Эмма Бёрстолл - Тремарнок Страница 8

– Класс Рози едет на экскурсию в Лондон, и ей тоже хочется поехать, но это стоит четыреста фунтов, и мне не потянуть, – выпалила Лиз. Ну вот и все, она это сказала.

Грег молчал, но она отчетливо представляла себе его лицо, искаженное гримасой гнева и одновременно жалости к самому себе. Ведь к остальным-то мужчинам их бывшие не лезут с такими идиотскими требованиями.

Наконец он вздохнул, с шумом, словно надувной матрас, выпустив воздух.

– Я сейчас не при деньгах. (Как и следовало ожидать.) Ты же знаешь, меня в январе уволили.

Откуда бы ей это знать? Все их общение ограничивалось редкими открытками, которые Грег, если не забывал о дне рождения Рози, присылал ей вместе с десяткой.

– Я только-только на новую работу устроился и толком еще на ноги не встал.

Отмазка номер три. Лиз вела им счет, но про себя, не проронив ни слова.

– Я бы и рад помочь, но…

– Она никогда нигде не была, – перебила его Лиз, – пожалуйста, в первый и последний раз.

Грег вздохнул – так, будто она взвалила на его плечи непосильную ношу.

Лиз скрестила пальцы.

– Ладно. Оплачу половину. Хотя мне придется последнее отдать…

Лиз уже прикидывала в уме цифры: пятьдесят фунтов задатка до конца следующей недели, еще сто пятьдесят – до середины июня. Греговых двух сотен как раз хватит. Третью сотню она наскребет к концу июля, а остаток – к сентябрю, к началу учебного года. Успеет она скопить? Только если Кася работы подкинет или Роберт разрешит ей поработать в дневную смену.

– Как тебе их прислать-то? – злобно процедил он. Естественно, она же обобрала его до нитки.

– Лучше всего чеком, – Лиз сама удивлялась собственной наглости, – и чем скорее, тем лучше.

Она продиктовала ему адрес, уверенная, что Грег еще не скоро сподобится прислать чек.

Грегу явно не терпелось распрощаться с ней, и теперь, когда Лиз пусть наполовину, но добилась того, чего хотела, задерживать его не было никакого смысла.

Они холодно попрощались, и лишь потом до Лиз дошло, что о дочери он так ничего и не спросил.

Глава четвертая

Субботнее утро Лиз обожала. Наслаждаясь такой неслыханной роскошью, она лежала в постели, вслушиваясь в крики чаек, шаги под окнами и далекие голоса, дожидаясь, когда свет просочится сквозь тонкие занавески и постепенно разгонит сон. Растопырив пальцы, она вытянула ноги на прохладной простыне. Покой наполнял тело приятной тяжестью. Она глубоко вдохнула и выдохнула, упиваясь бездельем.

У них с Рози целый день впереди – до половины шестого. Да это же настоящее чудо! Сперва они прямо в пижамах позавтракают, а потом решат, чем заняться. Решать, конечно, придется по погоде, но вариантов море. Можно прогуляться по побережью или, если Рози захочет, по деревеньке, можно устроить в парке пикник или выпить чаю со сконами в «Салоне у Пегги», что в соседней деревне Полретен. Так они обычно баловали себя. А если сегодня дождливо, можно хоть полдня в пижамах провести – играть в карты или смотреть телевизор, свернувшись калачиком в старом кресле, где они без труда умещаются вдвоем.

Она открыла глаза, лениво вылезла из постели и побрела к окну с плотно задернутыми занавесками в бело-голубую клетку – без них было никак нельзя, потому что окно выходило прямиком на тротуар. Лиз посмотрела поверх занавесок на ярко-голубое небо. Лучше и не придумаешь.

Если верить будильнику на тумбочке, было лишь десять минут девятого, и Лиз решила еще чуть-чуть поваляться в постели, но тут увидела, что по дороге к их дому катит на велосипеде почтальон – молодой парень по имени Натан.

Пышущий здоровьем, невысокий и светлокожий, он на глазах у Лиз превратился из тощего курносого мальчишки в настоящего крепыша с непропорционально накачанным торсом. Такими разительными переменами он, без сомнения, был обязан протеиновым коктейлям и изнурительным тренировкам, которыми ежевечерне мучил себя. Он как-то признался Лиз, что обустроил дома спортзал, в котором имеются даже гребной тренажер и скамья для жима.

Глядя на Натана, связываться с ним никто не хотел, но то была лишь видимость. На деле он был настоящим лапочкой, готовым поболтать со всеми и каждым.

Насвистывая, он притормозил возле ее двери, вытащил что-то из сумки и просунул в щель для почты, после чего поднял голову и приветливо помахал Лиз рукой.

Ее сердце радостно подпрыгнуло, но она тотчас же осадила себя: нечего радоваться, это наверняка счет за что-нибудь.

Она открыла дверь в коридор и увидела, что Рози в бело-желтой пятнистой пижаме и тапочках-котятах уже шлепает по коридору, размахивая коричневым конвертом.

– Тут написано, что это мне… – озадаченно сказала она, – что это такое?

Лиз взъерошила густые волосы дочери. Губы Рози были измазаны темно-красным. Черносмородиновый сок. В гостиной работал телевизор.

– Ну что ж, давай посмотрим и выясним?

Они залезли в еще теплую постель Лиз, и Рози, держа конверт больной рукой, нетерпеливо надорвала его здоровой.

– Осторожнее, – предостерегла ее Лиз, – не порви.

Рози перевернула конверт, и на одеяло выпал чек.

Лиз не сводила глаз с дочери, а та развернула чек и вгляделась в почерк. Затем протянула чек Лиз.

– По-моему, это от папы, – неуверенно проговорила она. – Тут написано – двести фунтов.

Лиз посмотрела на чек. Он был на имя Рози, но сумма действительно совпадала.

– Но почему? Зачем он его прислал?

Ответила Лиз не сразу – она не верила собственным глазам.

– Это на экскурсию в Лондон, – медленно выговорила она, снова глядя на дату и подпись.

Нет, это не ошибка. Он действительно прислал денег. А остальное Лиз уж как-нибудь наскребет, времени у нее достаточно. Поверив наконец в случившееся, она заулыбалась.

– Ты едешь в Лондон! – воскликнула она, обнимая Рози. – Увидишь Тауэр, и покатаешься на колесе обозрения, и будешь жить в отеле, и все будет просто волшебно!

Рози сжала Лиз так крепко, что у той перехватило дыхание. Потом вскочила и принялась прыгать на кровати, и Лиз остановила ее, сказав, что у Рози закружится голова или она сломает пружины.

– Но почему папа вдруг прислал нам деньги? – спросила Рози, вновь усевшись на кровать и взяв в руки чек. За день до этого она уже успела свыкнуться с мыслью, что экскурсии не будет.

Лиз снова заглянула в конверт, но там было пусто. Даже записки нет. Вообще ничего. Ну и что с того? Главное – ей удалось пробудить в нем совесть, и он раз в жизни проявил щедрость. Что уж тут жаловаться!

– Потому что он беспокоится о тебе и хочет, чтобы ты как следует отдохнула, – ответила она и тут же об этом пожалела. Лиз всегда старалась быть с Рози честной – конечно, насколько возможно. Ей ужасно захотелось стереть тот миг, когда она произнесла последнюю фразу.

Рози прикусила губу и нахмурилась.

– Не беспокоится он обо мне. Ты же сама знаешь.

Лиз забрала у дочки чек и положила его на стол, с глаз долой.

– Да какая разница? – Она пощекотала Рози под мышками, и девочка рассмеялась. – Раскошелился – и это главное!

Пока они завтракали и мыли посуду, Рози без умолку болтала о поездке в Лондон. Как там вообще все? Королева и правда умрет, если вороны покинут Тауэр? А еда в Лондоне такая же или другая?

Лиз рассмеялась:

– Ты же не в Тимбукту едешь!

Они решили, что остальные дела отложат на потом, а сейчас поедут в Плимут и обналичат чек. Лиз терпеть не могла вылазки в Плимут по выходным, но искушать судьбу и тянуть до понедельника ей не хотелось. Кто знает – может, к тому времени Грег потратит все, что у него имеется, и отзовет чек? При мысли об этом Лиз поежилась.

День манил новыми возможностями, они сели в старого доброго Ослика Иа и покатили по проселочным дорогам, таким узким, что колючие ветки живых изгородей скребли по машине. За окном мелькали словно сшитые из лоскутков поля, пастбища с коровами, мотели, выставленные на продажу поленницы дров, деревеньки, где всего-то было несколько домов да магазин. Лиз и Рози во все горло распевали старые застольные песни времен короля Эдуарда, которым Лиз в детстве научила ее мама, – «Дейзи-Дейзи», «Мой папаша», «Откуда ты взял эту шляпу?» и «О, как я люблю побережье».

Оставив машину на многоуровневой парковке в центре, они направились в главное отделение банка, открытое даже в выходные. Давая указания Рози, Лиз позволила ей ввести данные чека в банкомат и спрятала одобренную квитанцию в сумочку. На ее счет деньги поступят лишь через несколько дней, но ведь и задаток внести надо не завтра. Все складывалось как нельзя лучше.

Затем они решили прогуляться по мощеным улочкам до исторической набережной Барбикан, а по дороге остановились посмотреть на Елизаветинскую фреску – огромное граффити работы местного художника, уже выцветшее, облупившееся и обшитое деревянными рейками.

– Он странноватый слегка, да? – спросила Рози, поглядывая на нелепые, неуместно современные лица, совсем не сочетавшиеся с белыми жабо и допотопными тюдоровскими прическами.