Амир Хисамутдинов - Владивосток

Г.П. Турмов, А.А. Хисамутдинов

Владивосток

© Бурыгин С.М., автор идеи и проекта, 2015

© Турмов Г.П., Хисамутдинов А.А., 2015

© ООО «Издательство «Вече», 2015

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2015

Сайт издательства www.veche.ru

Предисловие авторов

Не просто писать об истории Владивостока. Солидные монографии и многочисленные справочники рассказывают в основном об официальной стороне жизни города. Но Владивосток многолик, история его неоднозначна, и многие аспекты прошлого до сих пор оставались в тени, неведомые даже краеведам, не говоря уж о широких слоях горожан. Порой лишь счастливая случайность, верная спутница многочасовых бдений над подшивками старых газет и журналов, архивных материалов и книг, помогала найти разгадку неясным историческим моментам.

Транспорт «Манджур» 2 июля 1860 г. в бухте Золотой Рог (с картины худ. В.И. Шиляева)

С первых дней, когда в далеком 1639 г. Россия вышла к берегам Тихого океана, основной задачей стали поиски подходящего места для главного города-порта. Вначале им стал Охотск, ясачный острог, основанный русскими первопроходцами в 1665 г. для сбора податей с местных жителей. Роль этого небольшого поселения в те годы была огромной. Именно отсюда брали курс в самые разные точки Тихого океана построенные здесь же русские суденышки с весьма нехитрым вооружением. Отсюда великий Витус Беринг со своей знаменитой экспедицией отправился на поиски легендарной Америки.

В октябре 1790 г. Охотск получил свой герб. В его верхней части был изображен герб Иркутска, столицы Восточной Сибири, – бегущий тигр с соболем в зубах, а в нижней части располагались на голубом фоне два скрещенных якоря со штандартом – символом морского порта. Как видите, элементы этого герба были использованы и в символике Владивостока.

В 1799 г. была образована Российско-Американская компания, и роль Охотска еще более усилилась: он стал центром всероссийского рынка на Тихом океане. С 15 июля по 15 сентября здесь широко проводились ярмарки, о товарообороте которых можно судить по одной цифре: в 1837 г. здесь было продано товаров на 324 859 рублей.

Но в навигационном отношении Охотск располагался в весьма неудачном месте. Быстро меняющиеся мели, резкие приливо-отливные течения, навигационные опасности значительно осложняли работу мореплавателей, поэтому в 1849 г. порт в Охотске был закрыт и перенесен в Аян, основанный в сентябре 1864 г. Но с закрытием в 1867 г. Российско-Американской компании и этот порт перестал играть серьезную роль.

Функция главного города в Тихом океане перешла к Петропавловску-Камчатскому. В 1812 г. он был объявлен городом, летом 1854 г. военный губернатор В. С. Завойко с немногочисленным гарнизоном успешно отразил нападение англо-французской эскадры. Во избежание новых неприятностей все население Петропавловска уже в следущем году было переведено в Николаевск-на-Амуре.

Первые дни поста Владивосток (по рисунку А.Ф. Будищева)

К середине XIX века в России поняли, что поиски дальневосточного форпоста зашли в тупик. Ни один из имевшихся портов не отвечал необходимым требованиям: иметь гавань, которую можно было бы легко защитить с берега от неприятеля, достаточно вместительную для военного флота и близкую к рынку.

Тогда генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев обратил внимание на юг Приморья. Что же представляла собой эта земля?

Боярский сын С. К. Ремезов создал еще в 1701 г. удивительнейшую карту. На ней Приморье обнесено крепостной стеной и обозначено как «царство Никанское», граничащее с Китаем и Кореей. Кстати, на той же карте в устье Амура есть надпись: «До сего места царь Александр Македонский доходил».

Современники «Никанского царства» оставили о нем такое свидетельство: «…государство Никанское паче Китайского государства зело людми и богатством, златом и серебром и камением драгим, шелком, камками и всякими алканы, благовонными травами и шафраном изобилствует; мужской и женский пол пред китайскими людми зело чист; и ныне он, Никанский царь, с Китайским царем воюются, а Китайский царь через свое Китайское государство в Никанское царство русских людей с товары для торгу не пропущает».

Судя по карте, бухта Золотой Рог почему-то не привлекла первых мореплавателей, но зато на острове Русском в бухте Новик располагался крупный порт.

Другой знаменитый картограф, француз Д'Анвиль, в 1737 г. аккуратно нарисовал на своей карте полуостров Муравьева-Амурского, отметив на нем реку Раздольную (Суйфун) – Suifond Pira, остров Русский – Yohang toun, острова Попова и Рейнике – Mama-saha и Sarhatchousaha и некоторые другие географические объекты.

Пусть не смущают уважаемых читателей непривычные названия знакомых мест. Это те немногие свидетельства прошлого, которые напоминают нам о давних событиях.

Развалилось Бохайское (Никанское) царство, и на приморских берегах опять воцарилась тишина. Лишь изредка заходили в лазурные бухты утлые суденышки пришлых сезонных промысловиков, земля была, по сути, ничейная – шла добыча трепанга, поэтому одна из бухт (нынешний Золотой Рог) и носила имя Хайшэньвэй – бухта трепанга. Пытался добраться сюда из Китая иезуит Ля Бруньер, французский миссионер, но смог дойти только до реки Иман (ныне Большая Уссурка).

Никто из пришельцев не нарушил тишину этих мест до середины XIX века, а предшествовало этому событие, имеющее, казалось бы, весьма далекое отношение к Приморью, – Крымская война.

Англо-французская эскадра безуспешно пыталась найти русские корабли, ушедшие из Петропавловска-Камчатского. Неприятель в растерянности бороздил пустынные дальневосточные моря, силясь угадать, куда мог деться русский отряд. А разгадка была простой, ныне ее знает каждый школьник: Амур в устье своем судоходен и там спокойно на якоре можно переждать любую непогоду. Вот и генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев собрал немногочисленные русские силы в этих местах.

Первый православный храм Владивостока, освященный 1 апреля 1862 г.

Два английских фрегата – «Винчестер» и «Барракуда» – держали курс на юг вдоль приморского берега. Рано поутру 12 августа 1855 г. англичане направились в соседнюю бухту. Адмирал Сеймур приказал исследовать ее и сделать промеры. «Мы вошли в порт Мей, просторную, хорошо защищенную гавань, – писал Дж. Тронсон. – Холмы, поросшие дубом, вязом и орешником, плавно спускались к самой воде. Кое-где деревья отступали, и берег там был покрыт густой травой и цветами. Лианы винограда в одном месте создавали настоящий сад, а в другом – берег гавани был занят огородом (место пересечения нынешних улиц Светланская и Алеутская. – Прим. авт.). В поле около берега росли злаки, такие как ячмень, гречиха и просо; несколько лошадей паслись около обработанной земли. Нам не составило труда раздобыть картофель, который был очень хорошего качества – некрупный, круглый и сухой».

В книге Тронсона, кстати, был приведен первый рисунок с изображением бухты Золотой Рог и стоящими на ее рейде двумя английскими фрегатами – «Барракудой» и «Винчестером».

У небольшого мыса моряки заметили, как в зарослях мелькнул полосатый хозяин здешних мест – тигр. Мыс этот, а также близлежащая сопка, тотчас же получили название Тигровых. Это одно из немногих названий в нашем городе, уцелевших со времени захода англичан в бухту Золотой Рог.

По речке Объяснения английские моряки на большом парусном баркасе поднялись миль на пять. Кто бы мог в это поверить, глядя на сегодняшний небольшой ручей?

История Владивостока богата интересными событиями, но повезло ему и на людей, беззаветно любивших свой город и много сделавших для его процветания. Мы должны быть им благодарны еще и за то, что после себя первые жители Владивостока оставили немало документального материала в виде дневниковых записей, газетных и журнальных статей, воспоминаний и писем – ценнейшего материала для историков и краеведов.

По мысли авторов, цепочка небольших очерков о старом Владивостоке поможет вам составить представление о жизни нашего города и его обитателей. К сожалению, в книгу вошли не все материалы о старом Владивостоке, но впереди новые встречи.

Глава 1. Отцы-основатели, первые владивостокские районы, улицы и их достопримечательности

Память о графе

«Товарищи, поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур сделался достоянием России! Да здравствует император Александр и да процветает под покровом Его вновь приобретенная страна! Ура!» – голос генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Николаевича Муравьева слегка дрожал от волнения, когда 18 апреля 1858 года он зачитывал свой приказ войскам в Усть-Зейском посту. Два дня назад был заключен Айгунский договор, возвестивший миру о присоединении к России дальневосточных земель.