Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 Страница 41

Мальчики переглянулись друг с другом и нехотя кивнули. Поттер был способен на любое безумство, когда его сильно злили, и раздражать его дальше совершенно не хотелось никому из них.

На плечо Поттера легла чья–то рука, мальчик оглянулся и увидел, что сзади стоял Альберт.

— Найди его, пожалуйста, — попросил он.

Грегорович молча кивнул и тут же направился в сторону гостиной. Некоторые ребята еще стояли в коридоре и с любопытством ожидали, что же будет дальше.

— Представление закончено, — зычный голос Виктора прокатился по коридору. — Теперь всем желательно разойтись, во избежание оказаться привлеченными к участию в плетении праздничной гирлянды.

Студенты, перешептываясь, тут же направились в разые стороны, делая вид, что совершенно случайно оказались рядом и произошедшее ничуть им ни интересно.

— Гарри, у меня еще остались конфеты, пойдем назад, — мягко потянула мальчика за собой Офелия.

Поттер послушно пошел за ней. Вся прежняя радость и легкость будто бы испарилась. Осталось что–то гнетущее и болезненное. В данный момент он завидовал Мирославе. Она могла обратиться в волка и повыть на луну, выплеснуть всю свою боль и накопившееся напряжение в долгом, протяжном вое. Но Гарри был человеком, поэтому он молча ел конфеты с горьковатым привкусом и позволял Офелии перебирать его волосы, лежа на ее коленях.

Глава 16. Отражение и наблюдатель

Ушедшие на второй план воспоминания вернулись к Гарри с новой силой. До этого все его мысли занимали странные нападения и предположения о том, кто же за ними все–таки стоит. Теперь же вид окровавленных бинтов на шее Дориана словно отбросил его в прошлое, к тому, что он так страстно желал забыть.

Душевная боль не отпускала его ни на минуту, а стоило мальчику только закрыть глаза, как перед ним вновь предстала картина, как Квиррелл хладнокровно перерезает горло Дориану, а потом отбрасывает его в угол, как ненужный хлам.

И Гарри стало противно за собственную слабость, за невозможность достойно ответить на нападение, и за неумение правильно и быстро найти необходимое решение.

Поттер проклинал собственную беспомощность и признавал, что единственно верным решением сейчас будут интенсивные дополнительные занятия, но времени на них катастрофически не хватало. Профессор Мейер объяснял ему три раза в неделю тонкости приготовления Волчелычного зелья, давая при этом доступ к личным запасам ингредиентов. Остальное время уходило на помощь в подготовке мероприятия и участие в расчистке кабинета Глав от постоянно появляющихся в нем прошений, заявлений и объяснительных.

Некоторые студенты смотрели на него и Дориана, ожидая, как же будут развиваться их отношения дальше. Вообще люди любят чужую боль. Они буквально упиваются ею, потому что это позволяет им осознать, насколько они счастливы. Именно поэтому цирки уродцев всегда пользовались популярностью у всех слоев населения. Люди стремились посмотреть не представление, а на слабость других, на их отклонения. Пусть кто–то был беден или не очень хорош собой, но он вписывался в представления нормальности, а уродцы были всего лишь уродцами, выброшенными за пределы обычной жизни. И чувство нелепого превосходства переполняло их, а некоторым даже придавало сил для дальнейшей жизни.

Людям всегда нужны те, у кого что–то хуже, чем у них. Это часть самоутверждения, и этого не изменить. Чужая боль воспринималась разными людьми по–разному. Одни начинали злорадствовать и выпячивать свое ситуативное превосходство напоказ. Другие старались помочь, потому что находились в более выгодном положении и могли себе это позволить. Третьи просто проходили мимо, радуясь в глубине души, что не находятся на месте этих несчастных. Но были два фактора, которые объединяли их всех. Некая радость от того, что не повезло не им, и чувство превосходства. Конечно же, многие даже не осознают этого. Данные эмоции лежат где–то в глубине подсознания и погребены под социально ожидаемым поведением, но это не меняет того ощущения облегчения, возникающего, когда понимаешь, что наблюдаемая боль не твоя, что все в твоей жизни обстоит лучше. Это в природе человека, нравится ли кому–то это или нет. Но неосознаваемые эмоции отражают сущность человека, а именно его поступки. Поэтому то же злорадство, оказание помощи или игнорирование скажет о личности очень много.

Дориан в последние дни ходил мрачнее тучи и все так же накладывал на свою шею маскирующие чары, но Гарри, всякий раз глядя на него, вспоминал те окровавленные бинты.

По школе же ходили разные слухи. Одни говорили, что это будто бы Гарри проклял Дориана из–за того, что тот посмел спорить с ним. Другие утверждали, что дуэль в коридоре как раз устроили Поттер и Стан, а Михал и Роберт пытались их разнять, за что сами и получили. Были и те, кто видел шрамы от укуса на шее Гарри и теперь пребывали в полной уверенности, что это была его месть. Находились четвертые, подозревающие Стана в попытке напасть на кого–то из дуэлянтов, и у Поттера просто не было иного выхода, как остановить его таким образом. В любом случае, все это привело к тому, что Гарри снова стали побаиваться, но это проявлялось в несколько усилившемся по отношению к нему уважительному поведению.

Господин Мейер, видя смятение своего любимого ученика, старался отвлечь его от мрачных мыслей по средствам трудотерапии на благо школы и зельеварения в целом. Так что мальчик большую часть времени, даже помимо варки зелья для Люпина, проводил в лаборатории, что–то шинкуя, разделывая, разминая, растирая, нарезая разными способами, а так же высушивая, обваривая, распаривая и смешивая, попутно отвечая на каверзные вопросы своего наставника.

Гарри даже был благодарен ему за подобное. Это устраивало его куда больше, чем неприкрытая жалость со стороны Ремуса. Сочувствие он еще мог принять, но жалость никогда. Это просто заставляло чувствовать себя униженным.

Октябрь был сложным месяцем, наверное, для всех студентов, но нагрузка на глав была куда сильнее. Виктор вообще едва не кусался, но, по крайней мере, всеми силами старался сдерживаться и контролировать себя. Его усталость читалась в каждом движении, а его рассеянность дошла до апогея. Он один раз даже полдня ходил на занятия с шестым курсом, пока учителя и студенты поняли, что это не какая–то проверка. Гарри подозревал, что после занятий Виктор почти все время проводит за разбором бумаг и контролем выполнения работ, а потом ночью сидит над домашними заданиями, чтобы не отстать от остальных на своем курсе и не потерять в рейтинге, при этом оставляя себе на сон всего лишь несколько часов.

Поттер какое–то время наблюдал за этим и всячески старался помочь, но потом понял, что при любом раскладе они вдвоем так долго не выдержат. А срыв Виктора вообще был не за горами.

Когда началось очередное собрание глав, Гарри встал вместо Крама в центре стола, давая понять, что сегодня именно он будет решать все возникшие проблемы.

— Перед тем как мы начнем, я хотел бы обсудить с вами несколько вопросов. Первое, раньше вы занимались сбором дополнительных прошений связанных с праздником и выносили на обсуждение самые наболевшие вопросы, остальные прорабатывали мы сами. Теперь же, я прошу вас заняться контролем каждый своего курса. Крам у вас один, а групп, представляющих номера, четырнадцать. Заниматься курированием их всех одному человеку просто не под силу. Тем более, глава школы еще отвечает и за оформление зала. Ему, кстати, вместе с Каркаровым придется участвовать в открытии дня Дурмстранга. Так что теперь попрошу вас просматривать все переданные вам заявки и на основе их подготавливать вопросы, которые мы будем обсуждать здесь, то, что не требует коллективного курирования решать самостоятельно на месте. Второе, господин Каркаров хотел бы, чтобы мы периодически проводили беседы со студентами на разные темы. Возможно, устраивали что–то вроде конференций. Это нужно будет обсудить со всеми курсами. Теперь ваши вопросы.

Главы притихли и опасливо косились на Гарри, не зная, как правильно реагировать на услышанное.

— Я, конечно, все понимаю, но тогда обязанности будут отнимать у нас куда больше времени. Не слишком ли это? — поинтересовалась Каролина

— Нет, — резко ответил Поттер. — У Виктора вообще времени не остается ни на что, в том числе и на сон.

Все снова притихли. По их настороженным взглядам было понятно, что новым положением вещей они недовольны, но так же понимали истинность слов мальчика. Виктор вообще какое–то время молчал. До него даже не сразу дошел смысл предложенного, а потом когда он понял, что имел в виду Поттер, сначала покраснел, а потом попытался начать возражать.

— Гарри, может… — начал он, но был тут же оборван мальчиком.

— Нет, ты выглядишь не краше покойника в гробу. Хочешь не дожить до конца месяца? Отлично, пиши завещание и не забудь указать, что свое тело передаешь в пользование Эрстеду. Тебе оно уже будет ни к чему, так хоть другого человека порадуешь.