E-light - Виртуоз Страница 40

Гарри пожал плечами:

- В таком случае, вы не по адресу обратились. Говорите с Драко. Это его жизнь и его выбор. Меня это не касается.

- Я говорил… Но, как понимаю, вам он ни о чем не сказал.

Драко… не желал ничего слушать. Действующие приворотные чары, поганая неконтролируемая магия вейл лишили его разума: обычно такой рациональный, младший Малфой закрывал глаза и затыкал уши, казался слепоглухонемым, и единственной надеждой Люциуса оставался, как это ни смешно, Поттер.

Поттер смотрел в лицо Люциусу, и глаза у него были похожи на бутылочное стекло - такие же равнодушные и нечитаемые, отражающие огоньки люстровых свечей.

- Вы это исправили, мистер Малфой, - тихо сказал он. - Я теперь в курсе. Спасибо за информацию, дальше мы сами разберемся. Думаю, вам пора.

Люциус помедлил немного, встал, сжимая кулак на набалдашнике трости, вдавливая ребристые поверхности змеиного гребня в твердую ладонь. Поттер его выпроваживал.

Поттер был настолько глуп, что пропустил его слова мимо ушей.

Хуже того: он проигнорировал Люциуса.

- Счастливо оставаться, мистер Поттер… Когда вы поймете, во что влетели с размаха, думаю, будет уже поздно.

Поттер с ответом не задержался:

- Как мило, что вы предупредили. И вам тоже долгой жизни и здоровья.

Люциус долго смотрел на спокойно встречающего его взгляд Поттера, и если мысль могла бы убивать, в этой нищей, жалкой, убогой комнате на этом дешевом ковре лежал бы самый драгоценный для Британии труп.

Поттер отвечал ему бестрепетным взглядом. Наконец Люциус улыбнулся и кивнул:

- Благодарю вас, Поттер. Мы еще увидимся, - во второй фразе прозвучала явная угроза.

- Навещайте нас чаще - без вас веселее, - тут же откликнулся аврор.

Малфой развернулся и стремительно пошел к камину.

Этот матч остался не за ним. Но жизнь обширнее, чем квиддичное поле, она постоянно меняет границы и расширяет пространства. Все еще впереди.

Как человек, успевший пожить, Люциус знал это точно.

* * *

В безрадостные зимние вечера ночь наступала уже в полшестого, и густая прожорливая темнота, вспарываемая светом фонарей, разрезаемая лучами автомобильных фар, раскидывалась над островами.

Она обходила по касательной Лондон и крупные города, с любопытством разглядывая их сверху, и ложилась брюхом на далекие от цивилизации места, придавливая их к выстуженной земле.

В свете фар и фонаря, висевшего над воротами, отчетливо выделялась перечеркнутая метла в красном круге - знак «Вход только по спецпропускам», нарисованный на облупившихся зеленых створках. Унылый вид.

Можно было держать пари, что нет в мире зрелища тоскливей, чем глухой бетонный забор и сотворенный руками человека ржавеющий металлолом, с которого местами слезает краска, - но спорить Гарри было не с кем.

Гермиона опаздывала.

Гарри докурил сигарету до фильтра и выбросил окурок в открытое окно, через которое в салон заползали холод и зимняя ночь. Он откинулся на сиденье, скрестил перед собой руки, сунув озябшие пальцы в рукава, обхватив ладонями запястья.

Приборная панель мигала огоньками, из колонок лился хрипловатый джаз; мысли Гарри текли по одному и тому же заколдованному кругу, вновь и вновь возвращаясь к отношениям с Малфоем.

За то время, которое он здесь простоял, он успел вызвать подозрения у охранника, устроившегося в нацбез недавно. Должно быть, парня сбила с толку маггловская на вид машина.

Гарри высунулся из окошка, подставляя лоб под свет, объяснил бдительному магу, что ждет свою подругу, миссис Уизли. Перемена была мгновенной: охранник, разглядев украшенное шрамом лицо героя волшебного мира, ахнул, пообещал вызвать миссис Уизли с вахты и оставил Гарри в покое; только подошел через некоторое время за автографом.

- Как тебя зовут? - спросил Гарри, устало беря протянутые ему перо и претенциозный ежедневник с серебряными уголками.

- Тристан Леонуа, сэр.

Гарри вздрогнул.

- Родители очень любили легенды, - сказал приметливый парень. - Но сами-то они не из тех. Последние настоящие во Франции в революцию сгинули. Как проклятие над ними висело, правда?

- Трагично, - Гарри вгляделся в юношески-безусое, восторженное и наивное лицо. - Но тут главное чтобы Изольды рядом не шастали, так?

- Изольда - это не то, - серьезно ответил паренек. - Как может любовь быть проклятием? За настоящую Изольду стоит умереть.

Гарри вернул ему блокнот с надписью «Счастливому Тристану. Гарри Поттер» и, выслушав горячее спасибо, откинулся на сиденье, невидяще глядя перед собой.

А ведь у Тристана с Изольдой была не любовь… Зелье, любовное зелье; глупая служанка, жаркий день, перепутанные кувшины…

Разноцветные всполохи, танцующие пары…

«Думаю, ты готов».

«Я не хочу пока ничего обсуждать».

«Ты привлекательный… у тебя яркие глаза и хорошая улыбка…»

«Слушай, я тут сорвался с работы, когда прочел утренние газеты…»

Фильтр обжег пальцы; Гарри дернулся и выкинул сигарету в окно.

Вовремя: Гермиона, стремглав вылетев из ворот, подходила к стоящей машине.

- Фу-у, как накурено у тебя тут! - она рыбкой скользнула на соседнее сиденье и наморщила нос.

Помахала рукой, разгоняя сигаретный дым, выразительно глянула на Гарри.

Даже работающий кондиционер, напрочь выстудивший салон, не справлялся с дымовой завесой. Почти полная пачка «Винстона», выкуренная за четверть часа, превосходила его возможности.

- Прости, - Гарри взялся за ключ зажигания, - сейчас все развеет. Буквально за пять минут.

- Не надо, - Гермиона щелкнула сумочкой, вытащив оттуда платок. - Я не могу уйти. Свалилась срочная работа: завтра надо сдавать, а задание прислали без пятнадцати пять. Нормально, да?

Гарри поглядел на подругу, пытавшуюся дышать сквозь сложенную ткань:

- Мио, ты уверена, что это того стоит? Всех денег не заработаешь. От работы кони дохнут…

Гермиона Уизли фыркнула.

В прошлую встречу за кружкой пива в баре Рональд Уизли жаловался другу на неженскую целеустремленность своей супруги. Рон был Уизли, а все Уизли мужского пола мыслили традиционно. Жена - это хранительница домашнего очага и заботливая мать. Муж - добытчик, человек, который зарабатывает деньги.

Рон чувствовал себя неуютно, видя, как неудержимо рвется вверх Гермиона. Сейчас их оклады были одинаковыми, но друг с ужасом ждал момента, когда жена начнет приносить домой больше, чем он.

- Ммм, - Гермиона осторожно отняла платок от лица: кажется, запах слегка выветрился, или она уже привыкла. - Погоди-ка, погоди… Мне кажется, Гарри, или я действительно слышу в твоем голосе интонации лентяя и симулянта Рона Уизли? А, постой! Да! Он, наверное, просил тебя со мной поговорить? Наверное, еще и о детях заикался?

- Эээ… - Гарри смутился, но продолжил. - Мио, мне кажется, дети важнее. Разве они мешают карьере?

Гермиона закатила глаза:

- О Мерлин. И ты, Брут… Я думала, ты меня поймешь. Но мужская солидарность выше моего разумения. Гарри, у нас в конце года завлабораторией уходит на заслуженный отдых. Если я рожу маленький подарочек Рону и бабе Молли и засяду в Норе, я до конца жизни так и останусь старшей лаборанткой… А я не хочу. Мне такого шанса больше никто не даст.

Гарри кивнул. Долгая жизнь магов имела свои недостатки.

Работники в традиционном, насквозь консервативном британском магическом обществе менялись раз в столетие. Никакой ротации кадров.

Война в сложившемся укладе почти ничего не изменила, не так велики были военные потери, да и те в основном составила молодежь и лица среднего возраста. Величественные седобородые старцы как восседали на своих местах, так и продолжали восседать.

- Давай о тебе поговорим, - сменила тему подруга. - Как у вас… с Драко?

Гарри помедлил, ответил коротко и резко:

- Нормально.

Гермиона взглянула на него, но в темноте салона выражение его глаз ей разглядеть не удалось.

- Понимаешь, - начала она неуверенно, - я кое-что полистала; старинные геральдические книги, ну, щиты, цвета, родовые древа, семейные легенды…

Гарри замер, как мышь под занесенной кошачьей лапой, ему бешено хотелось закурить, занять руки сигаретой, вдохнуть в легкие горьковатый дым. Но сигарет в пачке не осталось.

- И обнаружила, что прапрабабка Малфоя, Доминика Альер, была вейлой. Я подумала - ну, так, в порядке бреда - не мог ли Малфой… унаследовать ее… особенности?

Мио спотыкалась на каждом слове, явно смущенная столь бредовой гипотезой.

Гарри потянулся окоченевшими, непослушными пальцами к кнопке «Volume» и прибавил звук. Музыка заполнила салон переливами саксофона, мягкими обертонами рояля; бархатный голос с хрипотцой пел о простых вещах, напоминая хороший, выдержанный коньяк, янтарно-мягкий на вкус и таящий крепость в глубине.

- Мог, - сказал Гарри тихо и ровно. - И унаследовал. Мио, милая… я с этим сам разберусь.