Владимир Ящерицын - Заблудший Страница 70

По слухам в городе пару раз появлялись саннины — Цунаде и Джирайя.

Золотая наследница, пробыв в Конохе неделю, соблаговолила лишь раз заглянуть за это время в госпиталь. Все остальное время она бухала, кутила и даже провела две ночи в Квартале Красных Фонарей…

Джирайя же появился месяц спустя и, похоже, поставил себе цель превзойти сокомандницу во всем минимум десятикратно. Воистину он заслужил своим поведением каждую букву титула «Легендарный Жабий Саннин с Горы Мёбёку»…

За те два месяца, что он тут…жил? существовал?…хрен его знает как назвать его бытие… Так вот — он дрался каждый день, бухал ежедневно по-черному и перебывал, наверное, в каждой проститутке Конохи раз по десять… Кроме того, он эпатировал всех жителей передвигаясь по улице на огромной жабе. А если учитывать, что однажды он проделал этот фокус голым…

Короче говоря, когда он, наконец, убрался из Конохи — весь город вздохнул с облегчением.

Честно говоря, душой я их понимал. Обладать знанием, что за красивым фантиками «Воли Огня» и «служению Стране и Дервевне» скрывается жесточайшая грызня за малейшую крупицу власти между Советниками, кланами, бесклановыми и Хокаге, невыносимо…

Но разумом я не мог принять их добровольное отречение от своей судьбы и нежелание смотреть в лицо правды.

Ну, ладно Цунаде. С затуманенным разумом особо не поинтригуешь, но Джирайя? Боже мой, он мог стать Хокаге в любой момент! Да явись он среди ночи к Хокаге и скажи: «Я готов!» и утром — он уже примеряет ритуальную шляпу, а Хирузен начинает выращивать цветочки и сосредотачивается на управлении своим кланом.

А Хирузен старел. Многое, что он делал — двигалось уже на инерции. Опыт и связи были, а вот ум и память начали подводить. Конечно же, внешне старик держал марку, но от меня-то, ирьенина А-класса(официально), носителя незавершенного риннегана(неофициально) и псиона(если кто узнает — убью), мало что можно утаить.

Вместе с тем в его семью вернулся его сын, Асума, и снял с его старческих плеч заботу о делах клана. Говорят, раньше он был сорвиголова еще тот, но сейчас он вернулся со службы даймё побитым жизнью ветераном с немного пессимистичным взглядом на жизнь.

Что о нем сказать? Отнюдь неглуп, бородат и такой же куряга как и его отец. Причем его сигареты воняли так, что глаза слезились. И это при том, что Хирузен курил очень дорогие сорта табака…

На память о службе дайме он вынес лишь шрамы и платок, вышитый регалиями его личной охраны. Носил он его на поясе.

Что там произошло — была тайна, но, по слухам, в Стране Огня была попытка переворота. Охрана разделилась на две группы и ему пришлось убивать своих товарищей…

В общем, нашего полку шиноби с потекшей крышей прибыло пополнение.

— Я стану Хокаге! И вам всем придется меня признать! — заплакал желтоволосый мальчик и куда-то убежал.

Следом за ним по крышам проследовала пара АНБУ.

Джинчуррики…

Я покосился на мрачного, как туча Хокаге.

— Как вы думаете, сенсей, что произойдет, когда он узнает, кем был его отец? У вас маразма случайно нет? Приступ кретинизма у Советников не случился? Вы что, думаете, что об этой тайне знают только немногие? Да, вы ему дали фамилию Узумаки, но как только кто-то сложит два и два, то он ему расскажет о его родителях и попытается перетянуть его на свою сторону! Представьте на секунду, это сделают наши враги? Вы что, не понимаете, что мы лишимся единственного джинчуррики?

— При правильной идеологической накачке этого не должно произойти…

— Идеологической накачке? Вы своих учеников случайно не забыли? Вот уж кому мозг промывали ежечасно и что? Джирайя занимается черте чем, Цунаде творит то же самое, а Орочимару залез в какую-то щель и никто из них не хочет иметь с Конохой дел!

Хирузен отвернулся и я еще сильнее ощутил, насколько он стар — его плечи поникли, а сам он сгорбился.

— Скорее это говорит о моем провале как учителя, чем о недостаточной идеологической накачке… Да и испытания на их судьбу выпали настолько неподъемные, что сломали бы и более крепких волей людей.

— И тем не менее, я считаю, что это бесчеловечно. Вы сами создаете монстра, чудовище, которое мне однажды придется убить. А это будет крайне непросто. — Я резко наклонил голову и хрустнул шейными позвонками, продолжив: — Лично я сомневаюсь, что если схватка произойдет в пределах Конохи, что даже половина нашей деревни уцелеет…

Все так же не поворачиваясь ко мне, старик произнес:

— Я скажу тебе правду Акио… Одним из условий такой его судьбы, был ты. Советники поставили на одну чашу весов тебя, а на другую — его. И мне пришлось уступить.

Вот оно что.

— Понятно… Неужели Данзо продолжает интриговать? Надеюсь, он понимает, что, однажды, я его уничтожу…

Хирузен мгновенно обернулся ко мне:

— Не смей даже думать об этом! В последнее время Корень приобретает все больший вес. Данзо питает война, он играет на настроениях ястребов, которые хотят постоянной войны. Мир ему претит. Он хочет власти. Хочет поста Хокаге. Иногда я думаю, что зря простил ему покушение.

— Вы ему простили ч-что? — степень моего удивления практически достигла крайней отметки.

— Покушение. — почти равнодушно произнес старик и не спеша пошел дальше по улице.

— Но зачем? — догнал его я.

— Понимаешь, он — мой друг детства. После гибели своего клана и тяжелого ранения Данзо запутался… самоослепился желанием любой ценой получить власть. Когда я это понял, я стал, к сожалению, уже чересчур стар и сантиментален. И у меня просто не поднялась рука.

Мы не спеша шли по дороге к госпиталю. Охрана из двух пар АНБУ и Сэнго с Анко контролировала улицу и прохожих. Кроме того я и Хирузен тоже постоянно мониторили окружение.

Солнечные лучики, пробивавшиеся сквозь плотную листву деревьев, забегали на нас с брусчатки улицы, а потом спрыгивали обратно.

На встречу нам шел патруль Учих. Уважительно поклонившись, они отправились дальше по своим делам.

— Учихи напряжены, — произнес я. — Кто-то настраивает людей в Конохе против них. Я думаю, вы понимаете и даже знаете, кто это делает. Вы должны понимать, что если ничего не сделать — грядет мятеж. Если взбунтуется треть наших сил — самая боеспособная часть — наше могущество растает, как мираж.

— Учихи всегда напряжены, — фыркнул старик. — Это у них в крови. Это суть их додзюцу — убивать, бунтовать и ненавидеть. Пока есть войны — пока все будет хорошо.

— Спорное утверждение. Особенно если учитывать, что война с Облаком подходит к очевидному концу.

Хокаге неожиданно хохотнул:

— Акио-кун, ты, очевидно, не знаешь о последних новостях: Ягура наконец-то додавил свой мятеж, который устроил клан Кагуя. Вместе с этим кланом. А значит, он скоро обратит внимание на своих соседей. В Иву он не полезет — он хоть и псих, но чувство самосохранения у него осталось. Суна уже поспешила послать выкуп в размере пяти тонн золота. Остаемся мы и Облако. Но у Облака все еще есть два джинчуррики. А нашего — ты только что видел. Чтобы не воевать на два фронта, нам придется согласиться на предложение мира, которое прислали нам вчера. У нас нет иного пути…

Часть 1. Завершение одной войны и начало другой

Выпускные экзамены были довольно сложными: фактически это был блиц-опрос по всему курсу Академии. Три сотни вопросов за два часа и два десятка обыгрываемых ситуаций, на которые я должен был найти ответ.

Комиссия состояла из Хокаге и всех трех Советников. Да-да. Даже Данзо сидел здесь с непроницаемо-постной рожей.

Вопросы по техникам, стратегии, тактике…

Кроме этого, по завершении теоретической части, на моем полигоне мне пришлось демонстрировать те техники, что я знал. Естественно, кроме наиболее разрушительных. Лишь в конце Данзо подал голос:

— И, тем не менее, для классификации тебя как шиноби S-класса ты должен продемонстрировать свою самую мощную технику.

Я поднял бровь:

— И что мне применить? Свои наработки?

— Здесь ты должен сам выбрать…

Я сощурился и посмотрел на Хирузена:

— Сенсей, вы немного знакомы с моими возможностями и я вам даже кое-что показывал недавно. Как вы думаете, что будет нагляднее?

— Покажи нам технику Мокутона. Только деревья потом сожги — нам не нужен еще один Лес Смерти.

— Применить «Мокутон Хидзюцу: Джукай Котан»?

— Да. — чуть кивнул Хирузен.

— Что ж… Да будет так.

Я снял «хенге», чуть прикрыл глаза и переместился «шуншином» на полигон. «Джукай Котан» — это техника Хоширамы. Крайне мощная. Ее особенность в том, что даже мне для большей концентрации придется складывать печати.

Когда Первый Хокаге отрабатывал эту технику, образовался огромный лес, имеющий размеры больше десяти километров в поперечнике. Его много раз хотели уничтожить, но, как оказалось, древесина этих деревьев могла проводить чакру и именно из нее делалась чакропроводящая бумага. Лес был сильно пропитан чакрой и наводнившие его животные начали мутировать под ее воздействием в жутких зубатых тварей. Из-за этого его и назвали «Лес Смерти».