Танцующая на гребне волны - Уайт Карен Страница 47

Чувствуя приступ дурноты, я прислонилась головой к стене. Несколько раз глубоко вздохнув, я пролистала несколько страниц за раз и взглянула, куда же я попала. Книга раскрылась на странице, где я уже видела женщину на пляже, с мужской фигурой позади нее. Имя внезапно и без малейшего усилия всплыло у меня в памяти. «Джеффри», – сказала я тихо, так же как я произнесла это имя, протягивая руки к Джимми Скотту, когда он склонился ко мне, чтобы поднять с земли. Я вспомнила и голубое небо, и глаза того же оттенка. Но у Джимми глаза были карие. Я это знала наверняка, потому что проверила, когда он навестил меня вместе с Тиш и принес букет цветов из своего сада.

– Повернись, – прошептала я, ощущая, что знаю, как он выглядит, но не в состоянии воспроизвести его образ в своем сознании. Мое внимание вновь сосредоточилось на женщине, и я подумала, что нужно позвонить в мастерскую и попросить их переслать мне окантованные рисунки. Но тут же отказалась от этой мысли – я задумала это как сюрприз для Мэтью, а когда их доставят, он же может увидеть их первым…

Я изучала изображение женщины, темные волосы, локон на лбу, миндалевидный разрез глаз. «Я знаю тебя», – хотелось мне сказать. Я старалась припомнить, кого она мне напоминает или на кого похожа. Водя пальцем по чертам ее лица, я сожалела, что имя ее мне неизвестно.

Закрыв книгу, я встала, вновь зарядившись ощущением цели. Я позвоню Тиш и спрошу ее, где мне начать «копать». Может быть, знай я имя той нарисованной женщины, я бы не впадала в такое волнение при виде ее изображения. И перестала бы ломать голову, почему нет надгробной доски для нее рядом с надгробиями ее мужа и их детей. И не думала бы об Адриенне и о странном поведении Мэтью…

Положив руку на перила, я остановилась, прислушиваясь к шептавшимся наверху голосам – звукам, источником которых, казалось, была моя разбухшая от мыслей и домыслов голова. Я закрыла глаза. Я была уверена, что слышу грубые, жестокие слова, но не могла разобрать, что говорилось.

Я была уже на нижней ступеньке лестницы, когда снова зазвонил мой мобильник. Я подошла и увидела на экране номер Тиш. Я схватила телефон почти с радостью.

– Привет, Тиш. Вы, наверное, читаете мои мысли. Я как раз собиралась звонить вам…

И не успела я закончить фразу, как она меня перебила:

– Вы сидите?

Я нахмурилась:

– А в чем дело? Все хорошо?

– Ну, это как сказать. Речь не о Мэтью, если это вас беспокоит. Вы сидите? – повторила она.

– Ну да, – солгала я. – Что случилось?

Тиш едва сдерживала свое возбуждение.

– Помните, когда вы упали, вы ударились рукой обо что-то твердое?

Я потерла руку, уже не забинтованную, но все еще болезненную.

– Да, помню. И что?

– Вы говорили мне, что это было что-то слишком гладкое и оформленное для природного камня. Так вот, я поехала туда с Бет, которая, если вы помните, преподает историю и которая могла бы мне что-нибудь объяснить.

Она замолчала, и я представила себе, как она надувает щеки, наполняя их воздухом, ожидая моего ответа.

– И что же?

– Это определенно могильная плита! Что интересно, это, как мы считаем, возможно, кусок мрамора или осколок старой плиты, судя по его неправильной форме. И надпись на нем вырезана кем-то, кто не умел это делать. Совершенно неумелая рука высекла инициалы «Т.Е.» и дату одна тысяча восемьсот пятнадцать. По крайней мере это то, что мы могли разобрать.

– Да, вот это находка! – Я помолчала. – Было там… что-нибудь еще?

– У Бет есть знакомый в институте археологии. Она позвонила ему, и он прислал к нам нескольких сотрудников с лопаточками и ситами, чтобы выяснить, обломок ли это или цельный памятник.

Она снова остановилась, и я пожалела, что не стою перед нею, чтобы встряхнуть ее хорошенько.

– Нашли они что-нибудь?

– Да-а-а, – протянула она. – Там действительно были человеческие останки, хотя уже сильно разложившиеся. Рано говорить определенно, но, похоже, тело пробыло там долгое время.

Я вздрогнула, подумав, как я была близко к нему.

– Как долго?

– Очень долго. Сохранились только фрагменты костей и что-то похожее на основание черепа. Но они нашли и кусочки металла, в том числе маленький свинцовый шарик и золотые пуговицы.

– Стало быть, они думают о Гражданской войне? – спросила я, вспоминая рассказы Тиш об осквернении кладбища Крайст-Черч во время оккупации острова северянами.

– Или о более раннем периоде. Один археолог сказал, что пуговица похожа на британскую.

Я взглянула на книгу, которую все еще держала в руке, и мне показалось, что я снова слышу голоса и ощущаю запах мокрой шерсти.

– О, – выдохнула я. Знакомый холодок пробежал у меня по спине.

– В институте все очень заинтересовались и обещают заняться этим в первую очередь. Они оцепили всю территорию. – Она чуть ли не кудахтала в упоении. – Ну разве это не замечательно?

– Еще как замечательно, – согласилась я, все еще не в состоянии избавиться от холода в жилах, словно их наполнили бетоном.

– Когда вы возвращаетесь на работу? – спросила она.

– В ближайший вторник. А что?

– Потому что нам необходимо посетить библиотеку Исторического общества Штата и архивы в Саванне. Во время уик-энда у меня есть в магазине помощники, и это был бы самый подходящий момент для меня, если бы вы тоже могли вырваться. У них открыто в каждую первую и третью субботу, но в эту субботу они, я полагаю, закрыты из-за Четвертого июля. Отметьте у себя в календаре шестнадцатое, и мы съездим вместе, хорошо?

– Да. Прекрасно.

Последовала короткая пауза.

– С вами все в порядке? Я думала, вас это больше заинтересует.

– Меня это очень интересует. Правда. Просто… я не знаю. Я думаю, я просто устала. Мне надоело быть запертой в доме. «И узнавать вещи о своем муже, каких я бы никогда не хотела знать», – добавила я про себя.

– Что ж, скоро это все кончится. Бет едет к вам с пудингом. Вы сможете поговорить о младенцах. Я уверена, это поднимет вам настроение.

Я улыбнулась:

– Очень возможно. – Я немного подумала. – Вы полагаете, в архивах может быть какая-то информация о предках Мэтью? Я хотела бы узнать, как звали жену Джеффри.

– Конечно. В архивах есть все – документы, брачные свидетельства, газеты, – все, что вы хотите знать. Если вы не можете найти там то, что вы ищете, оно просто не существует.

Зазвонил телефон, и я увидела, что звонит Мэтью.

– Я должна идти, Тиш. Это Мэтью на другом телефоне. Поговорим попозже, ладно? И сообщайте мне, что происходит там… на могиле.

– Непременно.

Я выждала немного, прежде чем ответить Мэтью.

– Привет, – сказала я настолько непринужденно, насколько могла.

– Привет тебе. Я начал беспокоиться, я звонил тебе уже раньше, и ты не ответила. Я то и дело представляю себе тебя распростертой среди помидоров и не имеющей сил встать.

– Есть места похуже, куда можно упасть. – Мой рот невольно распустился в улыбку.

– Рад, что у тебя все в порядке. Я, наверное, задержусь сегодня. Тут у нас день рождения у коллеги, и я приглашен на маленький сабантуйчик. Боюсь, что могу оказаться дома после полуночи.

– А почему бы тебе не остаться в квартире? – Я старалась убедить себя, что мое нежелание увидеть его дома объясняется только заботой о его безопасности, а не стремлением отложить вопросы, которые мне нужно было ему задать.

– Потому что я не хочу быть вдали от тебя дольше, чем это абсолютно необходимо. И потом, кто отнесет тебя наверх в постель?

– Тебе нет необходимости делать это. Я уже могу подниматься наверх одна. И не забывай, что мне вот-вот выходить на работу. Ты и туда понесешь меня на руках?

Он хмыкнул и помолчал.

– И все-таки небезопасно подниматься одной.

Я сжала трубку в руке, не желая дольше откладывать.

– Я хотела попасть на чердак, но дверь была заперта, и ключа я не нашла.

На этот раз он не замедлил ответить.

– Извини. Именно потому чердак и закрыт и потому в двери нет ключа. Я опасался, что ты попытаешься подняться наверх одна и, может быть, захочешь даже заглянуть на чердак. Но лестница там крутая и ступени неровные, и это для тебя опасно сейчас с твоей ногой. Вместо того чтобы просить тебя не делать этого – мы оба знаем, что такие просьбы для тебя ничего не значат, – я запер дверь.