Lomion (Twilight_Face) - Фамильяр Страница 41

Чем спящий разум отличается от бодрствующего? Почему во сне я могу видеть то, что он делает, а «наяву» не могу? В моей голове, словно на магнитофонной записи, звучит голос Снейпа: «Человеческое сознание многослойно, мистер Поттер». Если рассуждать логически, то пока я не сплю, мной владеет мой собственный разум. Интересно, можно ли «отключить» его, чтобы позволить бессознательному руководить? Может быть, так я смогу увидеть его глазами?

Я смыкаю веки и представляю, что меня нет. Я - иллюзия. Меня не существует в этом мире. Мое сознание рассыпается. Я расслаблен и напряжен одновременно, я восхищен и апатичен, я жалок и велик, я ничто - и все. Я - зеркало. Волдеморт - то единственное отражение, способное быть запечатленным на холодной поверхности моего спящего разума. Его эмоции - восхищение, нетерпение, триумф! Его голос - звонкий и холодный…

«- … теперь одержим победу. Я рад, что все сложилось настолько удачно, и вы, мои верные товарищи, готовы разделить со мной мое величие! Сегодня не будет дел. Сегодня мы празднуем! Бэлла?

- Да, мой Лорд… - произносит Беллатрикс, подобострастно склонившись перед Волдемортом.

- Распорядись, - коротко командует Темный Лорд.

- Слушаюсь, милорд, - еще ниже согнувшись в поклоне, произносит та».

Я открываю глаза, пораженный увиденным! ПОЛУЧИЛОСЬ! Если это не плод моего воспаленного воображения, у меня только что получилось взглянуть глазами Волдеморта. «Интересно, какого рода связь дает ему возможность лазить у меня в голове, а мне наблюдать его глазами. СТОП!» Меня пробивает холодным потом, то есть получается, что он не знает о возможности просто посмотреть, что я делаю? Так ведь? Иначе он бы давно увидел меня со Снейпом и знал бы все! Он же только с недавних пор безуспешно пытается пробить мою защиту с помощью легиллименции, и только? Но мой блок для него не пробиваем! Значит… у меня есть преимущество?

Я не выдерживаю и усмехаюсь. «Отхватишь ты еще со мной фунт лиха, твое Темнейшество!».

Северусу ничего сегодня не угрожает. Холод, вот уже несколько часов терзающий мою душу, медленно отступает. Ты недооценил меня, Волдеморт. Я сильнее тебя, потому что мне есть ради кого биться с тобой. Если бы сейчас ты, Волдеморт, видел мое довольное и счастливое лицо, ты бы тысячу раз подумал, прежде чем бросить мне вызов. Мне давно уже не год, и не одиннадцать, чтобы я мог испугаться твоей силы, мне даже не четырнадцать, чтобы ты мог безнаказанно пустить мне кровь в своих целях. Ты здОрово кусаешься, Темный Лорд, но теперешний я тебе не по зубам.

Улыбка расцветает на моем лице. Злая, я бы даже сказал, злорадная улыбка. Моя любовь сильнее твоей ненависти, Волдеморт. Тебя ведет исключительно холодная жажда власти и порядка, являющегося плодом твоего больного воображения. Меня же направляет обжигающе горячая и чистая любовь. Мой разум сильнее твоего, поэтому ты не можешь проникнуть в него. Моя сила больше, потому что я осознаю ее инородность и не считаю себя ее источником. И мой фамильяр будет сильнее, вот теперь я это точно знаю!

Напряжение отступает, и я, наконец-то, могу расслабиться настолько, чтобы уснуть. «Я люблю тебя, Северус Снейп», - думаю я, уже почти погрузившись в сон, - «и мы будем вместе. Темный Лорд бессилен передо мной. Я только сейчас это окончательно понял!»

Глава 29. Ты - это я

Я стою в одиночестве, а надо мной бездонное черное небо, испещренное искрами звезд. Колючий холодный воздух охотно проникает в легкие, когда я делаю глубокий вдох. Верхушки вековых деревьев Запретного леса ломают линию горизонта причудливым зигзагом, еще более черным, чем ночь. Одно особенно высокое дерево, словно шприц, протыкает небо насквозь. Я усмехаюсь. Что за чушь лезет в голову? Пронизывающий до костей ветер безжалостно треплет полы моей мании. Он словно пытается прогнать меня с моего места, предостеречь, но я стою твердо.

Два месяца прошло с начала учебного года… Если вдуматься, то не так уж много случилось за это время. Впрочем, мне хватило. «Глупый, наивный гриффиндорец!» - звучит в сознании мой собственный, непривычно холодный голос. - «Поверил во взаимность, Поттер? Захотел быть любимым? Любить захотел?! Умойся, морда! Любовь не для таких уродов, как ты! Это у Рона с Гермионой роман, а у тебя было только лето. Один месяц безумия. Вернулся на землю, Поттер?» Нет, меня вернули… Сегодня днем. Мне бы умереть сейчас, но долг перед опостылевшим гребанным магическим миром, перед теми людьми, которые мне не безразличны, сильнее мелочного желания провалиться сквозь землю.

Одинокая косматая туча перекрывает зависший в небе огрызок луны, и мир вокруг меня погружается в полнейший мрак. Природа тиха и спокойна, лишь ветер треплет жалкие остатки листвы на деревьях. Мое сердце уже пару часов бьется так ровно, словно я глотнул зелья концентрации. При мысли о зелье оно сбивается с ритма, но всего лишь на такт, по привычке, затем вновь продолжает размеренно толкать кипящую кровь по моим венам. У меня есть еще около часа. И я в деталях вспоминаю произошедшие за это время события.

Первое сентября, моя неадекватная реакция на вызов Северуса, «профессора Снейпа, Гарри! Отныне только так!», напоминаю я себе. Мои пылкие героические размышления перед сном. Ведь я верил…

Ходил на занятия, терпел подколки со скрываемой глубоко в душе улыбкой, зная, что это только ширма. Лишь маска, которую Он вынужден был надеть. Отработки в кои то веки без мытья котлов, зато с жаркими поцелуями. Все было. И даже нравилось. Но все это было неправдой.

Сегодняшний день развеял иллюзии. Чем? Немалую роль сыграла моя вновь приобретенная способность видеть глазами Волдеморта. Я бы отдал все, чтобы вернуться в первое сентября и никогда не пробовать подсматривать за ним. Правы были те, кто утверждал, что меньше знаешь - крепче спишь.

И дело не только в армии нагов, которую он подчинил. И даже не в том, что Пожиратели смерти в щепки разнесли Нору и теперь вся чудом уцелевшая семья Уизли вынуждена жить у Сириуса на площади Гриммо. Нет. Дело в том, что человек, которого я считал своим, оказался не то чтобы не мой, а… как бы это сказать… Он оказался прав, предупреждая меня о том, что я пожалею о своем решении разделить с ним постель.

Я опускаю взгляд под ноги и пинаю маленький камушек. Он летит недалеко и падает в воду с чавкающим бульком. Забавное, должно быть, зрелище - вылетевший из пустоты камень. Но мания-невидимка надежно скрывает меня от чьего бы то ни было взгляда. «Не притворяйся, Поттер, ты скрываешься только от одного человека!» Я выбрал противоположный от школы берег для сегодняшнего действа. Когда-то я давал обещание, что ничего не буду делать без Его ведома. Но обстоятельства изменились.

Я хмыкаю. Как много, оказывается, надо, чтобы полюбить: преодолеть ненависть, понять себя и поверить в возможность счастья. И как мало, чтобы что-то внутри сломалось. Правда не бывает сладкой. И легкой тоже не бывает. А еще на нее глупо обижаться. Правда, она на то и есть, чтобы отражать объективную реальность, дабы возвращать таких мечтательных идиотов, как я, с небес на землю. Черт! ЧЕРТ! ЧЕРТ!!! Я даже говорю теперь как Он.

Я рассуждал как-то о том, что у меня есть один единственный «правильный» объект для ненависти. Той самой, что поможет сдвинуть горы ради справедливости. Я поспешил с выводами. Мой личный список персон нон грата пополнился сегодня еще одним именем.

Ненавижу Люциуса Малфоя.

Я ненавижу его за то, что он лучше меня. Опытнее, старше и обаятельнее… красивее. Если бы мое сердце не превратилось в камень, тот поцелуй, что я видел, мог бы меня завести. Но холод, сковавший сознание, не позволил мне восхититься страстью.

Как много в мире красок. Вот, к примеру, мое счастье. Оно было золотом на изумрудной зелени, а еще цвета морской волны с орнаментом из причудливо сплетенных цветов на окантовке фарфоровой чашки. Боль же моя серого цвета. Расцветки благородного шерстяного сукна дорогой теплой мантии, цвета трости из черного дерева, переливающегося холодными бликами, и, как ни странно, цвета восхитительных блондинистых волос, которые гладили те самые нежные руки, что я любил. А еще у моей боли есть не только цвет, но и голос. Низкий, глубокий, тот самый, что шептал признания мне, а теперь нашептывал слова страсти и одобрения другому.

Видит Бог, я не хотел бы этого знать. Жил бы себе в иллюзорном мирке, где, как мне казалось, есть человек, заботящийся обо мне самом, а не о Мальчике-который-выжил. Пока не победил бы. И пусть бы правда обрушилась на меня после Победы. Пусть. Тогда я мог бы спокойно сбежать на другой конец света и учился бы жить с этой болью. Или, может быть, смалодушничал и прекратил бы мучиться самым коренным способом. Но, нет. Даже этого мне не дано! Я должен бороться дальше, зная, что мое счастье, бывшее еще три месяца назад мечтой, а два месяца назад - целью жизни, разбито на мелкие осколки. В прямом и в переносном смысле.