Театр Абсурда - Евгений Иванович Вербин Страница 2

Сыплет яда тройную норму!

Товарищ, верь, взойдет она!

Не узнать овощные базы:

Работается веселей!

Сколько сгноили —

сразу

Показывает дисплей!

Перестраиваются бюрократы.

Как картишки, тасуя штаты.

Штампы, вывески и плакаты.

Убеждения и цитаты —

С новым

выигрышем

зарплаты!

В службах быта — эксперимент:

За услуги все выше цены!

В школах — множество перемен.

В тех особенно,

где три смены.

Перестраиваются демонстранты.

Репетируя монолитность.

Кандидат наук за баранку

Сел в такси, обретя элитность.

Дама легкого поведения

Заявляет:

«Пора кончать!

Не хочу незаконных денег!

Где патент

и на нем печать?!»

В кои веки не презираема.

Не гонима

и не сгораема

В катастрофах,

как «черный ящик».

Смело

истины свет

хранящий.

Символ веры

восславив

бойко.

Перестраивается

«прослойка»!

Как на судилище

амурных доблестей,

Кричит историкам:

«Давай подробности!»

Невостребованные гении

В нетерпении.

«Как бы дело совсем не встало?

Не успеем!

Не наверстаем!

Ломай реакцию!

Скорей курочь ее!

Во все редакции

Даешь Коротича!»…

Перестраиваются критики:

Что хвалили —

разносят в дым!..

Рассуждения о политике

Заменяют в семье интим:

Муж с женою,

валяясь в кровати,

Речь заводят о демократии!

Он целует ее в глаз,

в нос,

Приговаривая: «Глас

ность!»…

Оглянись назад, каждый!

Прямо шел

или шел криво ты?

Что упущено —

честно скажем!

Сделаем выводы!

Бывший сатрап империи

Берии

Снова «Скорую» вызывал:

«Враг не дремлет!

Вижу теперь я.

Недострелял!»

 Юнец раздражен:

«Я что? Сусанин?

Ваша история —

лес

густой!

Вы уж, предки.

решайте сами.

Где у вас прогресс,

а где — застой!»

А романтик пятидесятых —

Из геологов бородатых.

Из целинников, что когда-то

В обновленье поверив свято

И покой презрев, и корысть.—

Дон-Кихот в потускневших латах.

Постаревший,

одутловатый,

Зрелых лет схоронив растрату,

С грустью думает:

«Маловато:

Две весны —

за целую жизнь!»

ТЕАТР АБСУРДА

Где наш Ионеско? Проколы в культуре?

Ах, если бы только! А если по сути,—

Зачем он? У нас — не на сцене, в натуре

Театр абсурда!

Смотрите, какие у нас носороги!

Не дикая выдумка драматурга —

Сограждане наши! Из плоти и крови!

Театр абсурда.

Убийца, без жертвы не знавший покоя.

Исчадие ада. Такого под суд бы!

Ничуть не бывало! Он правил страною!

Театр абсурда.

Он рай сотворил стукачам, демагогам.

Свинцом истребляя талант и рассудок.

Внушая живым поклоненье, как богу.

Театр абсурда.

Смотрите, террор назывался свободой,

Врагами — друзья, произвол — правосудьем.

Ложь — правдой, глумленье над нами — заботой.

Театр абсурда.

А вот — не злодей, не тиран. Либерален.

Любитель наград и мастак на посулы.

Как елка в убранстве, от блеска регалий.

Театр абсурда.

Смотрите, и действие — странно и бедно:

Усилий до черта, а дело буксует.

Призывы. Игра в трудовые победы.

Театр абсурда.

Растить, чтоб гноить. Чтоб товары — на выброс,

На новенький хлам истощая ресурсы.

Где видано это, скажите на милость?!

Театр абсурда.

Смотрите, имеющий власть не умеет

Решать ни проблемы народа, ни судьбы.

А тот, кто умеет, ее не имеет!

Театр абсурда.

Позволить — мешая. Давать — отнимая.

Как гонка в мешках — до одышки, до судорог.

Какие коллизии! Дерзость какая!

Театр абсурда.

А что за язык! Сколько в нем достижений!

«Приняв на себя… развернулось повсюду…

Большая проделана… в свете решений…»

Театр абсурда.

С интригой, с героями, стало быть, ясно.

А гляньте, какая была режиссура!

«Кто «за»? Голосуем. Единогласно».

Театр абсурда.

Да, Беккета нету! И нет Ионеско!

Зачем они?! Нам и не нужен никто!

У нас история ставила пьесу —

Свою! — «В ожиданье Годо».

ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ!

Помнится, часто в речах выступающих

Чудилось мне: «Дураки и товарищи!»

Что, если правда?

Что, если так?

Кто я?

Товарищ или дурак?

Праздный вопрос?

Вопрос риторический?

В экскурс желаете исторический?

Когда по ночам лютовали аресты.

Но, стоны глуша, ликовали оркестры.

Царил Дунаевский, веселый маэстро,

О счастье народа песней пленя,—

Тогда за кого принимали меня?

Когда были голодны мы, как собаки,

А Пырьев выдумывал сладкие враки,

Внушая: кубанские эти казаки —

Не пошлая выдумка, не брехня.

Тогда за кого принимали меня?

А те, кто сограждан своих растлевали,

Гноили в Сибири и убивали,

А сами к вершинам сияющим звали,

О светлом пути всетрибунно бубня,—

Они за кого принимали меня?

И те, кто, мозги мне бессовестно пудря.

Твердили о «самом великом и мудром»,

И те, кто старались, чтоб «генеральный»

Звучало в ушах моих, как «гениальный»,

И те, кто хотели бы, правду утаивая,

Чтоб я доверял ярлыкам на Цветаевой,

Чтоб я в Пастернаке видел врага,—

Меня принимали за дурака!

Какой я товарищ, сами судите,

Этому асу по волоките?

Какой я товарищ мордовороту,

За взяткой спешащему на работу?

Писакам, макающим перышки в патоку,

Головотяпам, загадившим Ладогу,

Спецам по халтуре, штампующим брак,

Какой я товарищ?

Конечно, дурак!

А если я дорог, давайте, давайте

Тогда уважайте меня,

Уважайте!

Тогда не мешайте ни в чем,

Не мешайте!

Тогда доверяйте,

Тогда не скрывайте —

Тогда говорите мне