Двенадцать рождественских свиданий - Бейлисс Дженни Страница 5

Пип оставила завещание, в котором Эвелин числилась официальным опекуном детей на случай, если с ней что-то случится. Никто не ждал никакого несчастья.

Что касается Мэтта, когда-то наглого, беспечного подростка, смерть близких сильно изменила его. Да и как могло быть иначе? Он был раздавлен горем, растерян, в нем кипел гнев отчаяния. И за этим незаживающим нарывом была еще какая-то дерзость, чувство, что мир остался должен ему, должен его долю счастья. Так, по крайней мере, было в его отношениях с Кейт. Это стало слабым звеном их любви, между обожанием и ненавистью была настолько тонкая грань, что разрыв казался неизбежен, и как всегда в таких случаях, он редко бывает мирным.

Эвелин поселила Мэтта в своем доме в качестве опекунши. Она яростно, словно львица, защищала его интересы – деловые, образовательные, воспитательные. Крестная позаботилась о том, чтобы за его домом приглядывали, пока Мэтт не будет готов снова там поселиться. Она сдала пекарню в аренду пожилой паре, которая управляла ею в течение пяти лет, пока не ушла на пенсию. Мэтту тогда было двадцать два, он недавно женился, устроился на работу в крупную бухгалтерскую компанию в Манчестере, имел неплохие перспективы; Эвелин передала ему бразды правления финансовыми делами, и он сдал заведение в аренду другой семье. Но, к несчастью, те быстро угробили бизнес и однажды ночью испарились, забрав из магазина все ценное и оставив после себя только кипу долговых обязательств.

Мэтт не стал возвращаться в Блексфорд, чтобы спасти бизнес. Он был слишком занят своей взбалмошной невестой и заоблачными карьерными достижениями, но при этом не пытался сдать бизнес в аренду снова. Вместо этого он расплатился по счетам, закрыл заведение и оставил его, словно окаменелость или старинный храм. Пекарня «Грушевое дерево» стала забытой повестью, словно старая книга, которую уже никогда не прочтут, но с которой жалко расстаться.

Мать Кейт, которая тогда, кажется, еще испытывала большой интерес к недвижимости, пыталась убедить Эвелин заставить Мэтта продать помещение и тем самым хоть немного возместить свои убытки. Однако Эвелин была совершенно уверена, несмотря на то что все говорило о совершенно противоположном, что Мэтт когда-нибудь вернется в Блексфорд. «Грушевое дерево» стояло в запустении несколько лет. Окна были заколочены, сад пришел в упадок, а то немногое, что осталось внутри, окончательно развалилось. Приезжая навестить родителей, Кейт иногда пробиралась через заднюю калитку, шла через высокую траву, заглядывая сквозь щели в ставнях. Ей хотелось вернуть ту искру счастья, которое она испытывала когда-то в этом месте, на площадке ее детских игр. Словно к воспоминаниям можно было прикоснуться, их можно было достать, как часы, и повернуть ход стрелок вспять. Но ей так ни разу это и не удалось.

После развода – их брак не протянул и двух лет – Мэтт, как и предсказывала Эвелин, вернулся в свой родной дом в Блексфорде. Ему было почти двадцать пять, он был одинок и немного придавлен опытом прошлых лет; не стал и покорителем столицы, каким себя представлял. Следующий год парень провел, полностью переделав и отремонтировав свое заведение и, наконец, заново открыв там кафе «Грушевое дерево».

Он попросил Мака помочь с ремонтом, и старик был только рад этому. Несмотря на разрыв Мэтта с Кейт, ее отец питал к нему теплые чувства. К тому же Кейт была в то время далеко, и вряд ли ее могло это задеть. Она была слишком занята своей карьерой в «Либерти» и новыми отношениями с Дэном; в Блексфорд она возвращалась редко. Вопреки мнению Мэтта, ритм большого города вполне ей подходил. Переезд в пригород казался страшным сном.

Дэн должен был стать Тем Единственным. Для этого в нем было всё, все необходимые ингредиенты, но – как в конце концов должна была признать Кейт – в неправильном соотношении. Их встреча была идеальной с романтической точки зрения: однажды утром в воскресенье она прогуливалась немножко с похмелья и наклонилась, чтобы поднять, как ей показалось, четырехлистный клевер. Дэн был на пробежке; как раз в этот момент он обернулся, – ему показалось, что его кто-то зовет, – и врезался в Кейт, отчего оба рухнули на землю. Это была если не любовь, то точно страсть, вспыхнувшая с первого взгляда. Ей было двадцать пять, она мечтала о чем-то большем, чем могла реально рассчитывать. Ему двадцать восемь, подтянутый, открытый и ищущий кого-то, кто сможет идти с ним в ногу. Кейт могла. Дэн, будучи ландшафтным дизайнером, обожал природу, как и она сама. Но четыре года спустя они перестали вдохновлять друг друга.

Когда Кейт вернулась, чтобы ухаживать за отцом – как раз после недавнего расставания с Дэном, она наслаждалась тем, что может дышать полной грудью, как это всегда бывает с окончанием токсичных отношений. Кафе «Грушевое дерево» уже было процветающим бизнесом, завоевавшим себе верных поклонников среди жителей Блексфорда. Несмотря на сильное желание покинуть это место, Кейт в скором времени вынуждена была признаться себе, что успех Мэтта словно бы подстегнул ее притязания на этот городок и не позволил ей уехать.

Недавно отремонтированную кухню Мэтт сдал в аренду Карле и ее матери, включив их блюда в меню своего кафе, а также сделал скидку на напитки для заседаний книжных клубов и всякого рода сообществ. В таком маленьком и сплоченном коллективе, которое представлял из себя их городок, его кафе быстро стало центром, вокруг которого вращалась вся общественная жизнь Блексфорда.

Кейт избегала «Грушевое дерево», как вредный фастфуд. Когда ей хотелось кофе, она ехала в Блексли, а если встречала на пути Мэтта, переходила на другую строну дороги или ныряла в кусты. Первое время в кустах она проводила много времени. Кругленькая сумма, потраченная на шикарную кофемашину, помогло ей решить проблему кофеиновой зависимости, а вот найти способ избежать встреч с Мэттом в таком маленьком городке оказалось непросто.

Кейт зябко поежилась. Десять минут истекли, и дневной свет почти полностью померк. На крышах автомобилей поблескивала изморозь, а на безоблачном небе высыпала бриллиантовая россыпь звезд. Становилось все холоднее.

Телефон пиликнул.

«Ты где?»

Это было сообщение от Лауры.

Онемевшими пальцами Кейт набрала ответ.

«Я на месте! Сижу на скамейке в скверике, сиськи морожу. Задница, похоже, уже примерзла к скамейке. Придется ампутировать».

Ответ пришел немедленно.

«Что за хрень! Он не знает, что теряет. Хочешь, я найму киллера?»

Кейт вздохнула с усмешкой.

«Если тебя не затруднит».

Ричард не придет. «Блестяще. Я не могу устроить себе свидание даже за деньги». Кейт была разочарована, но не настолько, чтобы пропустить свой маленький чизкейк к полднику. Она попросила Лауру заказать ей пирожные в пакете.

«Давай, все равно подходи в поместье! Никогда не знаешь, чем может закончиться чужое свидание!»

Лаура поставила подмигивающий смайлик.

«Не могу. Слишком замерзла. Мне нужны кофе с собой и много чизкейков. Для полного выздоровления».

«Заметано. Целую».

Кейт встала, пошатываясь, руки и ноги совсем застыли от холода. Пальцев на ногах она вообще не чувствовала. Свернув плед, решила положить его в деревянную корзину у входа в кафе, где Мэтт его потом заберет. Сейчас у нее не то настроение, чтобы выслушивать подколы, даже если они дружеские и безобидные. Она сжала чашку, собираясь потом выбросить ее в переработку, и направилась домой.

В «Герцогском шлеме» кто-то играл на старом расстроенном пианино. Дребезжащая мелодия, напоминавшая «Танец Феи Драже» Чайковского, неслась по улице, смешиваясь с звоном колокольчиков у входной двери магазина Эвелин. Заиндевевшая трава серебрилась в свете фонарей. Перекрикивались дрозды, устроившиеся на ночлег в зарослях остролиста, которые тянулись вдоль дальней стороны площади и уходили в Гончарный переулок.

Отопление дома работало, но Кейт решила еще затопить печь на кухне и в гостиной. Спеша домой, она согревалась, представляя, как будет это делать.