Кентуки - Швеблин Саманта Страница 2

– Гениально! – завопила Эми.

Робин не сдержала кривой усмешки.

– Как ты считаешь, у которой из нас грудь лучше? – начала задавать вопросы Катя.

Панда стал быстро перемещаться по буквам:

Блондинка

Катя гордо улыбнулась, так как заранее была уверена в таком ответе.

А Робин подумала: и как только ей раньше не пришла в голову мысль использовать доску Уиджи? Панда появился у нее больше недели назад. И все это время она могла бы спокойно беседовать с ним. Вдруг это какой-нибудь необычный человек или, допустим, мальчик, в которого она могла бы влюбиться, и вот теперь сама все испортила.

– Ну что, ты согласен вместе с нами потрясти Жопастую? – спросила Катя, снова показывая ему фотографию Сьюзен.

Зверек пришел в движение и “написал”:

Суки

Робин нахмурилась, ее это больно задело, хотя такая реакция скорее хорошо характеризовала панду: он ведь понимал, что девчонки ведут себя не лучшим образом. Катя и Эми переглянулись с гордыми улыбками, потом обе разом показали панде язык.

– Какая пошлость, – заявила Эми. – Ну ладно, посмотрим, что еще нам скажет этот господин.

– Так кто мы такие? Продолжай, утешитель ты наш, – опять обратилась к нему Катя, развязно посылая в сторону камеры воздушные поцелуи, – как еще ты нас обзовешь?

Деньги

Чтобы успевать следить за тем, на какие буквы указывал панда, надо было хорошенько сосредоточиться.

Вы сами мне их дадите

Три девушки переглянулись.

Груди сняты на камеру по 400 за штуку это 2400 долларов

Эми и Катя уставились друг на друга, а потом расхохотались. Робин схватилась обеими руками за свою футболку и судорожно комкала край, пытаясь выдавить из себя улыбку.

– И с кого, интересно знать, ты намерен слупить эти деньги? – спросила Эми, делая вид, что собирается снова задрать футболку.

Если нет пошлю ваши сиськи почтой Сьюзен

Только теперь Катя и Эми перестали улыбаться. А Робин не могла вот так с ходу решить, кто прав – ее подружки или панда.

– Можешь показывать их кому угодно, – фыркнула Эми. – Наши – самые красивые в городе. И нам стыдиться нечего.

Робин знала, что к ней это не относится. Эми с Катей ударили ладонью о ладонь. Тогда панда принялся снова танцевать по доске и “писал” без остановки. Робин едва успевала расшифровывать его послание.

У меня есть видео мать Робин на унитазе и сестра Робин мастурбирует

Он двигался по доске довольно медленно, и все равно было сложно составлять из букв слова в соответствии с его передвижениями. Но девчонки уже не могли оторвать глаз от доски.

Отец говорит всякие вещи домработнице

Эми с Катей зачарованно наблюдали за его танцем по буквам, жадно дожидаясь следующего позорного разоблачения.

Робин голая говорит гадости про Эми по телефону

Катя и Эми опять переглянулись, потом посмотрели на нее, но уже без улыбки.

Робин играет будто она Эми, а потом катя и целует их

Панда продолжал составлять слова, но Эми с Катей читать их перестали. Они вскочили с дивана, быстро собрали свои вещи и умчались, громко хлопнув дверью.

Пока панда сновал по доске, Робин дрожащими пальцами стала тыкать в клавиатуру, пытаясь отыскать в гугле способ, каким игрушку можно остановить. Ничего похожего на выключатель на панде не было, это она успела проверить еще раньше. Другого способа Робин тоже не могла придумать. Она схватила зверька и принялась ковырять между колесами концом ножниц, чтобы вскрыть подставку. Однако там не было ни единой щелки, и добраться до нутра у нее никак не получалось, поэтому Робин опустила панду на пол, и тот опять быстро влез на доску. Она пихнула его ногой. Он заверещал, Робин вскрикнула, потому что не знала, что кентуки умеет пищать. Схватила доску и швырнула в другой конец комнаты. Заперла дверь изнутри на ключ, взяла ведро и стала гоняться за пандой, словно охотясь за гигантским насекомым. Наконец сумела накрыть его, а сама села сверху и просидела так некоторое время, ухватившись руками за края ведра, и переставала дышать всякий раз, когда панда начинал биться там внутри. Робин изо всех сил сдерживала слезы.

Когда мать позвала ее есть, она крикнула, что неважно себя чувствует и ляжет спать без ужина. Потом поставила на ведро большой деревянный ящик, где хранила учебники и конспекты, чтобы оно не перевернулось. Еще раньше кто-то объяснил ей, что если не удастся разломать панду, единственный способ выключить его – дождаться, пока закончится зарядка. Поэтому Робин обняла подушку, села на кровать и стала ждать. Панда время от времени пищал и бился о стенки ведра, как огромная муха, пока, уже ближе к рассвету, в комнате не воцарилась полная тишина.

На экране компьютера всплыло диалоговое окно. Эмилии предлагалось ввести серийный номер. Она вздохнула и поудобнее устроилась на своем плетеном стуле. Такого рода требования больше всего раздражали ее. Что ж, сына рядом, слава богу, не было, и он не давал ей понять своим молчанием, что она слишком долго ищет очки, чтобы еще раз прочитать инструкцию. Сидя за письменным столом, которому нашлось место только в коридоре, Эмилия выпрямилась, пытаясь унять боль в спине. Сделала глубокий вдох, затем выдох и, тщательно проверяя каждую цифру, ввела те, что были указаны на карточке. Она прекрасно знала, что у сына нет времени на такие глупости, и тем не менее живо представила себе, как он сейчас шпионит за ней с помощью какой-нибудь видеокамеры, тайком установленной здесь же в коридоре, и бесится из-за ее неловкости, находясь у себя в офисе в Гонконге, как бесился бы и муж Эмилии, будь он сегодня жив. Недавно она продала последний из присланных сыном подарков и погасила долг по квартплате. Эмилия плохо разбиралась в часах, дизайнерских портмоне или фирменных кроссовках, но прожила достаточно долгую жизнь, чтобы понимать: любая вещь, завернутая более чем в два слоя целлофана, помещенная в обитую бархатом коробку и с чеком, заверенным подписью и печатью поставщика, стоит столько, что вырученных за нее денег с лихвой хватит, чтобы такая пенсионерка, как она, расплатилась с долгами. А еще подарки сына лишний раз доказывали, как мало он знает о жизни своей матери. У Эмилии забрали ее блудного сына, едва ему исполнилось девятнадцать, – сманили непристойно высокими заработками, а затем начали перевозить из страны в страну. И теперь мальчика ей уже не вернут, хотя непонятно, кого в том винить.

Экран снова замигал. “Серийный номер принят”. Компьютер у Эмилии был далеко не последней модели, но для ее нужд вполне годился. Следующая надпись гласила: “Соединение с кентуки установлено”, и тут же открылось новое окно. Эмилия нахмурилась: и зачем только нужны все эти послания, если их невозможно расшифровать? Они действовали ей на нервы, но без них почти никогда не обходились приборы, которые присылал сын. Стоит ли терять время, пытаясь освоить то, что больше ни разу в жизни тебе не понадобится? Вот о чем она всякий раз спрашивала себя. Эмилия посмотрела на часы. Почти шесть. Скоро позвонит мальчик и спросит, понравился ли ей подарок, поэтому она постаралась не забивать себе голову ненужными сейчас мыслями и сосредоточиться. На экране появилась клавиатура – именно такой они с сыном пользовались, когда играли в морской бой, прежде чем те люди увезли его в Гонконг. Над клавиатурой выплыло предложение: “разбудить”. Она щелкнула по нему. И сразу большую половину экрана заняло видео, а клавиатура разделилась пополам и разъехалась в стороны, сжавшись до маленьких иконок. На видео появилась кухня в неведомо чьей квартире. У Эмилии даже мелькнуло подозрение, а не кухня ли это ее сына, хотя все здесь явно шло вразрез с его вкусом, к тому же у него на кухне просто не могло быть ни такого беспорядка, ни такого количества лишних вещей. Журналы лежали на столе под банками пива, чашками и грязными тарелками. Открытая дверь вела в маленькую комнату, столь же неухоженную.