Ирина Словцова - История петербургских районов Страница 10

Уже после смерти Петра его детище продолжало оставаться центром не только наук, но и искусства. Научная работа велась в трех направлениях – математическом, физическом и гуманитарном. С 1728 года Академия наук начинает издание первой городской газеты «Санкт-Петербургские ведомости», а затем – с 1755 года – первого общедоступного журнала «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие». Удивительно, но факт: Академия отвечала за организацию массовых празднеств, фейерверков и иллюминаций, торжественного оформления города в праздничные дни!

Вспомним также, что в 1745 году профессором и академиком Петербургской академии наук стал М. В. Ломоносов. Вместе со своим другом и единомышленником И. И. Шуваловым он стал инициатором создания в Петербурге Академии «трех знатнейших художеств» – живописи, скульптуры и архитектуры». Она была основана в 1757 году; новое учебное заведение возглавил И. И. Шувалов. Здание Академии художеств, дворец Меншикова, Ректорский флигель, Двенадцать коллегий и здание Академии наук образуют незабываемую панораму Университетской набережной.

Недалеко от Академии наук находится здание Биржи («здание для собрания купцов и других лиц, занимающихся торговлей, для переговоров и заключения торговых сделок»). Биржу перевели сюда с Петербургской стороны. Интересно, что первоначально в ее работе принимало участие лишь иностранное купечество, так как русские торговые люди предпочитали обсуждать свои дела на ярмарках, и только в царствование императрицы Екатерины II начали принимать участие в биржевых собраниях. За Биржей в глубине острова (Менделеевская линия, 5) построен был Новобиржевой Гостиный двор (сегодня здесь находятся исторический и философский факультеты СПбГУ).

Перед главным фасадом Биржи по обе стороны возвышаются две Ростральные колонны (рострум – корабельный нос), украшенные рельефными бронзовыми носами кораблей. У основания каждой из них находится по две громадных статуи. Колонны эти служили раньше маяками. Ежедневно с наступлением темноты на их вершинах зажигались громадные яркие фонари, освещавшие судам путь к входу в гавань. А с 1957 года, уже в советское время, появилась традиция в дни праздников зажигать на вершинах колонн яркие факелы.

Биржа с Ростральными колоннами образуют всемирно известный ансамбль Стрелки. Он сформировался после перевода морского порта с Петербургской стороны на восточную оконечность Васильевского острова. Именно эта его часть, считают историки, наиболее соответствует первоначальному замыслу Петра превратить остров в центр города.

Статуя у подножия Ростральной колонны

Но не всем замыслам Петра Первого суждено было осуществиться. Еще при нем началось сооружение каналов, которые разрезали Васильевский остров на прямоугольники. Этот план, составленный Леблоном, был навеян желанием Петра построить город, похожий на Венецию или Амстердам. Главные каналы пересекали остров в длину и должны были служить для прохода морских судов от взморья до восточной стрелки. В отсутствие Петра сооружение каналов велось с отступлением от плана и с ошибками. Кроме того, на начинание негативно повлиял, как бы мы сейчас сказали, человеческий фактор: островная жизнь мало кого привлекала, и селились здесь неохотно. Кроме того, над островитянами постоянно висел дамоклов меч частых наводнений, от которых Васильевский остров страдал чаще других и с большими потерями. Строительство новых каналов было прекращено, а уже вырытые сочли целесообразным засыпать, потому что, как говорилось в указе Екатерины II в 1762 году, от них «бывает одна грязь и происходит дух вредительный здоровью». Каналы были окончательно засыпаны к 1770-х годах. Нынешние линии и проспекты Васильевского острова – это как раз места бывших каналов или трасс, намечавшихся к постройке. Так как после ликвидации канала ширина Большого проспекта оказалась непомерной, решено было разбить перед домами сады, сохраняющиеся и по настоящее время.

Тем не менее в описании Петербурга при Петре Первом, оставленном В. Я. Курбатовым, историком и краеведом (в книге «Петербург») есть такие строки: «Эффектнее всего выглядел Васильевский остров, где главное внимание привлекали палаты князя Меншикова и его домовая церковь, стоявшая рядом. Внушительно смотрелось здание Двенадцати коллегий, только еще начатое постройкой. Остальная часть острова была топью, через которую был намечен Большой проспект».

На выходящем к Финскому заливу берегу Васильевского острова («при взморье») в 1722 году началось строительство Галерной гавани, или Гребного порта. Гавань была устроена из большого бассейна, вход к которому был огорожен молами. На краю молов находились небольшие павильоны – кроншпицы. При Галерной гавани существовала верфь для постройки галер, рядом находилась пильная мельница «для пилования лесов», склады и слободы, в которых жили занятые здесь мастеровые, офицеры и матросы. В 1747 году Гавань стали переделывать в камне.

В начале двадцатого века в Петербурге начали осуществляться первые государственные и частные программы жилищного строительства. Именно в эти годы поднялись корпуса рабочего городка, сооруженного «Товариществом борьбы с жилищной нуждой». В Гаванском городке помимо недорогих квартир и комнат для рабочих имелись школа, библиотека, лекционный зал, столовая, ясли. Таким образом, этот комплекс, построенный в 1904–1906 годах по проекту Н. В. Дмитриева и инженера В. А. Федорова, стал одним из прообразов современных микрорайонов.

Во времена императрицы Елизаветы Васильевский остров теряет прежнее значение. Из крупных сооружений там остаются лишь дворцы на набережной. Теперь население острова состояло главным образом из иностранцев. Около старого Гостиного двора селились купцы, в середине острова оставалась Французская слобода, а на Голодае (Декабристов) – Чухонская. Вдоль набережной Малой Невы появляются склады железа.

Пример архитектуры барокко (Средний пр. В.О., 55)

Великолепное здание Горного института, расположенное в конце перспективы Невы, было построено по проекту А. Н. Воронихина в 1806–1811 годах. Края этого здания отодвинуты назад, чтобы подчеркнуть эффектный портик фасада. А перед ним – на краях лестницы – поставлены две колоссальные скульптурные группы: «Геркулес, удушающий Антея» и «Похищение Прозерпины» работы С. С. Пименова и В. И. Демут-Малиновского. Историки архитектуры считают, что едва ли найдется здание, способное завершить уходящий вдаль берег лучше, чем этот воронихинский портик.

Одновременно с институтом был создан Горный музей, в котором сегодня находится богатейшая в мире коллекция минералов, горных пород, ископаемых организмов, моделей и макетов горной и горнозаводской техники.

Для сообщения острова с другими частями разраставшегося города использовалась система перевозов. От пристани у Академии наук можно было переправиться к пристани у «Зимнего Императорского дому». С Адмиралтейской стороной Васильевский был связан «Мостом Наводным через Большую Неву… на барках» от Кадетского корпуса к церкви Святого Исаакия Долматского и перевозом от «Пристани в Восьмой линии» к «Пристани у Крюкова канала». Для сообщения с Санкт-Петербургским островом существовал перевоз от «Пристани на Стрелке» к «Пристани у Мытного двора».

В конце XIX века, как свидетельствуют авторы книги «Из жизни Петербурга 1890–1910 гг.» Д. А. Засосов и В. И. Пызин: «…с причалов Васильевского острова, ниже Николаевского моста (Лейтенанта Шмидта) ходили пароходы на Кронштадт. От Калашниковской набережной (Синопской), у церкви Бориса и Глеба, отходили пароходы на Валаам. Капитаны и команды были на них монахи». Они же рассказывают о том, что происходило на водоемах в зимние месяцы: «Конькобежец, а таких немало, катается на коньках с парусом в руках, конечно только ближе к весне, когда в устье рек образовывался гладкий лед. На бамбуковую раму натянута парусина. Спортсмен умело подставляет такой парус под ветер под разными углами и носится со страшной быстротой по льду, лавируя по разным направлениям. Конечно, такой вид спорта был небезопасен – при сильном ветре скорость развивалась очень большая. Ветер мог занести этого смельчака бог знает куда. В опасный момент спортсмен бросал свой парус.

…Когда лед на заливе был надежный, из гавани Васильевского острова в Кронштадт мчались тройки, перевозившие, главным образом, морских офицеров. Тройки были лихие, и многие предпочитали прокатиться на них, чем ехать на поезде до Ораниенбаума, а затем на небыстрых лошадях до Кронштадта. На середине пути примерно возводился деревянный балаган, где проезжие могли остановиться, согреться, закусить жареной рыбой. В ходу была корюшка, которую подавали с пылу с жару, поджаренную на постном масле на маленьких сковородках…»