Николай Метельский - Юнлинг Страница 8

После завтрака нас отвели в учебный класс, где, прикиньте, не было ни одного стула. Одни… э-э-э… очень толстые коврики. Я балдею от этих джедаев. Что дальше, нас отправят на заработки?

В класс мы заходили с еще двумя группами малышни — девчонок и пацанят. А рассевшись, десять минут ждали наставника, потому что джедаи, что нас сюда привели, поспешили смыться. Ну и ладно, зато та бурда, которую я таки впихнул в себя на завтрак, успела уложиться. За это время к нам успели присоединиться еще две группы детишек. В итоге я насчитал аж семьдесят восемь спиногрызов обоих полов и разных рас. В одном долбаном месте.

Наставником, что пришел нас поучать, оказался человек. Очень старый человек. Звали его Эйлан Радау — высокий, статный, не согнутый годами дед. Встав напротив нас и окинув зал взглядом, он молвил:

— Сегодня, юнлинги, мы поговорим с вами о Первом Канцлере, вступившем в должность в год 25018 до Великой ресинхронизации. — Чавось? Какая еще ресинхронизация? — Для выходцев с отдаленных планет, где все еще ведется счет от Руусанской реформы, поясню — четыре года назад Республиканским бюро мер и стандартов была введена новая мера отсчета времени, так что сейчас в Республике идет четвертый год от Великой ресинхронизации.

Круто. То есть со своей планеты я вылетел в девятьсот шестьдесят девятом году, а на Корусант опустился в четвертом. Прям в машине времени побывал, м-да.

Пока я размышлял о размерах ДДГ, старик начал свой рассказ. И знаете, что я вам скажу? Пропаганда! Но пропаганда талантливая. Рассказанная с огоньком и достаточно увлекательно, чтобы заинтересовать детей четырех-пяти лет. Но вот лично я не верю, чтобы новоизбранные сенаторы хором и без споров поставили над собой кого бы то ни было. А послушать этого Радау, так Первый канцлер был рыцарем без страха и упрека. Но, повторюсь, рассказывал он увлекательно, жаль только, о делах уж слишком далеких. Но кое-что действительно нужное мне эта лекция дала. Я имею в виду даты. Я вот точно помню, что Республика, та, что Старая, просуществовала порядка двадцати пяти тысяч лет, вот только точную дату не помню. Вполне возможно, да наверняка так и есть, что после циферки двадцать пять, есть еще что-то, кроме нулей. В любом случае, я живу в последнее тысячелетие Старой Республики, а это уже хоть какое-то, но все же уточнение. Есть шанс, что я попал в мирное время.

После урока истории нас направили, куда б вы думали — в спортзал. Где мы еще два часа занимались физкультурой. После этого был урок… м-м-м… основного галактического языка. Это который общий. Понятно, что учили не говорить на нем, а читать и писать. Мы ведь еще дети, если кто забыл. После него нас отправили на обед, который был получше завтрака, но не намного. Во всяком случае там уже была твердая пища. После обеда… да-да — спортзал. Затем был урок богословия, на котором нам весьма условно рассказывали, что такое светлая сторона Силы и насколько плоха темная. А ведь я поначалу даже даже пытался вникнуть, но увы: четыре года — это не тот возраст, когда будут рассказывать что-то серьезное. Была произведена банальная, пусть и интересно изложенная, промывка мозгов. Меня даже в сон не тянуло.

И вот, наконец, ужин. Так я сначала подумал. Но, увы — после него нас опять ждал этот гадский, тысячу раз проклятый, спортзал. После которого даже супер активные существа, коими являются дети, поголовно клевали носом. Еще бы, не самый простой денек выдался. До душа я еле добрался, чуть не уснул там, кое-как добрался до своего койко-места, где и вырубился, поминая всех джедаев Галактики. А ведь в начале дня я еще и помедитировать хотел. Хех, наивный. Ну да не беда. Не знаю, как насчет остальных рас, а человек — это такая зверушка, которая ко всему привыкает. Лишь бы тренировки не были на это рассчитаны.

— Вставайте, юнлинги, вставайте. В это прекрасное утро будет преступлением отлеживаться в кровати.

Интересно, когда я начну ненавидеть нашего куратора? И о каком, мать его так, утре он ведет речь? Точнее, как он определил, что оно прекрасно. Я за весь прошлый день так и не увидел ни одного окна. По мне, так что день, что ночь — один хрен. Если здесь еще и выходных нет, то я с ума сойду.

Зарядка — тудыть ее, завтрак — мать его, учебный класс… в жопу все, достало. Буду учиться спать с открытыми глазами. Федька Жбот, которого все в нашем, и не только, взводу, называли Жмотом, освоил это полезное умение, так чем я хуже? А еще лучше совместить сон с медитацией… блин, бредово-то как звучит.

Сегодня на первом уроке нам продолжили рассказывать про Великого Первого Канцлера, а я, морщась, пытался отрешиться от ноющей боли в мышцах, параллельно фильтруя слова наставника. Проблема в том, что просто не знал ничего про те времена, и мне было сложно понять, где заканчивается статистика и начинается пропаганда. В том, что джедай может привирать, я сомневался, а вот то, что он может искренне верить в фальшивку, это запросто. Двадцать пять тысяч лет, пойди теперь узнай, где правда, а где ложь.

А вот с медитацией я обломался. Просто потому, что у меня ничего не выходило с открытыми глазами. А закрывать их я опасался, потому что и без этого почти спал. Сегодняшняя лекция, несмотря на усилия наставника, клонила в сон всех. Все же четырехлетним детям было плевать на законы, принятые на заре Республики.

В общем, этот день мало отличался от предыдущего. Те же лекции, такая же еда, тот же спортзал, в котором нас ничему не обучали, а лишь гоняли. Даже не объясняли, какое упражнение для чего нужно. А раз мозги в спортзале включать не надо, именно это время я выбрал, чтобы тренироваться в медитации. Ну а что? Для этого не так уж много и надо. Спокойствие, сосредоточенность и отсутствие мыслей. Впрочем, последний пункт лишь желателен. Грубо говоря, надо отрешиться от окружающего, а физические упражнения как будто специально для этого созданы. Тупо бегаешь, тупо прыгаешь, тупо тянешься… Мозги не нужны. Само собой, с первого раза у меня ничего не получилось. И со второго. И даже с десятого. Но через месяц я уже мог во время бега ощутить в себе Силу. Этот непонятный туман. Впрочем через месяц у меня оставалось достаточно сил, чтобы перед сном посидеть с кристаллами и повтыкать, как к ним липнет этот самый туман. Кристаллы вообще оказались довольно полезны при медитации. Во всяком случае, именно сосредотачиваясь на них, я быстрей всего входил в транс. Однажды я так просидел все ночь, и если вы думаете, что медитация помогла мне на утро быть бодрячком, то вы ошибаетесь. Хорошо еще куратор решил, что я просто раньше всех встал. Может, ничего и не было бы, но проверять мне как-то не хотелось. Если бы я знал, какие тут предусмотрены наказания, я бы еще подумал, признаваться ли мне в том, что всю ночь не спал, а так пришлось импровизировать. Меня за то, что я «раньше всех встал», даже похвалили, заметив, правда, что сон — это тоже важная часть распорядка дня.

За первый месяц моего пребывания в Храме койко-места в нашей комнате были заполнены полностью. Три из них заняли человеческие детеныши, а одно — тагрутеныш. Эту расу я помню. Еще бы, кто не помнит Асоку Тано? Вообще этот детеныш планеты Шили, по имени Палатт Гани, был довольно забавным малым. Начать с того, что он не носил обуви. Когда я спросил у него: «как так», он ответил, что в обуви они, тогруты, хуже слышат духов земли. После такого ответа я решил до него не докапываться, а то мало ли, вдруг эти духи земли скажут ему перегрызть мне глотку во сне. Утрирую, конечно, но с обкурышами вообще стремно общаться. Тем не менее что-то, видимо, духи ему все же нашептали, потому что после моего вопроса я заметил, что он все время крутиться поблизости, а через несколько дней окончательно страх потерял, таскаясь за мной по пятам. Не знаю, может это от того, что я был первым, кто с ним заговорил? Он даже в спортзале бежал рядом со мной. И это все при том, что парень в целом был весьма общительный и в наш детский коллектив вписался очень быстро. И знаете, что он ответил, когда я прямо спросил его: «какого дятла»? Ну так зацените — разумные должны держаться вместе, а я всегда отдельно. Это он, оказывается, пытается соединить меня и общество. Как может, но тем не менее. А вообще, согласитесь, довольно взрослый ответ для четырехлетнего карапуза. А ведь я даже не сразу это понял. Попав в среду своих физических ровесников, я подспудно держу их всех за ровню себе. Плюс другой мир — кто его знает, какие дети у других рас. Вон, Джиро Джисс, который онгри, пипец какой умный. Для своего возраста. Но все-таки замечу, что основная масса детишек ничем таким не выделяется.

— Рейн, а почему мы идем в спортзал? — спросил меня этот прилипчивый субъект.

Кстати, да. В данный момент мы соединились с другими группами мелких спиногрызов и направлялись, судя по всему, в спортзал. А должны были в учебный класс, на очередную лекцию.

— Не знаю, — ответил я коричневокожему. — Что ты меня-то вечно спрашиваешь? Вон, иди у Джиро спроси.