Marvel/DC. Король Пауков (СИ) - Несущий Слово Страница 4

Только конченый идиот не вдупляет почему даже в днищенских районах, вроде нашего, начинают устанавливать камеры на каждом углу, правда их быстро снимают и продают, ну да не суть, а рядом с ключевыми узлами городской инфраструктуры дежурят полицаи. Очень непростые вооруженные полицаи. Готов поклясться, во всех крупных больницах есть парочка приборов, замаскированных, например под МРТ, определяющая супера. Да там наверняка, если просто показатели сильно скакнули в сторону от анатомической нормы, как за человеком устанавливается скрытное наблюдение на предмет проявления Дара. Мало кому хочется прошляпить момент становления какого-нибудь маньяка, способного перетереть половину Манхэттена в кровавую взвесь, присыпанную бетонной крошкой.

Если я без какой-либо причины начал ссать не мочой, а кровью, значит Дар меняет меня. Меняет серьезно, что плохо и хорошо одновременно. Щедро оторванным куском туалетной бумаги вытереть кровь с Питера-младшего и пальцев, стараясь не заляпать штаны. Смятая бумажка подбитым корабликом идет ко дну, нарезая круги в водовороте, порожденном сливом.

Щелчок щеколды. Я выплевываюсь из вертикального гробика.

Пол и стены в туалете хорошие, выложены аккуратной белой плиткой, чем-то напоминая больничную палату. Кабинки, писсуары, раковины. Зыркнув в рукав, предусмотрительно отогнал Генри в область локтевого сустава, я не хотел чтобы его смыло куда-то в канализацию. Теплая вода, экстаз. Выдавливаю в ладонь немного жидкого мыла, размазываю его по коже и остервенело оттираю под тугой струей воды. Иногда мне кажется, что кровь въедается в мою кожу. Что я весь в крови, липкой, густеющей, запекающейся крови. Что она стекает с краев моей одежды, от нее слипаются волосы и ресницы, она забивается в уши, рот и ноздри. Что после меня остается вереница темно-красных отпечатков подошв и россыпь капель. Умываюсь. Сука, охуенно. Брызнул немного за шиворот и на голову.

Проведя пару экспериментов я понял, что моя власть над паучком простирается только в зоне прямой видимости. Какая-либо преграда или я просто переставал различать его на фоне местности и все, он становился простым пауком, спешащим заняться паучьими делами. Печально.

Скрип петель.

Вильгельм протискивается в уборную боком, цепляясь объемным брюхом за дверной косяк. Вильгельм Уимбридж - отличное имя для горы чернокожей плоти, мышцы и жир в соотношении плюс-минус один к одному. Блять, да в нем два, если не три, таких как я поместятся. У него короткий ежик волос, толстые губы, широкий приплюснутый нос, квадратный подбородок, мутноватые глаза, сюрреалистично белые и ровные зубы. А еще сведенная наколка "Rammstein" и шрам под лопаткой от чьей-то заточки. Я со сломанными пальцами заскочил к подпольному врачевателю как раз в тот момент, когда он зашивал Вильгельма, не поделившего что-то с конченым нарком. Не опасное, но болезненное режущее.

Мы обмениваемся нейтрально-вежливыми кивками.

Однажды он сломал мне руку, а я разбил ногами его лицо в кашу. Можно сказать, у нас были добрососедские отношения.

С его габаритами забраться в туалетную кабинку оказалось чем-то крайне неординарным, но он таки умудрился ужаться, закрыться и начать тихо выдавливать из себя личинку под аккомпанемент монотонного бубнежа из включенного "YouTube". Говорили опять что-то про Ближний Восток и что там видели Железного Человека, залпом ракет разобравшего вражеский бронетранспортер по винтикам. Соответствующие кадры прилагались - то ли с телесных камер бойцов, то ли снова в страну где жрать нечего как-то затесались телефоны.

Я знаю, что Бенджамин Паркер торгует оружием благодаря старым армейским связям. "Грязным" оружием, стоит отметить. И старательно делаю вид, что в душе не информирован почему меня не прессует всякая шушера, а нигга-врач по кличке Индус делает мне персональную скидку в оказании первой медицинской помощи.

Сука, знать бы где дядя держит деньги... там точно хватит на пару годков безбедной жизни, чай не в особняке проживаем и у меня буксует воображение куда такой человек, как Бен может сливать такую кучу бабла.

Все посторонние мысли выбило у меня из черепа.

Я увидел паука.

Глава 5. ПАВУК!!!

Я часто слышал выражение, что между людьми "пробегает искра". Страсть, симпатия и гормональное безумие. Любовь с первого взгляда или что-то типа того.

Меня повело в сторону, чуть ли не опрокидывая в стену, я успел намертво вцепиться в раковину. Ладони мокрые, чутка заскользили, но я держал крепко. Побелели костяшки, проступило каждое мышечное волокно, туго обтягивающее кости фаланг. Взгляд инстинктивно сместился вперед, уперевшись в залапанное зеркало. Я бледнее обычного. Рожа так и просит кислоты, еще отчетливее проступили острые скулы и впалые щеки.

Вязкий ком подкатил к горлу. Опять привкус желчи на языке и, кажется, к нему примешивается кровь. Не так сильно, как при разбитых губах, скорее, будто щеку прикусил.

Паршиво. Блять, будто въебал три рюмки вискаря натощак разом. Сглотнуть. Сушняк сжимает кадык. Что-то влажно ободрало гортань. Отпустило так же быстро, как и накрыло. Секунды две-три, не больше. Включить холодную воду и умыться, разгоняя фантомные ошметки этого состояния.

Сука, если так будет с каждым новым пауком...

Нет, не будет.

Я замер от этой необычно твердой и уверенной мысли, зародившейся у меня в мозжечке.

Паутина.

Вокруг моего сознания соткалась паутина. Стандартная такая, как ее стилизованно в мультиках рисуют. Только у меня грубее и меньше. Коллективный разум центром которого был я. И на самом ее крае набухло крошечное черное пятно, не больше булавочной головки. Сложно это описать и объяснить даже самому себе. Просто я знал, что вот это пятнышко при кратном приближении окажется двумя микроскопическими точками, связанными тонкой полупрозрачной нитью. Одна точка - Генри, вторая - пока еще безымянный паук. Мой разум ощущал их, как часть себя. Новый пласт мыслей, если угодно. Примитивных мыслей насекомого.

И я, следуя какому-то подсознательному наитию, устремился в этот пласт.

Голод. Первым я почувствовал голод. Смутное желание на уровне вбитых в подкорку инстинктов сплести паутину и спрятаться в ней, поджидать муху и едва она запутается в липких нитях наброситься на нее. Оплести еще сильнее, завернуть в кокон, а после впиться хелицерами в податливую тушку. Ввести желудочный сок, превращающий ее внутренности в питательный супчик и высосать его, как коктейль через трубочку из стаканчика с красивеньким зонтиком.

Потом пришла картинка и я судорожно сглотнул загустевшую слюну.

Я увидел себя. Ну как увидел - у пауков паршивое зрение. Если научные статьи в Интернете не врут, а я редко замечал за ними попытки в сокрытие каких-либо биологических фактов, то что-то относительно четко они воспринимают сантиметрах так в двадцати от себя и то не все виды. Этот не стал исключением и моя необъятная туша вместе с монструозными монолитами кабинок представали перед очередным домовым паучком некими размытыми силуэтами. Плюсом шел эффект восприятия сразу восьми глаз, благо изображение с них как-то складывалось в нечто более или менее четкое, удобоваримое двуглазым мной.

Стоит отметить, что вид из глаз Второго не перекрывал изображение передаваемое в мозг уже моими глазами. Скорее был эдаким маленьким экраном-иконкой на периферии, который становился больше стоило лишь мне об этом подумать. Интуитивно понятный интерфейс, хе-хе. Если серьезно - мутация затронула и мой разум, приспособила к Дару, чтобы он не казался рудиментарным отклонением, еще один плюс в копилку мыслей, что я не простой хер с горы. Будем честны, ущербных мутантов тоже хватает и долго они жить не способны на физиологическом уровне, не особо хочется пополнить их число.

Я на каком-то подсознательном уровне знал, как заставить сделать пауков то или иное действие. Наши сознания, ну точнее, развитый и сложноорганизованный разум человека XXI века, благодаря постоянной бомбардировкой информации знавший все и обо всем, пересекся с набором простейших алгоритмов уровня "пожрать-поспать-не сдохнуть". Естественно, я доминировал над ними во всех аспектах и, скорее всего, даже будь мы примерно на одном интеллектуальном уровне, то вряд ли они записались в мятежники, все же от них шла волна непоколебимой покорности, я их Владыка и Хозяин. Король, мать его, Пауков. Генри был первым, эдаким введением или прелюдией, если это так можно назвать. Второй, которому я тоже, может быть выдам запоминающееся имя, стал катализатором, тем что сорвало предохранительную пленку с моих возможностей, образовав подобие коллективного разума, в котором вопреки устойчивым шаблонам не растворился мой мыслепоток, опустив меня на одну ступень с паукообразными - я эдакий надмозг, командный центр.