Знание-сила, 2009 № 11 (989) - Цыбанова Страница 17

Разумеется, выход не в том, чтобы отказаться от модернизации, закрыться от того, что несет с собой цивилизация. Но важно понять, где болит, откуда исходит угроза для культуры.

Главным социальным последствием развития капитализма на этапе его промышленной индустриализации стало возникновение массового общества, которое не надо путать с гражданским. Гражданское общество — политический идеал XVIII века. Его основным принципом является принцип автономизации индивидов, признающий за ними право личного выбора и собственного мнения. С победой буржуазных отношений этот принцип повсеместно утверждался в странах Европы. Но в результате индустриализации и роста промышленных городов на смену гражданскому обществу постепенно приходит массовое.

Происходит своеобразная деперсонализация, обезличивание общественных связей и отношений. Разве все мы не представляем сегодня какую-то массу — производственную, потребительскую, электоральную, зрительскую, читательскую и прочее, в которой наша индивидуальность никак не учитывается? Масса в отличие от просто народа или нации — это объединение людей посредством не общей им всем системы ценностей, а внешней и безразличной к их индивидуальности связи. Американский социолог Дэвид Рисмен назвал когда-то массы «одинокой толпой». Я назвал бы ее безличным коллективом, отличая от народа как коллективной личности и нации как коллектива личностей. Такой коллектив не способен к самоорганизации, нуждается в руководстве со стороны.

Главной ценностью массового общества является не индивидуальная свобода, а власть (не случайно политология вышла сегодня на одно из первых мест среди общественных наук), но не традиционная — монархическая или самодержавная — а такая же обезличенная, как само общество. Люди власти в наше время — главные герои дня, о них больше всего говорят и пишут. Именно они пришли на смену героям прошлого — инакомыслящим и просто мыслящим. В современном массовом обществе власть, как правило, принадлежит тем, кто владеет финансами и средствами массовой информации. СМИ потому и называют сегодня «четвертой властью». Я не считаю такое определение демократическим. Там, где пресса ассоциируется с властью, а не со свободой слова, еще нет никакой демократии.

Единственной компенсацией сужения сферы индивидуальной свободы в массовом обществе является расширение сферы потребительской активности. Перефразируя знаменитое изречение Фридриха II «Рассуждайте, но повинуйтесь!», можно сказать, что для массового общества правилом является другой тезис — «потребляйте, но повинуйтесь!».

Власть над массами не нуждается в особом идеологическом обосновании. На смену идеологам пришли политтехнологи и имиджмейкеры. Борьба идей сменилась борьбой компроматов. Голосуют не умом и даже не сердцем, а глазами — отдают предпочтение тем, кто более симпатично выглядит на экране телевизора. Возможно, я сильно сгущаю краски, но нельзя отделаться от впечатления происходящей сегодня примитивизации политической жизни.

Результатом стала и примитивизация духовной жизни, ведущая в итоге к снижению уровня культуры. Если от меня мало что зависит в этом мире, если за меня все решают сильные мира сего, о которых я мало что знаю, зачем мне тогда высокая культура? Все, что мне нужно от нее, — это развлечения и приятные ощущения в свободное от работы время. Так, собственно, и рассуждают многие.

«З-С»: Так что же все-таки делать и куда двигаться дальше — если вообще есть смысл в том, чтобы сознательно намечать какие-то перспективы?

В.М.: На этот счет существуют разные мнения. Выскажу свое.

Как известно, современный мир становится все более глобальным, стягивается экономическими и информационными сетями в единое целое. Никуда от этого мира не уйдешь, всем нам предстоит жить в нем в ближайшем будущем. То, что я назвал универсальной цивилизацией, обретает сегодня вполне зримые очертания. Уже сегодня тот, кто хочет чего-то достигнуть в своей жизни, вынужден считаться с этим, как-то приспосабливаться к новым условиям — изучать языки, осваивать понятия и нормы, общие для всего мирового сообщества, быть, что называется, на уровне мировых достижений в разных областях деятельности. Иначе проиграешь. Любая изоляция от новой реальности, попытка отгородиться от нее чревата личным и общественным поражением. Рождающаяся универсальная цивилизация диктует индивиду новые правила жизни и поведения, ставит перед ним задачу и универсализации им своего сознания, своего способа общения с другими людьми. А это уже чисто культурная задача. Происходящая глобализация мира рано или поздно упрется в проблему формирования не только транснациональной экономики, но и транснациональной культуры, позволяющей человеку жить в этом мире.

«З-С»: Как же вы представляете себе эту культуру?

В.М.: Мы подошли к тому, что я считаю главным в нашем разговоре: какой должна быть культура, позволяющая человеку жить в глобальном мире, или, если угодно, в мире универсальной цивилизации? Или, другими словами, что должно придти на смену массовой культуре? Эта тема, как мне кажется, — центральная для всей так называемой постмодернистской философской литературы. Как бы я ее сформулировал?

Массовая культура благодаря техническим средствам связи и информации максимально расширила состав своей аудитории, выйдя за рамки любых национальных территорий и границ. Одновременно она понизила порог индивидуального участия человека (как творца и потребителя) в этой культуре, обращаясь ко всем сразу, но ни к кому в отдельности. Можно ли, сохранив планетарный масштаб культурной аудитории, превратить одновременно культуру в способ самовыражения и развития человеческой индивидуальности? Как, короче, сочетать в развитии культуры ее всеобщность, обращенность ко всем, и ее индивидуальную творческую неповторимость и уникальность? Причем в масштабе не только отдельной нации, но и всего мира? Так я вижу проблему.

Решить ее, конечно, нельзя, взяв за культурный образец какую-то одну национальную культуру, навязав ее в качестве культурной нормы всем остальным народам. Если это и происходит сегодня (например, посредством навязывания всему миру западных культурных стандартов), то, естественно, вызывает в нем обратную реакцию неприятия всего западного. Ни одна из уже существующих национальных культур не согласится на такую экспансию со стороны другой культуры. Как же примирить между собой столь разные культуры, все более вовлекаемые в мир глобальных связей и отношений?

Я вижу только один выход: предоставить каждому человеку свободу выбора своих культурных предпочтений. Право на свободный культурный выбор есть, на мой взгляд, базовое условие существования любой культуры в глобальном измерении. Только оно обеспечивает культурное равенство людей в планетарном масштабе. Никакая национальная культура не должна мнить себя в мире культурным монополистом. Глобальным в культуре является, следовательно, не одинаковая и обязательная для всех культура, а право каждого человека свободно пользоваться благами и достижениями любой национальной культуры. Уже национальная культура, как я ее понимаю, дает человеку право на такой выбор (потому она и включает в себя разные идейные и художественные школы и направления), но