BellaSwanCullen09 - Эти его ухмылки Страница 6

Они молчали. Просто сидели, смотрели вперёд и молчали. Дышали. Чувствовали.

Это казалось нормальным. Хотя оба понимали, что ни хера это не нормально.

И тут Грейнджер слабым голосом произнесла всего лишь одно слово. Она хотела получить на всё это ответ.

Всего лишь…

— Зачем

А действительно. Поттер, зачем

Было слышно, как он негромко хмыкнул. Запустил пятерню в волосы. Глубже выдохнул.

— Я не знаю… Пытаюсь понять, но не получается.

Она прижала колени к груди. И тихо, как будто для самой себя

— Я тоже не знаю.

Поттер рассмеялся. Просто взял и рассмеялся. Слабо, негромко, приятно.

Гермиона вопросительно взглянула на него, приподняв бровь.

— Какого чёрта, Поттер Что здесь смешного

Поттер усмехнулся.

Свою заинтересованность она проявляла грубостью, и это делало её ещё очаровательней.

— Я просто подумал, что вся эта ситуация довольно странная.

— Более чем странная.

— Это точно.

Грейнджер мило улыбнулась. Не усмехнулась.

Поттер, оглядев её лицо ещё раз, внезапно выдал

— Улыбайся чаще.

Девушка прекратила улыбаться и прямо посмотрела на парня. Глаза в глаза.

— Зачем

Поттер пожал плечами.

«Просто твоя улыбка что–то больше, чем просто приятно».

Грейнджер опустила взгляд, не сумев выдержать натиска его. Она начала теребить кромку юбки. Он шумно выдохнул и отвернулся от неё, как заметила она боковым зрением.

Он не был таким уж и брезгливым. Вон, сидит вместе с ней тут на грязном полу, не морщится. Он не был самоуверенным на все сто. От тоже, как и все, иногда не мог ответить на какие–либо вопросы. Например, что творится между ними. Он не знал.

И тут Грейнджер, почему–то заинтересовавшись, попросила

— Расскажи о чем–нибудь.

Поттер отложил палочку, которую вертел в руках, и взглянул на неё. Глубоко и пронизывающе. Так, что стало не по себе, но Грейнджер всё же не отвела взгляда.

И он спросил хрилым голосом

— Что тебя интересует

«Многое, поверь».

— Твоя семья. Родители. Детство.

Слабо улыбнулся.

— Неужели тебе так интересна эта нудятина

— Не то чтобы интересна, — ох, ну да. Ври дальше, Грейнджер. — Просто хотелось бы послушать.

Он откинул голову назад, и девушка только сейчас заметила, какой у него привлекательный силуэт.

Гарри Поттер рассказывал незначительные детали из своей жизни. Какие–то истории, забавные случаи. Ничего личного и прямо–таки о родителях он не рассказывал.

А Гермиона Грейнджер смотрела на него так, словно он — картина на какой–то выставке. Она изучала каждый момент. Пересмотрела все трещинки на его губах, все крапинки в бледно–зелёных глазах. Когда он рассказывал, он как–то по–особенному усмехался и чаще всего смотрел в сторону. Он вроде рассказывал–то только ей, но всё время он на неё не смотрел. Изучал стены взглядом, что–то припоминая. Прикусывал щеку изнутри, думая о новой истории.

Ей нравилось вот так на него смотреть. Это было здорово. Как–нибудь она снова продолжит это занятие.

А ему нравилось, как она внимательно слушала, не перебивая, усмехалась его неуместным шуткам и просто смотрела. Просто.

Оба понимали, что всё это… не так уж и нормально. То есть нет, нет никаких запретов, они вольны делать всё, что захотят. Вольны общаться со всеми, с кем захотят. Да. Но это для них двоих было неправильно. Непривычно.

Но тут Гарри Поттер понял.

Если я падаю со скалы в пропасть, почему бы не попробовать полететь Что я теряю

И заправил Грейнджер прядь за ухо.

Комментарий к Словно картина на какой–то выставке

Автор высказывания — Макс Фрай.

Ты псих, знаешь

Гермиона Грейнджер размеренно шагала по пустому коридору, идя в факультетскую гостиную. Вяло жевала яблоко жёлто–зелёного цвета. Хотя Поттер принёс его ей ещё на первом уроке, насладиться им она смогла лишь сейчас.

— Грейнджер

Она дрогнула. Раскладывала учебные принадлежности на парте, услышала его голос за спиной и дрогнула.

— Ты что, так сильно любишь эффектные появления — она повернулась к нему лицом и приподняла подбородок.

Поттер смотрел на неё как–то странно. По его лицу ничего нельзя было сказать. Лишь то, что ему… наплевать, наверное.

Он смотрел прямо ей в глаза. Чуть наклонил голову вбок.

— Ты не была на завтраке.

— Я знаю, как ни странно.

— Почему

Вот так просто. Вот так «почему», Поттер

Грейнджер не особо задумывалась над этим, но сейчас… Какое ему до этого дела Ему что, не похер на то, что она не поела Всё это… боже!

Всё это слишком для неё.

Она чуть поджала губы и шумно выдохнула.

— Не твоего ума дело, Поттер.

А он, кажется, был непреклонен.

— Ответь.

— Имею право не отвечать.

Он вдохнул полной грудью, успокаиваясь.

— Почему бы тебе просто не ответить Почему ты всё усложняешь

А действительно. Эй, Грейнджер.

Она опустила голову, сложив руки на груди. Негромко пробурчала

— Не хотела есть, вот и не пошла. Это так важно

Он чуть ухмыльнулся, довольный тем, что Грейнджер так легко сдалась. Повёл бровью.

— Да вообще–то нет. Просто интересно, знаешь ли, — и… отошёл от неё.

Серьёзно

— Для чего ты подходил Просто так — она недоуменно нахмурила брови, повернувшись к нему. Почему этот парень такой, чёрт возьми, странный

Он обернулся на неё через плечо. Повернулся спиной обратно, и плечи его подняли.

— Получается, просто так.

А потом в сумке по окончании урока она нашла яблоко. То самое, которое сейчас ест. Она почему–то сразу же взглянула на Поттера и словила его внимательный взгляд. Он смотрел на неё. Ожидал её реакции, наверное.

Грейнджер вопросительно на него посмотрела, изогнув бровь. Он лишь усмехнулся.

Сейчас она идёт в гостиную. Вертит в руках несколько раз надкушенное яблоко и думает, зачем всё это Поттеру.

Он вообще в последнее время странный.

И Грейнджер не знает, что чувствует к нему.

Ну, ей определённо нравится, что он делает для неё постоянно смотрит, дёргает, пытается заговорить, хоть и в своей излюбленной поттеровской манере. Без лжи — единственный человек противоположного факультета и пола, с которым она часто контактирует. Серьёзно. Даже с Малфоем и его придирками она реже встречается.

И яблоко, кстати, отменное. Сочное, большое, без, так сказать, синяков. Странно, конечно, но Грейнджер почему–то была уверена, что фрукт он выбирал не рандомным способом. Как будто перебирал, искал самое лучшее. А может, это она себя просто накручивает.

— Эй, Гермиона!

«Че–е–ерт».

Прости, но сегодня не твой день.

Она замерла, так и не поднеся яблоко до рта. Ты же, кажется, собиралась игнорировать его Ну! Сделай вид, что не услышала, и иди дальше.

«А смысл, если мы на одном факультете В общем. Сейчас или никогда».

— Да — она не повернулась к нему.

Её ноготь оставил на яблоке слабый полумесяц.

Оулсапп обошёл её, посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Щёки его порозовели.

— Ты же не избегаешь меня, а Скажи, что мне это кажется, — он чуть хохотнул. Видимо, попытался пошутить.

— Нет, тебе не кажется. Прости, но мама учила меня избегать плохих людей.

Улыбка вмиг соскочила с его румяного лица. Он нахмурил брови.

— В смысле

— В прямом, Волкер. Ты плохой, потому что врёшь.

— Я… Гермиона, я, — он запустил руку в волосы, а его взгляд забегал в разные стороны.

— Ты, и что дальше Можешь не оправдываться. Я знаю насчёт Патил. Это был крайне глупый способ привлечь моё внимание, Оулсапп.

Волкер поднял на неё глаза. Яростливые, обвиняющие.

— Так это я ещё и виноват! А что мне нужно было сделать, если на мои намеки ты не обращала никакого внимания

— Ох, ну да! Давай теперь сделай из меня виноватую!

— Что! Что, Грейнджер! Что надо было делать

— Я не знаю! Подойти, помочь с тяжелой сумкой или спросить, как прошел мой день, например!

Он наклонил голову вбок и издевательски ухмыльнулся.

— Да Что ж, хорошо…

Он толкнул её своей длинной рукой в плечо, и Грейнджер ударилась спиной о каменную стену. Яблоко выпало из её рук.

— Ты что творишь, придурок! — зашипела она.

Волкер одним шагом оказался около неё. Он буквально налег на неё всем телом.

— Давай, рассказывай. Как прошёл твой день, Гермиона — он растягивал каждое слово, каждый слог, а её имя так вообще будто смаковал.

От него ужасно разило противным, довольно резким одеколоном.

— Фу, Оулсапп!

Грейнджер отвернулась от него, ибо его лицо было непристойно близко. Хотела было дернуть ногами, но этот длинный упырь зажал их ей своими собственными. А запастья приподнял над её головой и больно впечатал в стену.