Тень ветра - Сафон Карлос Руис Страница 11

– Ну что, доволен? – спросил я. – Ты этого хотел?

– Нет.

Еще через полчаса появилась Бернарда с посланием от сеньориты Клары и скорбным выражением лица. Последняя желала мне всего самого наилучшего и сожалела, что не сможет прийти на мой праздничный ужин. Сеньору Барсело пришлось на несколько дней по делам отлучиться, и Клара была вынуждена перенести на этот час свои занятия с маэстро Нери. Сама же Бернарда также не могла принять участие в праздничной трапезе и забежала лишь на минутку.

– Клара не может прийти из-за урока музыки? – еле вымолвил я.

Бернарда опустила глаза. Она едва не расплакалась, вручая мне маленький сверток со своим подарком, и расцеловала меня в обе щеки.

– Если не понравится, можно обменять, – сказала она.

Но я не смог заставить себя даже из вежливости развернуть ее подарок. Я остался наедине с отцом, перед парадным сервизом, столовым серебром и тающими в тишине свечами.

– Мне жаль, Даниель, – произнес отец.

Я молча кивнул и пожал плечами.

– Не хочешь посмотреть, что я тебе подарил? – спросил он.

В ответ я встал и, уходя, оглушительно хлопнул дверью. Слетев по ступенькам, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать от досады, я вышел на пустынную улицу, залитую голубоватым светом. Было холодно. Сердце мое наполнилось ядом, взгляд дрожал. Я шел куда глаза глядят, не удостоив вниманием незнакомца, застывшего у Пуэрта-дель-Анхель и наблюдавшего за мной. На нем был все тот же темный костюм, правую руку он все так же держал в кармане пиджака. В глазах его сверкало и множилось отражение огонька сигареты. Слегка прихрамывая, он последовал за мной.

Больше часа, не разбирая дороги, я метался по улицам, пока не оказался у памятника Колумбу. Перейдя площадь, я сел на одну из ступенек набережной, сбегавших вниз, в темную воду у причала для прогулочных катеров. Кто-то устроил здесь вечеринку – из гавани, где временами вспыхивали яркие огни, доносились музыка и смех. Я вспомнил, как мы с отцом доходили на катере до самого края волнореза. Оттуда немного было видно кладбище на горе Монтжуик – теряющийся за горизонтом город мертвых. Иногда, глядя в сторону кладбища, я махал рукой, веря, что мама все еще там и что она видит меня. Отец повторял мой жест. Уже несколько лет мы не совершали таких прогулок, хотя я знал, что изредка отец выходит в море на катере один.

– Подходящий вечер для терзаний, верно, Даниель? – произнес голос из густой тени. – Закуришь?

Я рывком вскочил на ноги, тело пронзил внезапный холод. Чья-то рука протягивала мне из темноты сигарету.

– Кто вы?

Незнакомец несколько приблизился ко мне из темноты, но лицо его по-прежнему было скрыто. От его сигареты поднимался голубой дымок. Я сразу узнал темный костюм и руку, прятавшуюся в кармане пиджака. Глаза его посверкивали, как стеклянные бусины четок.

– Друг, – ответил он, – во всяком случае, надеюсь им стать. Так что, сигаретку?

– Я не курю.

– И правильно. Жаль, но мне больше нечего тебе предложить, Даниель.

Его голос был сыпучим, как песок, и звучал болезненно. Слова он произносил слабо и невнятно, как на пластинках на семьдесят восемь оборотов в минуту, которые коллекционировал Барсело.

– Откуда вам известно мое имя?

– Я много чего о тебе знаю. Тем более имя.

– Что еще вы знаете?

– Я мог бы вогнать тебя в краску, но у меня нет ни времени, ни желания. Довольно того, что у тебя есть нечто меня интересующее. И я готов за это неплохо заплатить.

– Мне кажется, вы ошиблись.

– Нет, я никогда не ошибаюсь в людях. В чем-то другом да, но не в людях. Сколько ты хочешь за нее?

– За что?

– За «Тень ветра».

– Почему вы думаете, что у меня есть эта книга?

– Это не обсуждается, Даниель. Вопрос только в цене. Я давно знаю, что книга у тебя. Люди говорят. А я слушаю.

– Что ж, значит, вы ослышались. У меня этой книги нет. Но даже если бы была, она не продается.

– Твое бескорыстие просто восхитительно, особенно в наше время угодников и блюдолизов, но со мной не стоит ломать комедию. Скажи сколько. Тысячу дуро? Деньги для меня ничего не значат. Цену назначаешь ты.

– Я же сказал: она не продается и у меня ее нет, – ответил я. – Вот видите, вы ошиблись.

Незнакомец какое-то время молчал, неподвижный, окутанный голубым дымком сигареты, которая, казалось, никогда не истлеет до конца. Я заметил, что от нее исходил запах не табака, а горелой бумаги. Хорошей бумаги, книжной.

– Возможно, это ты сейчас ошибся, – холодно заметил он.

– Вы мне угрожаете?

– Не исключено.

Я сглотнул. Несмотря на всю мою браваду, этот тип здорово меня напугал.

– А могу я узнать, почему она вас так интересует?

– Это мое дело.

– И мое тоже, раз вы угрожаете и требуете, чтобы я продал вам книгу, которой у меня нет.

– Ты мне нравишься, Даниель. Ты смел и, кажется, неглуп. Тысяча дуро. На них ты сможешь купить очень много книг. Хороших книг, а не тот мусор, который ты так ревностно хранишь. Ну давай, тысяча дуро – и останемся лучшими друзьями.

– Мы с вами не друзья.

– Да нет, друзья, просто ты этого еще не понял. Я не виню тебя, ведь столько забот… Взять хоть твою подругу Клару. Из-за такой женщины кто угодно голову потеряет.

При упоминании о Кларе у меня кровь застыла в жилах.

– Что вы знаете о Кларе?

– Осмелюсь утверждать, что гораздо больше, чем ты, и для тебя было бы благом забыть ее. Но ты не забудешь, я знаю. Мне тоже когда-то было шестнадцать…

Меня вдруг осенила страшная догадка: этот человек и был тем самым незнакомцем, что, не представившись, донимал Клару вопросами на улице. Он существовал на самом деле. Клара не лгала. Тип шагнул мне навстречу. Я отступил. Никогда в жизни мне еще не было так страшно.

– Лучше, чтоб вы знали, у Клары книги нет. И не смейте больше к ней прикасаться.

– Твоя подруга мне безразлична, Даниель, и когда-нибудь ты разделишь это чувство. Мне нужна только книга. И я предпочел бы получить ее по-хорошему, так, чтобы никто не пострадал. Я ясно выражаюсь?

За неимением лучшего я принялся лгать, как последний плут:

– Книга у некоего Адриана Нери. Музыканта. Думаю, вы слышали о нем.

– Нет, не слышал, и это худшее, что можно сказать о музыканте. Надеюсь, ты этого Адриана Нери не выдумал?

– Если бы…

– Тогда, раз уж вы с ним столь добрые друзья, тебе стоило бы убедить его вернуть книгу. Подобные вещи между приятелями решаются без проблем. Или ты предпочитаешь, чтобы я попросил об этом твою подругу Клару?

Я отрицательно мотнул головой.

– Ладно, поговорю с Нери, но не думаю, что он ее мне вернет, да, может, у него ее уже и нет, – импровизировал я. – Вам-то она зачем? Только не говорите, что хотите ее прочесть.

– Нет. Я знаю ее наизусть.

– Вы коллекционер?

– Да, что-то вроде того.

– А у вас есть другие книги Каракса?

– Были когда-то… Хулиан Каракс – моя специальность, Даниель. Я ищу его книги по всему свету.

– И что же вы делаете с ними, если не читаете?

Незнакомец издал глухой, булькающий звук. Мне потребовалось несколько секунд, прежде чем я понял, что он смеется.

– Единственное, что можно с ними сделать… – последовал ответ.

Он достал из кармана коробок спичек. Вынул одну и зажег. Пламя впервые осветило его. Моя душа заледенела. У этого типа не было ни носа, ни губ, ни век. Вместо лица у него была маска из черной, изборожденной шрамами кожи, которую обезобразил огонь. Та самая маска, о которой говорила Клара.

– Сжечь! – прошипел он после короткой паузы; в голосе и взгляде пылала ненависть.

Порыв ветра погасил спичку, и черты незнакомца снова поглотила тьма.

– Мы еще увидимся, Даниель. Я всегда помню лица, думаю, и ты отныне не забудешь, – медленно проговорил он. – Ради твоего же блага и блага твоей подруги, надеюсь, ты примешь верное решение и разберешься с этим сеньором Нери… что за шутовская фамилия! Я бы ему ни на грош не верил.