Сказки дервишей - Шах Идрис Страница 5

Один невежественный и алчный тиран захотел однажды заполучить эту истину. Он был известен как Рударигх (Родериго), великий лорд испанской Мурсии.

Он решил, что истина есть нечто такое, что можно силой выпытать у Омара аль-Алави из Таррагоны.

Омар был схвачен и приведен во дворец. Рударигх сказал:

– Я приказываю тебе немедленно изложить всю истину, которую ты знаешь, понятными мне словами, иначе прощайся с жизнью.

Омар ответил:

– Соблюдаешь ли ты при своем благородном рыцарском дворе всеобщий обычай, согласно которому арестованный должен быть отпущен на свободу, если он говорит правду в ответ на вопрос и эта правда не свидетельствует против него?

– Да, соблюдаю, – сказал владыка.

– Я прошу всех присутствующих быть свидетелями слов нашего владыки, – сказал Омар. – А теперь я скажу истину, и не одну, а целых три!

– Мы должны будем воочию убедиться, что произнесенные тобой истины и в самом деле являются истинами. Доказательство должно сопровождать твои слова.

– Такому владыке, как ты, – продолжал Омар, – которому мы собираемся предъявить не одну, а целых три истины, мы уж постараемся дать истины, которые будут самоочевидными.

Рударигх на этот комплимент распустил хвост веером.

– Первая истина, – сказал суфий, – состоит в том, что меня называют Омаром, суфием из Таррагоны. Вторая – состоит в том, что ты согласился меня отпустить, если я произнесу истину. Третья – в том, что ты хочешь знать истину, доступную твоему пониманию.

Слова эти оказали столь сильное впечатление на собравшихся, что тиран был вынужден отпустить суфия.

Эта история служит введением в устные предания, которые, согласно традиции, ведут свое происхождение от аль-Мутанабби. Рассказчики утверждают, что он запретил их записывать в течение тысячи лет.

Аль-Мутанабби, один из величайших арабских поэтов, умер тысячелетие назад.

Данная коллекция преданий отличается тем, что постоянно перерабатывается, поскольку истории из нее непрерывно рассказывают в соответствии с «изменениями во времени».

Султан в изгнании

Рассказывают, что однажды египетский султан призвал к себе ученых мужей, и, как часто бывает в таких случаях, между ними разгорелся спор. Предметом обсуждения стало ночное странствие Мухаммеда. В предании говорится, что Пророк был вознесен со своего ложа прямо в небесные сферы, где успел увидеть рай и ад, девяносто тысяч раз беседовал с Богом, пережил еще многое другое, и к тому времени, когда он возвратился на землю, постель его еще не остыла, а из кувшина, перевернувшегося при его вознесении, не успела даже вытечь вода.

Некоторые считали это возможным благодаря различным измерениям времени. Султан же утверждал, что это совершенно невозможно.

Мудрецы уверяли, что для божественной силы возможно все, но такой довод не убедил монарха. Известия об этом споре разнеслись далеко и дошли наконец до суфийского шейха Шахабудина, который тут же поспешил во дворец. Султан почтительно приветствовал учителя и оказал ему должное гостеприимство.

– Я вижу, – сказал шейх, – что обе стороны одинаково далеки от истины. Поэтому приведу свое доказательство без всяких предисловий. Предание можно обосновать реальными фактами, поддающимися проверке, а потому нет нужды прибегать к грубым догадкам или скучной и сухой «логике».

В тронном зале было четыре окна. Шейх приказал открыть одно из них. Султан выглянул и ужаснулся: вдали на горе он увидел движущуюся к дворцу вражескую армию.

– Не беспокойтесь, это всего лишь мираж, – сказал шейх. Он закрыл окно, открыл его снова: видение исчезло.

Когда открыли другое окно, султан в ужасе вскрикнул – весь город был объят пожаром.

Он снова закрыл окно и открыл его – город стоял невредим.

Распахнули третье окно, и султан увидел, что страшное наводнение грозит затопить дворец. Но и эта картина рассеялась без следа, когда султан посмотрел в окно еще раз. В четвертом окне вместо обычной пустыни взору открылся райский сад, который затем тоже оказался иллюзией.

Затем шейх попросил принести сосуд с водой и предложил султану на мгновение окунуть голову в воду. Султан сделал это, но едва он коснулся лицом воды, как оказался один на пустынном берегу моря в незнакомом месте.

Не помня себя от ярости, султан поклялся отомстить шейху за его колдовские чары. Вскоре ему повстречались дровосеки. Они спросили его, как он здесь очутился. Не желая выдавать им своего истинного положения, он сказал, что его корабль пошел ко дну, а ему удалось спастись. Они дали ему кое-какую одежду, и он направился в город. Там какой-то кузнец увидел его бесцельно слоняющимся по улицам и спросил, кто он такой.

– Я купец, – ответил султан. – Все мои товары погибли в кораблекрушении, мне же удалось спастись, но я остался нищим и голым. Одежду эту мне дали дровосеки. Тогда кузнец рассказал ему, что, по обычаю их страны, любой пришелец может сделать предложение первой женщине, выходящей из бани, и она обязана дать согласие и выйти за него замуж. Султан пошел к бане и увидел, как оттуда вышла прекрасная женщина. Он спросил ее, замужем ли она. Оказалось, что у нее есть муж. Вторая была безобразна, но, к счастью, и она оказалась замужем. И третья была замужем. Он подождал еще немного, и тут из бани вышла женщина необыкновенной красоты. В ответ на его вопрос, она сказала, что не замужем, но прошла мимо него, видимо оскорбленная его жалким видом. Через некоторое время, однако, перед ним появился какой-то человек и сказал:

– Меня послали отыскать здесь чужеземца, одетого в лохмотья. Изволь следовать за мной.

Султан последовал за слугой, и вскоре они вошли в великолепный дом. Слуга провел его в богато убранную комнату и оставил там одного. Прошел час, и в комнату вошли четыре прекрасные женщины в роскошных одеждах. Вслед за ними появилась пятая, еще более прекрасная. Султан узнал в ней ту женщину, которая ответила ему, что она не замужем. Она поприветствовала его и объяснила, что торопилась подготовить дом к его приходу и что ее холодность была всего лишь соблюдением обычая, которого придерживаются все женщины этой страны, находясь на улице. Султана одели в пышные одежды, принесли для него изысканные яства и весь вечер услаждали его слух утонченной музыкой. Семь лет прожил он со своей женой, пока они не растратили все ее состояние. Тогда женщина сказала, что теперь он должен обеспечить ее и семерых сыновей. Вспомнив своего первого друга в этом городе – кузнеца, султан решил попросить у него совета. Так как он не владел никаким ремеслом, кузнец посоветовал ему пойти на базар и наняться носильщиком.

Так он и поступил. Однако в первый день работы, таская страшные тяжести, он заработал лишь десятую часть того, что было нужно семье.

На следующий день султан пошел к морю и отыскал то самое место, где очутился семь лет назад, погрузив голову в сосуд с водой. Решив помолиться, он стал совершать омовение, окунул голову и, как только вытащил ее из воды, увидел, что находится в своем прежнем дворце, рядом с шейхом и придворными. Перед ним стоял сосуд с водой.

– Семь лет в изгнании, о злодей! – вскричал султан. – Семья, необходимость работать носильщиком! И как ты не побоялся всемогущего Бога!

– Но ведь это длилось только одно мгновение, – сказал шейх.

Придворные подтвердили его слова. Однако султан не мог в это поверить. Только он собрался отдать приказ о немедленной казни шейха, как тот, прочитав его мысли, применил искусство «Илм эль-гхайбат» – наука об исчезновении, – благодаря которому в одно мгновение перенесся в Дамаск, на расстояние многих дней пути от столицы Египта.

Оттуда он прислал султану письмо:

«Семь лет прошло для тебя, как ты уже понял, в течение одного мига, пока голова твоя была в воде. Это всего лишь проявление определенных способностей. Твое переживание не имеет особого значения – оно лишь служит иллюстрацией того, что может случиться.