The Killers - Ехидные драбблы и микрофики по Поттериане Страница 5

У обиженных первоклашек обнаружились родственники в виде братьев и сестры, учившихся на старших курсах и Поттер изрядно досталось от защитников обиженных и оскорбленных. Жаловаться матери было неудобно, а уж отцу тем более, пришлось затолкать обиду глубоко внутрь и не трогать больше плаксивых соплячек. Даже паршивый Нюниус не давал себя в обиду, потому что против него Джеймс редко когда мог выстоять, все больше проигрывал один на один, и так обидно было, что тыл некому прикрыть, прямо до злых слез!

Так что не сбылись розовые и голубые мечты Джеймса Поттера о всеобщем признании и покорении Хогвартса своей высочайшей персоной. Как говорится, се ля ви!

5. Пища для оборотня

В гриффиндорской гостиной четверо подростков шушукались, собравшись за небольшим круглым столиком в самом дальнем углу.

— Постой, Сири, я думаю, нам надо освоить анимагию для того, чтобы проводить с Ремом ночи в полнолуние! Ведь написано в учебниках, что оборотни не переносят только людей и нападают сразу, а если мы будем животными, то ничего и не случится!

— Откуда такая уверенность, Джеймс, что вервольфы не трогают животных? А чем же питаются оборотни, в таком случае? — скептически спросил красавчик Блэк.

— Ну как кем — людьми, конечно! Не cказано же нигде, что они охотятся именно на зверье, они обращаются только чтобы причинить вред человеку, обратить как можно больше себе подобных! — с уверенностью человека, привыкшего, что его слушают беспрекословно, выдал Поттер.

— Ну, я не знаю… можно, конечно, попробовать, а может, мы превратимся в животных достаточно больших, чтобы дать отпор Ремусу, если он вдруг… — Блэк не договорил, соглашаясь с Поттером, впрочем, как и всегда.

Прошло больше года, прежде чем у компании начало что-то получаться. Поттер с Блэком частенько уходили в пустующее западное крыло замка и там усердно тренировались. Когда у Блэка получилось перекинуться в большого черного лохматого пса, Джеймс авторитетно заявил, что волкодав из него получился знатный и бояться вовсе нечего, а он твердо уверен, что будет даже больше Сириуса, и при этом самодовольно усмехнулся — Поттер не терпел, когда его кто-то превосходил, в чем бы то ни было. Видимо, ношение очков все же порождало у него какие-то комплексы, несмотря на богатство и знатное происхождение, хотя слизеринцы презрительно кривились, услыхав его фамилию, потому что считали Поттеров всего лишь разбогатевшими мастеровыми-гончарами, которым когда-то повезло. Чистой аристократической крови в них быть не могло, к примеру, такой, как у его же приятеля Блэка. Поттер делал вид, что ему глубоко наплевать на кличку Горшечник, которой его наградили ехидные змеи, но потом вовсю отрывался на Петтигрю, обзывая и издеваясь над ним, и посылая то в спальню за носками и галстуком, то на кухню за теплым молоком и пирожками, то в библиотеку за развлекательным чтивом в Секцию комиксов и волшебных историй.

Видимо, раздутое эго Поттера все же чудесным образом помогло ему, и вскоре он продемонстрировал своим дружкам этакое огромное копытное и ветвисто-рогатое чудо — молодого самца оленя. Незлобивый Сириус восторженно кинулся его обнимать, Люпин вымученно улыбнулся — приближалось полнолуние — и пожал руку, Петтигрю подобострастно ахнул и затаил в глубине души черную зависть и злобу. Сам Питер к тому времени уже определился с аниформой и имел вид большой серой жирной крысы, над которой до упаду ржали все его друзья-Мародеры. Но потом, поуспокоившись, они решили, что крысиная форма очень даже выгодна для шпионажа за слизеринцами и выведывания их коварных планов, а также чтобы пакостить Нюниусу…

Осталось только провести испытания в полевых условиях, говоря магловским языком…

К ночи полнолуния, Люпина, как всегда, отвела в Визжащую Хижину мадам Помфри. Мародеры под мантией-невидимкой тихонько сидели в кустах неподалеку. Петтигрю, перекинувшись, без ущерба для себя, преодолел ударную зону ветвей Дракучей Ивы и нажал на уродливый нарост на стволе дерева-монстра. Ива возмущенно заскрипела и остановилась. Мародеры, скинув мантию, утками нырнули в открывшийся лаз. По длинному темному тоннелю пришлось идти изрядно, прежде чем впереди забрезжил тусклый свет. Раздался жуткий вой оборотня, от которого кровь застыла в жилах, а Питер спрятался за приятелей, дрожа как осиновый лист. Друзья в нерешительности остановились, прикидывая, стоит ли это развлечение потраченных усилий. Потом по команде упертого Джеймса Блэк и Петтигрю перекинулись в собаку и крысу. Сам Поттер сделать этого пока не мог, потому что тоннель был слишком узок для оленя, увенчанного огромными ветвистыми рогами, которыми гриффиндорец втайне очень гордился.

Он обернулся, как только оказался в разгромленной несколькими годами пребывания в ней буйного оборотня комнате, и то инстинктивно, со страху, увидев несущееся на него рычащее огромное лохматое чудовище с оскаленной пастью, полной здоровенных острых зубов и капающей с них слюной и безумными красными глазами. Блэк и Петтигрю, испуганно пискнувшие, тут же кинулись обратно в тоннель, а Джеймс зацепился за косяк двери своими несуразными развесистыми рогами и застрял. Он закричал по оленьи, чувствуя, как в ляжку вонзились клыки вервольфа и задергался, пытаясь вырваться, но тщетно…

Блэк с Питером в ужасе бежали по тоннелю, слыша позади душераздирающий олений крик и довольный сытый рев бешеного оборотня.

Вернуться назад и поглядеть, что случилось с Джеймсом, они в эту ночь так и не смогли.

Ремуса после случившегося отправили в Больничное крыло с психической травмой — очнувшись после трансформации, он обнаружил в комнате раскиданные повсюду куски оленины и голову, увенчанную роскошными рогами, и упал в обморок, сложив два и два.

Так очень печально закончились незаконные эксперименты сопливых, самоуверенных подростков с анимагией и оборотнями…

6. Толстая рыжая жаба и слизеринская летучая мышь

Северус прибыл на вокзал Кинг-Кросс за полчаса до отправления экспресса в надежде увидеть Лили и поговорить с ней — он надеялся, что за лето ее обида на него прошла, и он сможет объяснить ей, почему он тогда выкрикнул то обидное слово. Если бы он на самом деле считал ее такой, разве они дружили бы? Кем она его считает, полностью зависимым от его друзей, марионеткой, не имеющей своего мнения? Да ей вообще не стоило вмешиваться в конфликт, это ни одному мужчине-магу не понравится... Она просто выставила его посмешищем перед всей школой и так и не поняла этого.

Ведь он рассказывал ей о Левикорпусе и о контрзаклятии, можно было бы просто опустить его на землю, а там бы ему только добраться до палочки. Хотя, что это он — даже не смог толком Поттеру ответить. Так, поцарапал...

Произнесенное тогда им новое заклятье было очень мощным, рассекало даже стволы деревьев толщиной с бедро взрослого человека, а уж что говорить о мягкой человеческой плоти... Сейчас, вспоминая, как было дело, он даже обрадовался, что применил его очень осторожно, иначе сейчас сидел бы в Азкабане — никто бы не поверил, что он просто защищался. Так всегда было, во всех стычках с Мародерами.

Словом, хотя Лили и запретила ему подходить к ней, он надеялся, что рано или поздно она сменит гнев на милость, ведь они же дружили столько лет! Из-за одного слова, брошенного в бессильной ярости перечеркивать все то хорошее, что у них было...

А он как раз хотел поделиться с ней своими наработками в зельях, он все лето проработал помощником в аптеке мистера Бингли, на Ноктюрн-аллее, который был неплохим зельеваром и разрешал ему самому варить сложнейшие зелья, вроде Феликса Фелициса и Напитка Живой смерти, которые будут проходить только в этом учебном году. Он их сильно подкорректировал и изменил, и в итоге вышло гораздо лучше, чем в школьном учебнике «Расширенный курс зельеварения» за авторством Либациуса Бораго. К тому же, ему удалось скопить немного денег и он смог купить себе новую школьную мантию, правда, как и раньше, юноша взял одежду на несколько размеров больше, чтобы поносить ее пару лет и сейчас напоминал в ней огромную черную летучую мышь, настолько длинна и широка была его хламида. Но это лучше, чем старая форма — короткая и узкая, которую он без сожаления пустил на тряпки, мыть дома полы.

Северус, увидев в толпе рыжую голову бывшей подруги, оживился и принялся проталкиваться туда, где стояла семья Эвансов. К его удивлению, родители и дочери больше напоминали какую-то траурную похоронную композицию. Петунья, гордо задравшая нос и сложившая руки на груди, мистер и миссис Эванс, понуро стоявшие, взявшись под ручку и Лили, стоявшая в сторонке. Лили... кхм... сильно поправилась за лето?

Снейп нерешительно остановился в нескольких ярдах от Эвансов, не решаясь подойти и заговорить с новой, незнакомой Лили. Девушка не была похожа на саму себя! Как можно так измениться за два с половиной месяца? Сейчас на перроне стояло странное существо, зябко кутающееся в шерстяной кардиган, хотя на улице было довольно жарко. Бесформенное тело, тумбообразные ноги, отекшее лицо желтушного цвета, губы пересохли и потрескались, под глазами ужасные мешки, роскошные рыжие волосы стали сухими и тусклыми и заплетены в небрежную косу, хотя раньше Лили никогда не собирала их даже в хвост — яркие и блестящие, они свободно лежали у нее на плечах.