The Killers - Ехидные драбблы и фики по Поттериане - 2 Страница 5

— Эээ... Бренда, но этот артефакт еще не изучен до конца. А если что-то пойдет не так?

— Думаю я, что хуже уже не будет. Так что жду тебя вечером с артефактом у себя дома. Крис, ты же знаешь, что я пойду на все, чтобы защитить своего ребенка? — вкрадчиво мурлыкнула Эджкомб.

— Знаю. Я сам поступил бы также. Я буду.

* * *

Осенью Гермиона Грейнджер не вернулась в Хогвартс. Она написала своим верным друзьям Рону и Гарри Поттеру, что родители переехали в Штаты, и она едет с ними, и будет посещать обычную школу, так как мама хочет, чтобы она выучилась в будущем на врача. А так как она очень любит родителей, то и расставаться с ними не собирается. Так что пусть мальчики не обижаются на нее, но она вынуждена подчиняться решениями взрослых, так как по магловским законам до совершеннолетия ей еще несколько лет.

Мариэтта тоже забрала документы, потому что ее перевели в Шармбатонскую академию. Чжоу с торжеством показывала всем желающим колдографии с красавицей Мариэттой, позировавшей в изящной голубой шармбатонской мантии на фоне величественной мадам Максим. Еще она очень громко рассказывала за рейвенкловским столом, что в Шармбатоне категорически запрещены Фурункулюсы и вообще все заклинания, уродующие лицо и унижающие девушек — ведь там все ученицы очень хорошенькие, а француженки придают огромное значение внешности. За применение запрещенных заклятий тут же исключают из школы, а иной раз и заставляют платить компенсацию за причиненный моральный ущерб, не то, что в Хогвартсе, где любой может ударить в лицо девочке обезображивающим проклятием, и все вокруг будут заливаться хохотом и тыкать пальцем. Шармбатон в этом плане гораздо, гораздо этичнее грубого, разнузданного Хогвартса.

А в Министерстве Кингсли Шеклболт был разжалован в самые что ни на есть рядовые авроры за внезапно приключившуюся с ним затяжную амнезию, которую долго не могли снять колдомедики. Только после вмешательства вернувшегося из бегов Дамблдора удалось вправить ему мозги.

Монтегю

— Мордредовы яйца, братец Форж! А дела идут очень даже неплохо! Мы всего-то год занимаемся развлекалками и такой успех! Подумай только, пятьдесят тысяч галеонов в сейфе! А склад забит доверху продукцией на двадцать тысяч! Йухуууу! Мы стали богачами! Думаю, нам стоит приобрести еще один магазин в Косом переулке, ты будешь заправлять там, я здесь, дорогой братец, мы с тобой в золоте купаться будем!

О, кстати, открой окно, наверное, сова прилетела от Малхолланда, с согласием сдавать нам внаем свою развалюху! — и Дред радостно потер руки, предвкушая финансовый успех.

Но оказалось, что это пришла повестка в Визенгамот.

На зеленоватом пергаменте с черными замысловатыми вензелями грозно помахивал ядовитым жалом алый скорпион. Более никаких разъяснительных слов не было, только требование явиться с утра на экстренное заседание Верховного суда чародеев.

Близнецы недоуменно почесали затылки, но особого значения повестке не придали, как обычно, думая решать дела по мере их раскрытия.

И как выяснилось, очень зря они плохо изучали в Хогвартсе магическую геральдику...

Скорпион издревле был знаком славного дома Монтегю. Многочисленное семейство, ведущее начало с одних времен со Слизерином и прочими Основателями и не уступавшее им почти ничем по силе и знаниям, распространилось по всему миру. Адвокатские конторы «Монтегю и сыновья» присутствовали в любой магической стране мира. Все выпускники английской школы после завершения начального образования отправлялись в Швейцарию, получать достойное юридическое образование. Из них выходили самые лучшие адвокаты и поверенные, умевшие хранить секреты древних семейств.

Самый младший в роду, Дик Монтегю, был гордостью семьи. Он отлично учился, обладал аристократической внешностью, и был превосходным охотником в слизеринской квиддичной команде.

Но в середине пятого курса юноша внезапно исчез. Многие в Хогвартсе подумали, что он перевелся учиться в Европу. Правда вылезла после того, как через две недели после исчезновения в школу заявились именитые и родовитые родственники Монтегю, настроенные весьма воинственно, а близнецы Уизли с Гриффиндора с шумом-гамом триумфально покинули Хогвартс на метлах в неизвестном направлении, оставив после себя кусок жутко воняющего сероводородом болота в школьном коридоре. Почти никто не связал между собой эти два события.

Разгневанных родителей ни с чем отправили домой, потенциальные виновники скрылись в неизвестном направлении, и дело замяли. Но оказалось, что адвокатское семейство затаилось, словно змеи в спячке, разрабатывая обширный судебный иск...

Слизеринцы никогда не действовали с бухты-барахты, как некоторые представители некоего факультета. Они шли в открытое сражение, лишь имея на руках кучу козырей и обеспечив себе защиту со всех сторон, собрав на руках неоспоримые доказательства вины врага.

Так случилось и в этот раз.

Несчастный Дик долго не мог прийти в себя. Потребовалось все умение европейских колдомедиков и специалистов по ментальной магии, чтобы он обрел рассудок. Недельное заточение в пространственно-временном коридоре между двух Исчезательных шкафов довольно сильно подорвало его психическое здоровье, и если физически тело восстановилось очень быстро, благодаря крепкому здоровью, то в здравый ум он вернулся относительно недавно, вспомнив, кто именно запихал его в Шкаф.

Прадед Дика Навуходоносор Монтегю, названный так чистокровной родовитой мамой-египтянкой, весьма сведущей в колдовстве, был крепким стариком, с огромным адвокатским опытом. Он категорически запретил многочисленной разъяренной родню привлекать рыжих остолопов к ответственности раньше времени. И целых полгода семейство выжидало.

Рыжие Уизли к тому времени полностью успокоились, и даже совершенно позабыли о слизняке Монтегю, которого они, недолго думая, запихнули в каморку Филча, оказавшуюся Исчезательным Шкафом, и закрыли на замок всего лишь за десяток снятых с них баллов в бытность Дика членом Инспекционной дружины, собранной достопамятной Амбридж. Тем более, что они школу покинули и больше Монтегю не видели и не слышали, целиком уйдя в свои коммерческие дела и лихорадочно нарабатывая капитал. Золотой поток, хлынувший на их рыжие головы, буквально ошеломил вечных нищебродов Уизли и заставил забыть обо всем.

Однако старый Наб Монтегю с семейством помнили...

* * *

... Посреди круглого зала стояло два кресла с цепями, которые тут же, лязгая и позвякивая, туго приковали обоих рыжих Уизли. Скучавшие члены Визенгамота оживились и начали перешептываться — кресла были зачарованы на индикацию биополя и то, что они сковали обвиняемых, говорило о том, что вины их более чем достаточно.

Величественный пращур Наб в золотой мантии, подбитой редчайшим мехом квинтолапов, с драгоценным скипетром в правой руке и папирусом в другой, начал свою обвинительную речь:

— Уважаемый Визенгамот! Я представляю интересы своего внука, младшего из славного рода Монтегю. Сейчас он находится на лечении в Швейцарии и никак не может присутствовать здесь.

Я обвиняю Джорджа и Фреда Уизли в том, что они намеренно заключили Ричарда Монтегю в нуль-пространство, где он находился более недели, в результате чего его физическое и умственное состояние пришло в упадок. Когда его, наконец, обнаружили и вызволили из плена, он был совершенно в невменяемом состоянии, от которого так и не оправился полностью даже спустя полгода!

— Позвольте задать вопрос обвиняемым, — поднял руку худой темноволосый колдун. — За что Монтегю заключили в Пустоту?

— Да... ну... он... — замялись, красные как свекла, близнецы, лязгая цепями, словно тролли на каменоломнях.

— Подсудимые, отвечайте внятно и разборчиво, иначе придется напоить вас Веритасерумом. От искренности и правдивости ваших слов будет зависеть, насколько суровым окажется ваше наказание, — стукнул оловянным молотком по дощечке красного дерева новый председатель Визенгамота Тристан Саммерс.

— Ээээ... ну, этот мерзкий слизеринец попытался снять с нас по десять баллов! Он, видите ли, был членом Инспекционной дружины, и имел право наказывать студентов наравне со старостами! Да какого лысого Мерлина... — забубнили близнецы.

— Только за то, что Ричард Монтегю хотел снять двадцать баллов с Гриффиндора, он поплатился своим здоровьем и пропустил полгода учебы? — уточнил председатель.

В зале зашумели, и стали возмущенно переговариваться.

— Давно надо запретить это возмутительное поощрение и наказание баллами в Хогвартсе! — выкрикнула молодая женщина в строгой темно-синей мантии. — Моя дочь каждый год приезжает в слезах, потому что, несмотря на их успехи в течение года, победа все равно, так или иначе, достается Гриффиндору! Это дискредитация соревнования, когда факультету подсуживают уже после подсчета и оглашения результатов. В школе иногда разгораются настоящие войны, из-за этих проклятых баллов! Кому нужно это дурацкое соревнование?