Сын цирка - Ирвинг Джон Уинслоу Страница 14

Слон наступил на качели

Когда Дарувалле перевалило за пятьдесят, в разговорах он уже не вспоминал красочные детали своего перехода в христианство. Создавалось впечатление, что он медленно уходил из лона этой церкви. Не то было в прошлом. Лет пятнадцать назад, торопясь на площадь Кросс Майдан, чтобы узнать подробности происшествия с карликом Вайнодом, он чувствовал необходимость поделиться волнующими религиозными представлениями с пострадавшим клоуном. Если бы карлик действительно умирал, то разговор о будущей вечной жизни снял бы тяжесть воспоминания с души доктора, поскольку Вайнод сильно верил в Бога. По мере прохождения лет религиозный пыл доктора угасал и теперь бы он уклонился от такого разговора с Вайнодом. Сейчас в представлении Фарука карлик казался бы ему религиозным фанатиком.

Однако в те годы, когда доктор ехал узнать, что случилось с клоуном цирка «Большой Голубой Нил», сердечный разговор с Вайнодом согревал его сердце удивительными параллелями между верой карлика в индуизм и его собственными понятиями о христианстве.

— У нас тоже есть нечто подобное Святой Троице! — воскликнул клоун.

— Ты имеешь в виду Брахму, Шиву и Вишну? — уточнил доктор.

— Все мироздание находится во власти трех богов. Первый среди них — Брахма — бог созидания. В Индии ему посвящен только один храм! За ним следует Вишну — бог сохранения или существования. Третий — Шива — это бог перемен, — объяснял карлик.

— Перемен? А мне казалось, что Шива — разрушитель, что он бог разрушения, — удивился доктор.

— Почему все повторяют такую глупость? Все творение циклично и ничего не имеет конца. Мне нравится думать, что Шива — бог изменения. Ведь Смерть — это тоже изменение, — взволнованно произнес карлик.

— Понятно. Так Смерть предстает с положительной стороны, — ответил доктор.

— Созидание, Сохранение, Изменение — это наша Троица, — продолжал Вайнод.

— Что-то мне не до конца понятны женские формы проявления этих трех богов, — признался Фарук.

— Сила богов представлена женщинами. Дурга, женская форма Шивы, это богиня Смерти и Разрушения, — пояснил карлик.

— Но ты же говорил, что Шива бог изменения, — прервал его Фарук.

— Я сказал, что его женская форма Дурга является богиней Смерти и Разрушения, — повторил Вайнод.

— Понятно, — ответил доктор, который на самом деле понял, что лучше не раздражать собеседника.

— Дурга ищет меня, и я молюсь ей, — добавил карлик.

— Тебя ищет богиня Смерти и Разрушения? — удивился Фарук.

— Она всегда меня защищает, — настаивал клоун-карлик.

— Понятно, — снова произнес Дарувалла и подумал, что «протекция» со стороны такой богини несет на себе печать закона Кармы.

В цирке доктор нашел Вайнода лежащим в грязи под скамейками дешевых мест. Оказалось, карлик упал с высоты четвертого или пятого ряда, проломив деревянные доски. Служители цирка согнали зрителей с этих мест и не трогали Вайнода. Только почему карлик там оказался? Неужели он работал в номере, требовавшем участия зрителей?

В дальнем углу цирковой арены беспорядочная толпа клоунов-карликов изо всех сил пыталась привлечь внимание публики. Исполнялся хорошо известный номер, когда один клоун осыпал тальковой пудрой своих коллег через дырку в задней части ярких штанов. Отданная доктору пробирка крови не сделала карликов ослабленными или уставшими. Все они клюнули на сказку о необходимости помочь умирающим собратьям, как придумал Вайнод, который для достоверности этой фантастики поведал коллегам, что уже сдал порцию своей крови.

На этот раз инспектор манежа уже не возвещал через громкоговоритель о приходе доктора. Под рядами кресел многие просто не видели карлика. Доктор опустился на колени рядом с пострадавшим. Все вокруг было усеяно засаленными пакетиками, стаканчиками, пустыми пластмассовыми бутылками, ореховой скорлупой и шелухой арахиса. Подняв глаза, доктор увидел, что внутренняя сторона скамеек пестрела белыми полосами пасты — таким образом зрители вытирали под сиденьями свои пальцы.

— Думаю, конец мне придет не здесь. Я не умираю, а просто изменяюсь, — прошептал карлик.

— Постарайся не двигаться и скажи, где у тебя болит, — попросил доктор Дарувалла.

— Я не двигаюсь и у меня ничего не болит. Просто не чувствую тело ниже пояса.

Как и положено верующему, карлик стоически переносил боль, скрестив на груди свои руки-трезубцы. Уже потом Вайнод пожаловался, что никто не осмелился подойти к нему, кроме продавца орехов с лотком на лямке вокруг шеи. Клоун сказал торговцу, что не чувствует спины, тот передал это инспектору манежа, который решил, что карлик сломал или шею, или позвоночник. Пострадавший хотел, чтобы хоть кто-нибудь поговорил с ним, выслушал историю его жизни, поддержал голову или предложил воды, пока не подоспели с носилками санитары в грязно-белых халатах.

— Все случилось из-за Шивы. Это его рук дело. Мне кажется, это всего лишь изменение, а не смерть. Если бы Дурга сделала это, тогда все кончено и я умираю. Но я чувствую, что лишь изменяюсь, — пояснил клоун.

— Будем надеяться, — ответил Дарувалла после того, как разрешил Вайноду взять себя за пальцы и дотронулся до ступни ноги пострадавшего.

— Чувствую, но только чуть-чуть.

— А я и трогаю тебя несильно, — уточнил доктор.

— Значит, я не умираю. Таким образом боги дают мне знать о чем-то, — произнес Вайнод.

— Что же они хотят сказать тебе? — поинтересовался доктор.

— Они говорят, что пришло время уйти из цирка, — ответил клоун. — Быть может, уйти именно из этого цирка, — добавил Вайнод.

Постепенно вокруг них собрались многие актеры. Подошел инспектор манежа, стояли девочки из номера «человек-змея» и даже укротитель львов, поигрывавший кнутом. Доктор не разрешил санитарам забрать пострадавшего, потребовав рассказать, как все случилось. Сообщить что-нибудь вразумительное могли только другие клоуны, так что пришлось остановить номер, который дошел уже до своей кульминации — пудра посыпалась в первые ряды зрителей. Там преимущественно сидели дети и считалось, что никто на это не обижается. Но публика уже начала расходиться, поскольку номер терял привлекательность, когда его исполнение затягивали. Труппа исчерпала резервные номера, ей нечем было развлечь аудиторию и занять ее внимание до приезда доктора.

Собравшись, клоуны рассказали доктору, что Вайдон получал травмы неоднократно. Как-то он упал с лошади, в другой раз его избила погнавшаяся за ним шимпанзе. Был случай, когда в номере с медведицей зверюга слишком усердно толкнула его в бачок с мыльной пеной для бритья. От удара у карлика перехватило дыхание, в результате он проглотил порцию жидкого мыла. В дополнение ко всему клоун получил ранение в номере, где слоны изображали игру в крикет. Один из слонов подавал мяч, а другой отбивал его резиновой битой, зажатой в хоботе. Мячиком был Вайнод и его сильно ударили, хотя бита была резиновая.

Потом Фарук узнал, что в других цирках клоуны не выступали так рискованно, но не здесь. Номер с качающейся доской, из-за которого Вайнод упал, проломив ряды кресел, пользовался среди актеров дурной репутацией, однако он нравился детям.

По сюжету Вайнод играл роль сердитого клоуна, который не хотел играть со своими друзьями, качавшимися на доске. Как только они начинали балансировать на одном конце доски, Вайнод прыгал на другой ее конец и всех сбрасывал. После ряда таких действий он сел на конец доски, спиной к другим клоунам. Тем временем один за другим они вставали на противоположный конец, пока сердитый клоун не взлетел высоко в воздух. Однако Вайнод повернулся к ним лицом и сверху съехал вниз, опять сбив их с ног. Сами справиться с ним они не могли, и пока сердитый клоун сидел на своей стороне доски, повернувшись к ним спиной, к радости публики карлики привели на помощь слона.

Взрослым в таком номере интересно то, что слон может считать по крайней мере до трех. События развивались следующим образом. Карлики заставляли слона ударить ногой по поднятому вверх концу доски, на которой спиной к нему сидел Вайнод, но оба раза занося свою огромную ногу, слон опускал ее на пол, махал ушами и отходил прочь от доски. И все это на последней секунде. Публике казалось, что слон так и не подчинится карликам. Но он был обучен ударять по доске только с третьего раза, чему публика очень удивлялась.