Shellina - Дневник. Начало Страница 5

— Снейпа к директору!— и тут же убежал. Настроение испортилось окончательно. Темный маг в плохом настроении, это худшее из проклятий.

Пароль от кабинета директора я знал. Заботливый крестный снабдил меня этой ванильно-шоколадной мерзостью на полгода вперед. Еще стоя на движущейся лестнице, я уже знал, с чего начну разговор. Широко улыбаясь, предварительно обменявшись с Фоуксом неприязненными взглядами, я уселся без разрешения в кресло, и заявил;— Ну, и где мой завтрак, Сэр?

— Совсем стыд потерял,— молвил из-за массивного стола заботливый крестный, — ничего, до обеда потерпишь, хотя могу предложить тебе лимонных долек, скушаешь? Мой мальчик.

Вот старый хрен, знает же, что я не ем сладкое.

— Че вызывал?

— Хамите, юноша? В мое время себе такого никто не позволял,— встрял в разговор какой-то тип с портрета.

— Так, прекратить базар! Собственно не за этим я тебя сюда позвал! Вот полюбуйся!— он протянул мне стопку исписанных не совсем понятным почерком пергаментов.

— И что это за китайские руны?— не понимаю, к чему он клонит.

— Это официально зарегистрированный медведьмой высшей категории отчет «о жестоком обращении с ребенком». Согласно этому отчету тебя периодически избивают, недокармливают и запугивают до истерических приступов. Ничего не хочешь объяснить?

— Нуу, насчет недокармливания… с этим даже не поспоришь. Ты что, хочешь увидеть меня упитанным и розовощеким бутузом, прекрасно зная, какой из видов капусты отчим предпочитает на завтрак, а какой на обед. Помнишь, он сам тебе показывал, даже в теплицу сводил. Что-то ты у нас давно на обед после этого не оставался, мог бы и меня иногда подкормить, растущему организму белки нужны, а не растительные углеводы.

— Так, ты мне зубы-то не заговаривай, жертва тирании! Кто, и главное когда умудрился тебя избить, причем так жестоко, что мой староста Слизерина даже забыл мне нахамить, а вместо этого сказал: « Здравствуйте, сэр, доброго вам дня». Я даже от неожиданности забыл с него баллы снять.

— Да никто меня не бил, мой мопед потерял управление. Итог: я лишился мопеда, а Тобиас любимых кустов африканской розы. К счастью, он это к моему отъезду еще не обнаружил.

— Драть бы тебя как сидорову козу!— неожиданно закричал мой крестный, стремительно поднявшись из-за стола.

— Не получится, многоуважаемый директор, по вашей рекомендации, я продуктивно провел остаток лета. От корки до корки прочитал «Историю Хогвартса», а также, буквально вызубрил устав школы. Так вот, согласно этим данным, телесные наказания в школе запрещены уже на протяжении двухсот лет. Так как в этом помещении вы директор, а я ваш ученик, то наказания должны быть более традиционными, разрешенными уставом школы. Иначе я не поленюсь дойти до больничного крыла и со слезами в голосе поведать об изувере так издевающимся над бедным мальчиком…

— Вот.. ты..ты..ты,— крестный вдруг расхохотался и повернувшись к портретам произнес,— хорошая смена растет! Давай заключим сделку. В связи с тем, что светлые так отвыкли от контакта с темными, что воспринимают тебя и даже меня как абсолютно светлых личностей, и я не считаю нужным их в этом переубеждать. Я предлагаю тебе, в меру твоей испорченности, играть роль светлого. Если продержишься до четвертого курса и крупно не набедокуришь, то к твоему совершеннолетию, то есть на пятнадцатилетие я разоряюсь на новенький мотоцикл. Предупреждаю сразу, я все-таки темный, поэтому играть буду не совсем честно. В качестве стимуляции и провокации все твои занятия с завтрашнего дня будут проходить совместно с факультетом Гриффиндор, как полнейшим антиподом тем, с кем ты учишься сейчас. Поверь, они тебя будут ненавидеть только за то, что ты слезиринец. Все это делается для твоего же блага. Обретение силы ты должен пройти строго под моим контролем ровно в 15 лет. Запомни, наипервейшей задачей, для тебя, на данный момент является полный контроль над силой и над собой. Ты силен мальчик мой, очень силен, мне иногда даже кажется...

Что ему кажется я так и не узнал, но решил для себя, что в лепешку расшибусь, но заставлю таки крестного выполнить обещание. Самую дорогую модель выберу! По-крайней мере постараюсь... К тому же, я не дурак, я все понимаю. Если я потеряю контроль над силой, то от этого замка и от всех его обитателей ничего не останется.

— Деньги начинай копить, крестный, можешь даже крылышки заказать. Я согласен.»

В зале раздалось тихое хихиканье. Многие из сидящих, видимо, представили Снейпа с белыми крыльями. Перси, не давая слово Эйлин, продолжил читать.

Глава 5. 10 баллов за иголку

«11 сентября 1971 года.

За эту неделю ничего особенного не произошло, за исключением одного запоминающегося урока, где мне все-таки не удалось сдержать в полной мере свою темную сущность. А так, я был сущим ангелочком. Прилежно учился, выполнял задания только на превосходно. Еще бы их не выполнять, профессора не смогли сообщить мне ничего нового. Подумать только, за последнюю неделю я заработал целых 50 баллов для Слизерина. 10 из которых еще долго будут мне вспоминаться и приносить очень много радости.

В пятницу после завтрака у нас была трансфигурация. Вообще, согласно моему договору с крестным я стараюсь особо не высовываться, но давешняя троица, с которой я ехал в одном купе, за что-то меня невзлюбила. Они пытались достать меня всегда, как только я появлялся на их горизонте. Начиналось все довольно безобидно: с взаимных оскорблений, затем в ход шла тяжелая артиллерия (с их стороны), то есть палочка и кулаки. Я же не применял ни того и ни другого, считая это не спортивным, но слишком уж часто мы с ними сталкивались. Тут впору заподозрить, что крестный играет ну очень не честно и специально науськивает этих болонок на меня. Перед самым кабинетом трансфигурации, я внезапно с грохотом растянулся на полу. Уже через секунду я сообразил, что это была магическая подножка. Гадать, кто мог ее поставить было просто бессмысленно, итак все понятно. Попытался подняться. Не получилось. Наверно они задействовали один из видов приклеивающих чар. Не плохо для первокурсников, особенно учитывая, что они светлые. Я их даже зауважал. Недолго. Секунд на десять. Какая восхитительная низость. А чем тогда мои шалости будут отличаться от их попытки привлечь к себе внимание? И что же мне делать? В принципе, я мог освободиться самостоятельно еще минуту назад, но это могло повлечь за собой некоторые разрушения. Я подумал, что крестный совсем ни это имел в виду, приказывая не привлекать к себе внимание. Поэтому я продолжал вяло трепыхаться, изображая попытки освободиться, под громкий гогот гриффиндорцев. И тут, по закону жанра, дверь открылась и на пороге возникла профессор МакГонагалл. Видимо она хотела пригласить нас в класс. А здесь — картина маслом. Мое вяло брыкающееся тело у ее ног, как романтично. Прямо страдающий рыцарь у ног прекрасной дамы.

— Что здесь происходит? Это возмутительно, — сквозь зубы произнесла она, молниеносно вскидывая палочку. В следующую секунду я понял, что могу свободно двигаться. Особо не медля, я поднялся и преданно посмотрел на профессора щенячьими глазами.

Вчера специально тренировался перед зеркалом, вспоминая как Тобиас, смотрел на маму, жалостливо выпрашивая семена жутко ядовитой аргентинской орхидеи. Так как, учитывая проживающего в поместье ребенка, маленького ребенка и жутко любопытного, чей длинный носик был неоднократно замечен в таких местах, где ему находиться не полагалось, выращивать что-то опаснее чеснока на территории поместья, было категорически запрещено. Так вот, пользуясь таким взглядом, он умудрился добиться разрешения у моей мамы.

— Спасибо профессор,— прощебетал я и опустил глазки куда-то в район пола, внутренне задыхаясь от хохота. Великолепный способ проверить, как такой взгляд в сочетании с образом недокормленного заморыша действует на взрослых светлых.

— Посмотри на меня, — произнес строгий женский голос. Я почувствовал, как тонкие женские пальцы взяли меня за подбородок. Пришлось закусить губу, чтобы сохранить на лице то жалкое забитое выражение,— кто это сделал?

— Я не знаю профессор, — прошептал я,— просто шел, упал и не мог подняться.

— Понятно, — зло процедила она, — выношу вопрос на более широкую аудиторию. Итак, кто это сделал?

Ответом ей послужило молчание.

— Хорошо. Тогда, 20 баллов с Гриффиндора за трусость, недостойную моего факультета. Мне очень стыдно за вас.

Она наконец-то отпустила мое лицо и стремительно вошла в класс. Хм, если так дальше пойдет, мой факультет выиграет кубок, не прилагая никаких усилий. С одной стороны, профессора щедро раздают мне баллы, а с другой, снимают их с других факультетов, за выпады в мою сторону. Из размышления меня вывел раздраженный голос МакГонаглл:

— Что вы там столпились? Быстро заходим в класс и рассаживаемся.