Семь сестер. Сестра жемчуга - Райли Люсинда Страница 39

– За кого вы меня принимаете, Китти? Или я, по-вашему, бродяга с большой дороги? Если уж хотите знать, то я нашел этот камешек несколько недель тому назад, когда возвращался домой со своего скотоводческого ранчо.

– Хочу верить, что человек, которому изначально принадлежал столь драгоценный амулет, не потерял его случайно?

– Думаю, этого человека уже давным-давно нет в живых. Так что вряд ли он предъявит нам свои претензии. А сейчас, мисс Макбрайд, – Драммонд снял с подноса, который проносили мимо них, два бокала, – могу я предложить вам бокал шерри?

Веселые чертики снова запрыгали в его глазах, но Китти решительно отказалась:

– Нет, спасибо. Я не хочу.

– Должен отметить, что вы сегодня начистили свои перышки по полной. Хорошо выглядите! – Драммонд залпом осушил небольшое количество шерри в своем бокале, а затем проделал то же самое и с бокалом, который изначально предназначался для Китти. – Поздравляю вас с Рождеством, Китти, – задушевно добавил Драммонд. – Могу сказать, что знакомство с вами стало для меня поистине… самым настоящим приключением.

– Мисс Макбрайд…

Китти повернулась на голос и увидела перед собой Эндрю. А все-таки, подумала она, наличие в одном доме двух абсолютно похожих друг на друга близнецов порой изрядно нервирует. Такое чувство, будто у тебя все время двоится перед глазами.

– Добрый вечер, Эндрю. Еще раз большое вам спасибо за такие красивые сережки. Как видите, я их сегодня надела.

– Рад отметить, что они прекрасно дополняют ваше нарядное платье. Предлагаю поднять небольшой бокал шерри в честь наступающего Рождества.

– О, мисс Макбрайд у нас исключительная трезвенница. Ни капли в рот, не так ли, мисс Макбрайд? – промурлыкал Драммонд у нее над ухом.

Глядя, как он вальяжной походкой удаляется от них, Китти задалась вопросом, когда же она, наконец, соберется с духом и влепит хорошую пощечину по его самодовольной физиономии, чтобы раз и навсегда стереть с нее эту издевательскую ухмылку. Гости между тем уже собрались в столовой, где их поджидал обильный праздничный ужин: запеченный гусь, традиционный картофель, тоже запеченный в духовке, и даже хаггис, национальное шотландское блюдо из бараньих потрохов, порубленных с луком. Миссис Мак Кромби специально привезла его с собой из Эдинбурга, тщательно сохраняя деликатес в морозильной камере на судне в течение всего их долго плавания. Глядя на наряды гостей и обилие драгоценностей на дамах, Китти поняла, что встречает сочельник вместе со сливками общества Аделаиды. Справа от нее сидел приятный немец, беседовавший с ней на безукоризненном английском языке. Он пространно рассказывал о своем пивоваренном бизнесе и о своих виноградниках, которым, судя по его рассказам, местный климат в горах Аделаиды пришелся по душе.

– Здесь климат точь-в-точь как на юге Франции, виноград созревает превосходно. Помяните мое слово, через несколько лет весь мир будет охотиться за австралийскими винами. Вот это, – немец поднял одну из бутылок, стоявших на столе, – как раз уже наше вино. Могу я предложить вам отведать глоток?

– Нет, благодарю вас, мой господин, – поспешила отказаться Китти. Еще одного издевательского взгляда Драммонда, сидевшего как раз напротив нее, она просто не вынесет.

После ужина гости сгрудились вокруг рояля и хором пропели на немецком Stille Nacht, популярный рождественский гимн «Тихая ночь, святая ночь». Потом с таким же воодушевлением исполнили и несколько английских рождественских хоралов. Аккомпанировала Эдит, которая оказалась весьма талантливой пианисткой. Вот она повернулась к своему старшему сыну и сказала:

– Эндрю, а ты не споешь нам?

Гости дружными аплодисментами проводили его к роялю.

– Прошу простить меня, леди и джентльмены. Но я сегодня явно не в голосе. Как вы догадываетесь, в Бруме у меня было мало возможностей попрактиковаться в занятиях вокалом, – обратился Эндрю к собравшимся. – Если не возражаете, я сейчас спою для вас отрывок из оратории Генделя «Мессия» под названием «Каждая долина будет возвышена…»

– А я постараюсь наилучшим образом подыграть ему, – добавила Эдит.

– Боже мой! Какой прекрасный голос! – растроганно прошептал винодел, сосед Китти по застолью, когда Эндрю закончил петь и комната взорвалась бурными аплодисментами. – Наверняка он мог бы стать выдающимся оперным певцом. Но жизнь распорядилась иначе… И у отца его другие планы на сына. Вот такова наша Австралия на самом деле, – добавил винодел со вздохом. – Отары овец, стада коров, богатство, часто полученное сомнительным путем… А вот по части культуры мы еще сильно отстаем. Но ничего! В один прекрасный день все изменится и наша страна станет совсем другой, помяните мое слово!

Около одиннадцати вечера гости в сопровождении своих грумов разошлись по каретам и направились в центр Аделаиды на полуночную мессу.

Собор Святого Петра впечатлял своей архитектурой: резные готические шпили, казалось, пронизывали небеса, ровное пламя свечей, горящих внутри, выплескивалось наружу, отражаясь в разноцветных витражах. Эдит и миссис Мак Кромби в сопровождении Драммонда направились к собору. Эндрю помог Китти вылезти из кареты.

– У вас такой красивый голос, – сказала ему Китти.

– Спасибо. Мне все так говорят. Впрочем, я отношусь к этому спокойно. Знаете, человек никогда не ценит то, что ему достается легко. К тому же мне мой голос здесь совсем без надобности. Разве только затем, чтобы развлекать родителей и их гостей по большим праздникам, – добавил Эндрю, когда они присоединились к толпе других прихожан, поднимавшихся по ступенькам к центральному входу в собор.

Внутри церковь тоже поражала своими размерами и пышным убранством. Высокие сводчатые арки обрамляли с двух сторон скамьи для прихожан. Служба уже началась. Пожалуй, отец назвал бы разворачивающееся действо официозом. Воздух был насыщен ароматами ладана, духовенство облачилось в пышные, расшитые золотом ризы. Ральфу это все точно не понравилось бы. Китти подошла за Святым причастием, преклонив колени перед алтарем, заняв место между Драммондом и Эндрю. Здесь хотя бы ноги не мерзнут, подумала она, вспомнив, какой зверский холод обычно царит в церкви ее отца в Лейте во время рождественской службы.

– Ну, как вам понравилась служба? – поинтересовался у нее уже позднее Эндрю, когда они направлялись к выходу. – Знаю, вы привыкли к несколько иным богослужениям.

– Думаю, Господь не имеет ничего против того, как именно ты молишься Ему и как долго восславляешь Его имя, – тактично ответила Китти.

– Если этот Бог вообще существует. В чем я лично сильно сомневаюсь, – услышала она из темноты голос Драммонда.

Позднее, уже у себя в спальне, еще раз проверив на сон грядущий, плотно ли она закрыла дверь, ведущую на террасу, а потом внимательно обозрев потолок в поисках непрошеных гостей в виде мохнатых пауков, которые потом снова вознамерятся запрыгнуть к ней на постель, Китти, размышляя о событиях минувшего дня, пришла к выводу, что день получился необыкновенно насыщенным и чрезвычайно интересным.

10

Промежуток времени между Рождеством и наступлением Нового года (в Австралии предновогоднюю ночь называют кануном Нового года) обитатели Алисия-Холл предавались различным увеселениям и развлечениям. Они выбрались на пикник в Элдер-Парк, где с удовольствием послушали духовой оркестр, выступавший со сцены. А на следующий день отправились на экскурсию в зоопарк Аделаиды. Китти с удовольствием разглядывала различных пушистых обитателей зоопарка – большеглазых опоссумов и прелестно-милых коал. Между тем Драммонд изо всех сил тянул Китти в серпентарий. Ему не терпелось продемонстрировать ей различных змей, рассказать, какие из них вполне безвредные существа, а какие могут своим укусом убить на месте.

– Вот взять, к примеру, питонов. В своей массе они тоже абсолютно незлобивы, но могут вам устроить сущий ад, если вы случайно, не заметив под ногами, наступите на него. А у австралийских питонов к тому же очень неброская коричневатая окраска. Их очень трудно различить на земле, и они особенно зловредны. А вот этот, – он ткнул пальцем в стекло, указав на обитателя клетки, обвившего в углу какой-то прут, – полосатый, его еще называют тигровой змеей. Укусы этих тварей смертельны. Но запомните раз и навсегда: змеи нападают только тогда, когда ты их сам потревожишь, – уточнил Драммонд на всякий случай.