщина остановилась в дверях.

— Если оно есть у вас, конечно.

— Я могу его для вас наколдовать.

Она достала из кармана тонкую полированную палочку, какая была и у целителя и Дамблдора. Значит, магия творится не только при помощи одних только рук?

Нэнси Стоун повела ею перед собой, как бы рисуя в воздухе что — то. И вдруг прямо из ничего появилось, засеребрившись, небольшое круглое зеркало. Оно повисло между нами, явно не собираясь падать на пол.

Я с удивлением смотрела на первое, во всяком случае, после долгого перерыва, проявление магии. Когда — то, вероятно, и я так умела…

Целительница любезно предоставила в мое распоряжение зеркало и вышла из палаты. Я поглядела на закрытую дверь, вздохнула и повернулась к наколдованному предмету.

Он так и висел в воздухе. Я обошла его и остановилась перед гладкой зеркальной поверхностью, от которой по стенам разбегались световые блики. В нем отражалась часть комнаты, а теперь и я.

Внимательно присмотрелась и увидела овальное, слегка вытянутое книзу, женское лицо со светлой, а то и бледной, кожей. Небольшие, словно рассыпанные на ней, веснушки не делали внешность отталкивающей. Черты лица были ни крупными, ни мелкими и вряд ли очень запоминающимися. Самой заметной, яркой его деталью, пожалуй, были глаза. Зеленые глаза, под которыми сейчас пролегали тени.

Лицо это было моим, и в то же время чужим, ведь я не помнила, как выглядела до всего случившегося. Я могла бы сказать, что оно привлекательно, но это все равно, что говорить как о другом человеке. Мое отражение выглядело молодо, чересчур молодо, если учесть, что у меня имеется взрослый сын. Женщине в зеркале можно было дать лет двадцать, от силы — двадцать пять. Но мне было гораздо больше. Хотя я и ощущала себя двадцатилетней девушкой, а не зрелой, умудренной жизнью женщиной.

Я рассматривала свое отражение, изучала каждую черточку, будто хотела запомнить себя такой, водила по ним пальцем.

Мое занятие прервал приход Дамблдора.

— Здравствуйте, Альбус, — сказала я, заметив краем глаза движение на пороге палаты.

— Добрый день, Лили. Как себя чувствуешь?

— Превосходно. Однако меня не отпускают из больницы.

— Ну, целителям лучше знать, когда выписывать пациентов, не правда ли?

Я со стоическим спокойствием посмотрела на него.

— Отчасти. Но ведь я же сказала, что чувствую себя отлично. Зачем меня здесь держат?

Это был отнюдь не риторический вопрос, но на него Дамблдор не собирался отвечать. А может, он не знает?

— Кто его сотворил? — спросил он, указав на висящее зеркало.

Думает, что я? Руками?

— Целитель Стоун, я ее попросила. А вы подумали…

— Нет, ты не могла.

— Почему?

Дамблдор не спешил говорить, как всегда.

— Это невозможно, потому что твоя магия… как бы сказать… В общем, ты магически истощена. Твой потенциал практически на нуле.

— То есть я не могу колдовать? — спокойно спросила я.

На меня это сообщение не произвело должного впечатления. Наверное, потому что я не уделяла большого внимания своей принадлежности к волшебному сообществу.

— Не сейчас, — согласно наклонил голову Дамблдор. — Может, пройдет какое — то время, когда восстановятся все твои внутренние силы.

Я задумчиво подошла к окну. Шторы были раздвинуты, и за стеклом виднелось широко расстилавшееся, ярко — голубое небо с редким облачками — перышками. Стоял хороший летний день, который я могла бы провести вне стен больницы, со своим сыном. Мои ладони нетерпеливо сжались.

— Все это меня пока не интересует. Что мне какая — то магия, если я не могу выйти отсюда, когда захочу… Я хочу к Гарри, а меня не выписывают!

— Лили, скоро ты выйдешь и увидишь Гарри…

— Но когда?! — Я продолжала смотреть на улицу, не оборачиваясь к Дамблдору. — Честное слово, однажды я не выдержу и сбегу…

— Сбежишь?

— Сбегу.