Тысяча сияющих солнц - Хоссейни Халед Страница 16

Мариам и Рашид на улицу выходить не стали – они слушали радио. Десять тысяч человек прошли маршем по правительственному району Кабула. Рашид сказал, не глядя на жену (Мариам даже засомневалась, к ней ли он обращается), что этот самый Мир Акбар Хайбер был известным коммунистом и что теперь его сторонники обвиняют правительство Дауд Хана в смерти товарища.

– Кто это – коммунист? – спросила Мариам.

Рашид засопел и наморщил низкий лоб. – Не знаешь, кто такие коммунисты? Ну ты даешь. Это всем вокруг известно. Кроме тебя, конечно. Коммунист – это тот, кто верит в Карла Марксиста.

– А кто такой Карл Марксист?

Рашид тяжко вздохнул. Дикторша сказала по радио, что Тараки[21], глава фракции «Хальк» Народно-демократической партии Афганистана[22], выступает перед демонстрантами с подрывными речами.

– Я хотела спросить, чего они добиваются? Во что они верят, эти самые коммунисты?

Рашид фыркнул, затряс головой, всплеснул руками, закатил глаза, но уверенности в его голосе Мариам не заметила.

– Ничего не соображаешь, да? Как ребенок. Голова совсем пустая.

– Я только спросила…

– Чуп ко. Замолчи.

Мариам смолкла.

Она уже привыкла к постоянным грубостям, насмешкам, оскорблениям, привыкла, что в глазах мужа она как бы и не человек вовсе, а так… нечто вроде домашней кошки. Четыре года замужества показали Мариам, что страх может заставить вынести многое. А она боялась. Рашид был вспыльчив, раздражителен, вечно нацелен на ссору, легко распускал руки. Правда, иногда, бывает, остынет и извинится. Но чаще всего и не подумает.

За четыре года, что миновали с трагического происшествия в бане, надежда возрождалась и гасла целых шесть раз. И с каждым крахом, с каждой поездкой к доктору Мариам жилось все тяжелее, а муж все больше озлоблялся. Все в ней теперь его раздражало, ничем она не могла ему угодить. А ведь дом у нее сиял чистотой, рубашки у мужа всегда были выстираны, на обед подавались его любимые блюда. Как-то она даже купила тушь, помаду и румяна и к приходу Рашида накрасилась. Того так и передернуло от отвращения. Мариам долго потом оттирала краску с губ и щек, и мыльная вода перемешивалась с тушью и слезами.

Конец ознакомительного фрагмента.