За пределами официальных хроник - Коллектив авторов Страница 5

3

Но необычной она была только для чужеземца Хонса. А жители города, предвидя зрелище, которое всенепременно поможет разыграться их аппетиту, охотно собирались и следовали за процессией.

Впереди важно шествовал человек в свободно развевающемся белоснежном одеянии. На голове у него был высокий и сложный церемониальный головной убор. Это был верховный жрец главного храма города. Всем своим видом он олицетворял важность происходящего. Следом за ним в установленном порядке шли послушники Храма. Несколько первых рядов гнусаво распевали религиозные песни, которые звучали то заунывно, то угрожающе. За ними несколько их собратьев исполняя танец, то бегали странными зигзагами, то вдруг с дикими воплями подпрыгивали высоко над толпой, то неожиданно как будто бы бились в припадке падучей. По краям этих рядов шли служители храма, несшие в руках чаши с курящимися травами. Завершали религиозную часть процессии два ряда одетых в лохмотья людей с глазами фанатиков, которые одновременно трясли какими-то предметами, добавляя еще больше гула к окружающему шуму.

Потом, отставая примерно на два шага, медленно тащился странно огороженный возок, окруженный, судя по эмблемам, элитными стражами главы города. Вокруг этой небольшой кавалькады столпилось столько черни, что увидеть, кого же таким образом перевозили, при всем своем немаленьком росте, Хонс не мог.

И, завершая процессию, с алым плащом на плечах, в окружении приближенных и самых богатых горожан следовал сам глава города. Его глаза медленно и внимательно скользили по окружающим. По непоколебимой самоуверенности его взгляда чувствовалось, что вот идет истинный повелитель жизни, вольный казнить и миловать, настоящий властитель города. В следующем ряду чуть правее от градоначальника Хонс увидел своего господина, торговца Вилта. За менее именитыми мужчинами города рабы несли несколько крытых паланкинов, в которых от любопытных глаз скрывались знатные горожанки.

За всем этим текла толпа, толпа, толпа….

Какое-то время Хонс с любопытством молча следил за всем этим шествием, как вдруг отчетливо ощутил нарастающую волну Зова. Он встрепенулся и с объяснимым интересом, по-новому взглянул на проходящих мимо людей. Где-то здесь, впереди, в толпе, находился другой Бессмертный.

И он медленно двинулся следом.

Через какое-то время толпа поглотила, затянула его. Он стал единым с ней, ее неотъемлемой частью. И возможности пройти вперед, продвинуться к заветной цели, у него уже не было. Он полностью отдался на волю этой непреодолимой силе, в надежде, что она все же вынесет его к заветной цели. Единственное, что ему оставалось (и чем он занимался), так это усиленно вертеть головой. Толпа перетекала и бурлила. Люди вокруг него кричали и переговаривались; и чем больше он слышал, тем меньше понимал происходившее вокруг.

Неожиданно впереди, перед поворотом на главную площадь, образовался затор. Толпа остановилась. На одно мгновение Зов резко перескочил на иной уровень, а затем вернулся прежним ощущением. Люди рядом испуганно закричали. Хонс почувствовал, что неизвестный Бессмертный стал стремительно удаляться от него. Он рванулся вперед, за ним, стараясь не обращать внимания на то, что происходило вокруг. А толпа бушевала. Одни, не зная, что произошло, в растерянности стояли на месте, другие вопили, третьи в животном страхе рвались в разные стороны, давили друг друга. Началась ужасающая давка.

Все его попытки прорваться к Бессмертному были обречены на провал. И не только из-за неразберихи. Когда Хонс с трудом пробрался вперед, ощущение Зова было предельно слабым. Он рванулся влево, на небольшую улочку. Ощущение ауры усилилось. Затем ослабело. Неизвестный петлял, ощущение его ауры то почти пропадало, то казалось, что тот совсем рядом. Практически вслепую, Хонс гонялся за незнакомцем по городу, пока совсем не потерял его. Уставший и обозленный своей неудачей, он медленно вернулся на главную площадь. Какое-то время из тени углового здания он молча наблюдал за работой рабов, которые торопливо разбирали сооружение, возведенное к так и не состоявшемуся сегодня действию.

Он возбужденно размышлял, где же он может раздобыть объяснение увиденному сегодня. Внезапно Хонс расхохотался собственной несообразительности. Конечно же там, где всегда собираются все городские сплетни.

И он решительным шагом двинулся к таверне.

4

Как он предвидел, таверна была полна народу. Все собравшиеся активно обсуждали события у главной площади. Он огляделся. К нему тут же подскочил слуга, поклонился, и отыскав свободное место, усадил посетителя. Хонс сделал заказ и прислушался к разговорам соседей.

— … и тут он врезал этому верзиле и как побежит… Двое прихвостней Джанафа погнались за ним, столкнулись, запутались в своей одежде и грохнулись наземь. И тут такое началось…

— Да уж все разом как бросятся в погоню за беглецом… Только друг другу мешают, все натыкаются друг на друга, падают…

— Откуда ты знаешь, ты ж позади был.

— А мне Кан рассказывал, он как раз там был, все своими глазами видел.

Такой разговор вели три приятеля, сидевшие справа от него. Один из них, который сидел напротив Хонса был уже порядком навеселе. Немного подумав, наш герой все же решил вмешаться в разговор:

— Послушайте, сегодня все говорят только об одном, я никак понять не могу. Что же все-таки произошло?

Тот, что сидел рядом с ним усмехнулся.

— А случилось то, что жрецы наконец-то поймали птичку, а она взяла и улетела.

— Ты наверное чужеземец? — вмешался второй.

— Я совсем недавно приехал. Сейчас у торговца Вилта служу.

— Мой тебе совет — не лезь в дела богачей и жрецов, оно себе дороже. Да. Жрецы наказать сегодня одного хотели. В угоду богам. Он тоже, как ты, не местным был, — мужчина мрачно посмотрел на чужеземца. — Жил у нас в городе года три.

— Что ж убить его хотели?

— Да нет. В кои-то веки Джанаф спелся с жрецом. Народ-то сейчас не особо чем привлечешь. А тут Ситан, наш верховный жрец, такое представление сделать удумал. Аметир в живых бы остался, но так покалечили б его, что лучше уж умереть, чем жить таким.

Хонсу принесли хлеб с сыром и кружку пива. Он немного отхлебнул. Его собеседники тоже принялись за выпивку. Пользуясь паузой, Хонс лениво скользнул взглядом по залу. Его взгляд задержался на неприметном человечке, сидевшем в тени у окна. На мгновение их глаза встретились, и человечек правой рукой сделал странный знак. Хонс вернулся к своим собеседникам и пиву.

— Аметир?

— Чужеземец. Про него разные байки ходят. Кто говорит, что из всех соседних городов его прогнали, и деревенским принимать строго настрого запретили. Да и не случайно он будто здесь оказался. Наш Джанаф вроде его позвал. Тайно. Зачем — нам только не сказали. Но вроде не сделал он того, что обещал, вот Джанаф его и того… отдал жрецам. Те то на него с самого начала зуб точили.

— А я слышал, что ездит он много. Везде побывал, все-то видел. И у нас с господами звезды на небе разглядывал да разные пергаменты читал…

— Я всегда говорил, что грамотность до добра не доводит, — встрял в беседу наиболее пьяный. — Вот смотри, приехал он, а чем закончил? Грамота — она только жрецам доступна. Да нескольким богачам, избранным.

— Ну хватит… — прервал его товарищ, — в общем, неважно, почему он у нас оказался, только не успел он приехать, как стал крутить разные странные тайные дела с господами. Конечно, это жрецам не понравилось.

— А мне говорили, что крутить он стал не только с господами, но и с какой-то родственницей жреца. За это его Ситан и невзлюбил.

— Да будет тебе… не знаю, что на самом деле было, а только схватили жрецы Аметира, и Джанаф им против ничего не сказал. А те его сразу определили: богам он видишь ли не тем поклоняется, значит надо его научить каким надо. И способ наущения выбрали редкостный: давно они никого так не учили.