Джонатан Коу - Срединная Англия Страница 20

– Я уже собирался уходить, миссис Ка, – сказал он Хелене. – Не хочу путаться под ногами.

– Не говори глупости, Саймон. Я всегда рада тебя видеть. Вот неделька-то тебе выдалась!

– Было сурово, не поспоришь. И хуже всего то, что мы облажались.

– Облажались? Как это – облажались?

– Три смерти. Трое гражданских. Мы не смогли их защитить.

Саймон говорил о троих молодых людях – Абдуле Мусавире, Шахзаде Али и Харуне Джахане, – которых сбила машина, хозяин которой в среду вечером пытался защитить несколько магазинов вдоль Дадли-роуд в Уинсон-Грин от грабежа. То был единственный самый убийственный инцидент на всю страну за все шесть дней беспорядков.

– Очень печально, особенно для их семей, – сказала Хелена. – Но в конечном счете они сами подставились под удар…

– Не вполне, при всем моем уважении, – возразил Саймон. – Никто не ожидал такого вот нападения, с бухты-барахты. Если честно, то, что сделал ваш сын-балбес, было гораздо безрассуднее.

Иэн вяло улыбнулся. Потянулся к Софи, она крепко сжала его руку.

– Да, я собираюсь потолковать с ним об этом, – сказала Хелена, – когда ему станет получше.

Зловещее заявление – как и многие другие у нее.

Ближе к концу посещения Саймон сказал:

– Я вам вот что скажу, Хелена, давайте-ка оставим этих пташек ненадолго. Пойдемте, угощу вас чаем.

Взяв под руку, он повел ее вон из палаты, к лифтам. Прежде чем шагнуть за порог, она обернулась и послала сыну укоризненный воздушный поцелуй.

– Ну что, – сказала Софи, поворачиваясь к Иэну и ощущая мгновенное расслабление, которое всегда (как она уже заметила) охватывало ее, когда она оказывалась не рядом с Хеленой, – как на самом деле чувствует себя местный герой?

– Прекрасно, – ответил он. – А как чувствуешь себя ты? Как поездка сюда?

– О, мы ее преодолели, – ответила Софи. – На самом деле нормально. В смысле, она принялась цитировать Инока Пауэлла[30], но мы… проскочили. Ну что, скоро домой? Через день-другой?

– Похоже на то.

– Ты готов?

– Само собой. Они говорят просто не заниматься ничем чересчур будоражащим некоторое время – и ничем таким, что связано с физическими нагрузками.

– О, – проговорила Софи, улыбаясь и одновременно изображая огорчение. – Какая досада. Я надеялась, что мы сможем заняться чем-нибудь и будоражащим, и связанным с физическими нагрузками.

Она тайком скользнула рукой по одеялу примерно к его паху. Сжала – и ощутила ответное движение. Иэн завозился в постели в блаженном томлении.

– Ты в среду повел себя как полный обалдуй, – сказала она. – И я тебя ни разу так сильно не хотела, как с тех пор.

И правда. Она знала наверняка, что ни один из ее остальных друзей, ученых коллег или бывших парней не поступил бы в тех обстоятельствах, как Иэн. Совершенно глупый, опасный, несуразный поступок – но Софи никогда прежде так не гордилась Иэном, так не тянулась к нему.

– Слушай, когда закончишь меня мучить, – сказал он, краснея и быстро оглядывая остальных обитателей палаты, – я бы тебя попросил о паре вещей.

– Да? – спросила Софи, не убирая руку.

– Когда ты… когда ты повезешь маму обратно, как думаешь, ты сможешь вытащить ее мусорные баки? Их не вытряхнут до понедельника, но она не может проделать это самостоятельно.

– Хорошо.

– И можешь еще проверить кабели на задней панели ее телевизора? Судя по всему, что-то не так со звуком.

– Она говорила об этом, да. Конечно. Еще что-то?

– Кхм… да. – Он взял ее за руку, отвел ее от точки притяжения и пылко сжал. – Еще кое-что. – Глянул ей прямо в глаза. – Выходи за меня замуж, пожалуйста?

Казалось, все затихло. Мир будто перестал вращаться. И это наваждение – если то было оно – словно бы длилось и длилось вечно.

Наконец Софи рассмеялась и произнесла:

– Ты шутишь, да?

Тут рассмеялся и Иэн – и ответил:

– Да.

Облегчения, в общем, не наступило, но она хотя бы снова могла дышать как обычно. Вернее, могла, пока он не добавил:

– Конечно, шучу. Баки вывозят по вторникам.

Вернулось безмолвие, самое долгое и глубокое из всех. Пока он не повторил вопрос:

– Ну? Выйдешь?

Она посмотрела на него, и больше всего ее удивило, до чего легко дался ей ответ.

Когда Дуг встретился с Найджелом Айвзом в кафе рядом со станцией метро “Темпл” 19 августа, через неделю после беспорядков, Найджел выглядел, как обычно, жизнерадостно.

– Доброе утро, Дуглас, – поздоровался он. – Я взял на себя смелость заказать вам капучино.

– Спасибо, – сказал Дуг, размешивая добавленный сахар. – А теперь давайте сразу к делу. Что на самом деле происходит в этой стране?

Глаза у Найджела распахнулись в невинной растерянности.

– Если начистоту, Дуглас, чтобы эти разговорчики получались продуктивными, вопросы лучше бы задавать немножко отчетливее. Видите ли, ваш вопрос может действительно означать что угодно. Если речь о спаде розничных продаж в местах с естественной проходимостью – да, министр финансов признается, что это несколько обескураживает…

– Речь не о спаде розничных продаж в местах с естественной проходимостью.

– Окей, ну, если речь о скандале с незаконным прослушиванием телефонов, тогда министр внутренних дел первым признает, что выявленное к текущему моменту настораживает, а потому энергичное разбирательство…

– Речь не о скандале с незаконным прослушиванием телефонов.

Найджел пожал плечами.

– В таком случае ума не приложу, что вы имеете в виду. – Он отхлебнул кофе – пенка повисла на верхней губе – и добавил: – Если, конечно, вы не беспорядки имеете в виду.

Дуг улыбнулся:

– Вот, другое дело. Добрались наконец. Разумеется, я имею в виду беспорядки.

Найджел, похоже, растерялся.

– Хорошо, можем и об этом поговорить, если хотите, но вы же отдаете себе отчет, что они завершились больше недели назад? Я думал, вы желаете поговорить о чем-то чуть более злободневном.

– По-моему, на ближайшее будущее это важнейший сюжет, – сказал Дуг.

– Правда? – Найджела это, похоже, потрясло. – Вы действительно считаете, что это важно?

– Позвольте объяснить подробно, – сказал Дуг. – Общественные беспорядки в беспрецедентных масштабах. Не только в Лондоне, но и по всей стране – в Манчестере, Бирмингеме, Лейстере. Невероятный ущерб собственности. Ситуация, которая, казалось, совершенно выходит из-под контроля. Сотни людей ранены, уже пять смертей. Могло ли вообще сложиться хуже?

– Я понимаю, вам, медийщикам, лишь бы нарисовать мрачную картинку. Лишь бы хаять Британию.

– Да господи боже мой, даже ваш начальник решил прервать отпуск и прилететь домой, чтобы обратиться к парламенту.

Найджел сурово поджал губы. Этот последний довод оказался, похоже, самым веским.

– Ладно, Дуглас. Вы правы. Положение было довольно отчаянным. Но именно решительные действия Дэйва означают, что теперь это можно оставить позади.

– Оставить позади? То, что случилось на прошлой неделе, показало поразительный раскол во всем британском обществе. Как это можно оставить позади?

– Давайте вот с чем разберемся, Дуглас. Эти события не имеют ничего общего с политическим протестом. Это уголовщина, а не политика. Дэйв в палате общин говорил об этом недвусмысленно.

– Говорил-то он недвусмысленно, однако это не значит, что так оно и есть.

– Для вас, Дуглас, разница, может, и важна. Но вы писатель. Вы придаете словам больше ценности, чем большинство людей. Дэйв обратился к парламенту обычным простым языком, и то, что он сказал, отозвалось в сердцах людей по всей стране, из края в край. Вот что такое быть настоящим вожаком.

– То есть никаких политических уроков из этих событий коалиция извлекать не собирается?

– Конечно, собирается. На улицах нужно больше полиции.

– Не может быть, чтобы решение сводилось к этому, правда же?

– И ее нужно лучше экипировать. Шлемы, щиты…

– А как же подумать о более отдаленном будущем?

– Водометы, вероятно. Перечный газ.

– Я о более радикальном подходе.

– Слезоточивый газ, электрошокеры…

– А в корень-то чего же не глянуть и не разобраться?

– Вы намекаете, что полиции надо выдать оружие, Дуглас? Вооруженная полиция на улицах наших городов? Вы меня не на шутку удивляете. Не знал, что в вас есть столь авторитарная склонность. Но следует держать в поле зрения все варианты. Этот мы будем иметь в виду.

Дуг откинулся на стуле и задумчиво уставился на Найджела. У него был многолетний опыт общения с политиками и их представителями, но вот так ему ни с кем еще не приходилось разговаривать.

– Но, Найджел, это ж были не просто люди, случайно и спонтанно вбегавшие в магазины и воровавшие оттуда что попало. Да, такое тоже происходило, особенно ближе к концу. Но вы посмотрите, с чего все началось. Полиция застрелила черного, а затем отказалась разговаривать об этом с его семьей. У полицейского участка собралась толпа протестующих, настроение сделалось враждебным. Дело получилось расовое – и касающееся властных отношений внутри общины. Люди почувствовали себя жертвами. Почувствовали, что их не слушают.