Тысячи ночей у открытого окна - Монро Мэри Элис Страница 7

Однако сегодня эта неопределенность заявила о себе с новой силой. Он вдруг понял, что если бы погиб из-за происшествия в лаборатории, то некому было бы даже сообщить о его смерти. У Джека не было родных и близких. Шагая по парку в туманных сумерках мимо фонарных столбов и слушая звук своих шагов по мокрому асфальту, Джек Грэхем внезапно осознал, как он бесконечно одинок.

В тот вечер он рано лег в постель, поужинав горсткой чипсов и запив их стаканом виски. Несколько часов он беспокойно ворочался, путаясь в простынях и на чем свет стоит проклиная свой неуемный ум. Когда наконец он успокоился и начал погружаться в сон, в голове вдруг на мгновение возник знакомый образ. Это было единственное воспоминание детства, которое преследовало его почти каждую ночь, всякий раз возникая в том странном промежуточном состоянии между сном и бодрствованием. В этом видении какой-то мужчина сильно бил его по лицу. Он уже видел кулак, устремляющийся к нему, но успел вынырнуть из полусна.

Джек открыл глаза и тихо выругался. Ну нет, с него хватит! Он выбрался из постели, включил свет, достал из лотка лежащие там листочки для заметок и принялся их просматривать, пока не нашел то, что искал. Вот: Йен Фарнсуорси, частный детектив. В конце концов, какая разница, на какой кандидатуре остановиться, решил Джек и без дальнейших раздумий точными движениями набрал номер.

Как и следовало ожидать, в трубке раздался голос автоответчика, но Джек оставил краткое сообщение и свой номер телефона и прервал звонок. Он некоторое время смотрел на телефон, потом глубоко вздохнул, вернулся в постель и погрузился в долгожданный глубокий сон.

Следующим утром в квартире, расположенной над той, где мирно спал Джек, Мэдди и Том О’Нил свесились через с перила второго этажа квартиры и захныкали.

– Мам, а теперь что нам делать?

Фэй вытащила руки из ведра, наполненного горячей мыльной водой, и внимательно посмотрела на детишек, слушая их вопросы. Они не давали ей покоя уже целый час. Длинные волосы Мэдди были спутаны, а Том вырядился в клетчатые шорты и рубашку в горошек, что выглядело совершенно нелепо, но он наотрез отказывался переодеваться.

– А вы свои игрушки уже распаковали?

Мэдди закатила глаза и недовольно протянула:

– Да-а-а…

– А как насчет того, чтобы помочь мне на кухне? Ну-ка, берите губки в руки!

Ее слова были встречены громкими стонами, но Фэй лишь крепче сжала тряпку в руке. Она безумно устала: несколько дней распаковывала вещи, закупала продукты и отмывала квартиру до стерильной чистоты. В довершение всего через пару дней ей предстояло выйти на новую работу, а она еще так и не нашла няню, которая бы сидела с детьми в ее отсутствие. Она чувствовала себя выжатой как лимон. Самое время еще развлекать детей, которые никак не хотели угомониться.

– Нам скучно, – хныкала Мэдди тем противным капризным голосом, от которого скрежещут зубами все мамы на свете.

Фэй уже собиралась было повторить детишкам, что она велела им делать, но придержала язык. В конце концов, для них это время тоже было трудным. Им было непонятно, куда можно пойти и что можно делать в этом странном незнакомом доме, наполненном необычными звуками и чужими запахами. Все было новым и незнакомым, а еще приближалось лето, ведь занятия в школе начинались лишь осенью. Больше всего им сейчас нужны были друзья, а сама Фэй была слишком занята, выполняя обязанности одновременно и матери и отца. У нее просто не хватало времени быть им другом.

– У меня идея, – сымпровизировала Фэй. – Смотрите, какой прекрасный весенний день. Почему бы вам не пойти поиграть на улицу?

Рожицы детишек сморщились от разочарования.

– А что мы там будем делать?

– Думаю, вы найдете, чем заняться. Разве могут дети скучать, когда стоит такая прекрасная погода? Ну, идите же! Вы можете вскопать землю. Или выполоть сорняки. Я видела, что в сарайчике на заднем дворе есть лопаты и совки. Не думаю, что кто-то будет возражать, если вы позаимствуете их, чтобы навести порядок в саду. – Она заметила, что ее мысль нашла отклик: глаза детей загорелись, и они явно успокоились.

– А ты с нами пойдешь? – спросила Мэдди, распрямляя спину и резким движением отбрасывая непокорную прядь волос с глаз.

– Вы начинайте, а я к вам присоединюсь, когда закончу убираться на кухне.

– Обещаешь?

– Конечно, обещаю. Идите-идите…

Личико Мэдди оживилось.

– Пошли, Том! – распорядилась она и решительным шагом направилась к двери. Том покорно поплелся за ней.

Фэй не без облегчения наблюдала, как они стремглав выбежали из квартиры. За последнюю неделю она обнаружила множество скрытых дефектов, которые умудрилась упустить при первом осмотре дома, поддавшись его очарованию. Штукатурка на стенах в некоторых местах потрескалась от сырости, вероятно, из-за протекающей крыши, и в комнатах пахло плесенью. Краска в углах облупилась, лампы мигали, когда дети бегали в комнате наверху, а покрытые известковым налетом и ржавчиной краны в ванной и на кухне дрожали, выплевывая жалкие капли воды. Печально, что такой прелестный дом находится в столь плачевном состоянии.

И все же этот дом ей нравился, думала она, обходя комнаты с ведром в руке. Ей даже нравилось стирать пыль со старой мебели из красного дерева, мыть тяжелое створчатое окно, скрести скрипучие деревянные полы. Прошло всего несколько дней, а она уже чувствовала себя тут как дома. Стены словно обнимали ее, нашептывая, что она наконец обрела безопасность и тот образ жизни, о котором всегда мечтала. Действительно, иногда ей казалось, что старый особняк – ее лучший друг в Лондоне.

Фэй вытянула шею, чтобы посмотреть из заднего окна, чем там занимаются дети. Мэдди выкапывала совком сорняки вместе с землей, и вокруг нее уже образовалось несколько отвратительного вида куч, а Том изо всех сил лупил по кусту палкой. Фэй покачала головой – ей было и смешно, и неловко. Она не удосужилась объяснить детям, как работать в саду. Им ведь нужен наставник в жизни, мать, которая могла бы посвящать им больше времени.

На какое-то мгновение ее охватило непреодолимое желание стянуть желтые резиновые перчатки и надеть хлопчатобумажные для работы в саду. Как было бы хорошо чувствовать солнечное тепло на своем лице, видеть радостные улыбки детей.

Но здравый смысл все-таки возобладал – она отбросила ненужные мысли, словно пылинки, и сосредоточилась на ведре с мыльной водой и губке, старательно отмывая жирное пятно в маленькой духовке. Время не ждет, и не важно, кто ты – мужчина или женщина, твердила она себе. Нужно пользоваться моментом и завершить эти хозяйственные дела, пока дети нашли себе занятие, другой возможности может и не предоставиться.

Внизу, в спальне, выходящей окнами на сад, Джек продрал глаза и увидел луч солнечного света, который бил через узкую щель между шторами прямо ему в лицо. Он поскреб голову, слегка зевнул. Издалека с улицы доносились звуки автомобильных гудков, в саду вовсю щебетали весенние пташки. До этого он провел несколько бессонных ночей, ворочаясь с боку на бок, поскольку печальные мысли не давали ему покоя. Но в это утро даже крепкий сон почти до одиннадцати не принес ему желанной ясности мысли.

Словно на автопилоте он сунул ноги в спортивные штаны, натянул поношенный свитер с надписью «Стэнфордский университет» и побрел через холл в огромную кухню. Так как урчание живота заглушало все остальные звуки, Джек схватил первую попавшуюся чашку, на всякий случай ее понюхал, чтобы понять, чистая ли она, налил туда вчерашний кофе и сунул в микроволновку. В ожидании звукового сигнала принялся искать, что бы съесть на завтрак, и в конце концов решил, что зачерствевшие остатки пиццы вполне сгодятся, ведь в них содержатся все четыре основные группы питательных веществ. С трудом затолкав пиццу в рот и сделав несколько глотков горького кофе, он плеснул в лицо холодной воды, пригладил пятерней волосы и счел, что выглядит и чувствует себя вполне прилично. Внезапно до его слуха донеслись оживленные детские голоса.