Елена Раскина - Черногория. Горы в зеркале Адриатики Страница 11

В 1715 г. разразилась очередная, последняя война между Венецианской республикой и Османской империей, одним из поводов к которой стал, кстати, отказ венецианцев выдать «палачу Черногории» Нуман-паше Чуприличу черногорских беженцев. Данило I Петрович Негош принял предложенный Венецией союз и возглавил освободительную борьбу черногорцев в обмен на признание своих прав черногорского владетеля. В 1718 г. сенат республики гарантировал духовную власть митрополита Данило I «над всем православным народом и клиром в Монте-негро и Боке-Которской». Для защиты своих прав в Черногории венецианцами был учрежден пост официального представителя в стране – гувернадура. Он назначался из преданных Венеции черногорцев.

В результате последней венецианско-турецкой войны (1715–1718) черногорцам удалось очистить свою разоренную и обескровленную страну от турецких войск. Владыка Данило I вернулся в свою резиденцию на Цетинье. В период своего относительно мирного правления, вплоть до своей смерти в 1835 г., он занялся укреплением институтов центральной власти в стране, в частности – единой судебной системы. Данило I Петрович Негош первым заявил о преемственности государственной традиции между цетинскими митрополитами и последней черногорской династией Црноевичей и утвердил двуглавого орла на красном фоне в качестве геральдического символа страны. Им же был основан порядок наследования митрополичьего престола в Цетинье, передававшегося отныне по завещанию владыки его ближайшему родственнику, как правило – племяннику. Это означало создание династии владетелей Черногории.

Новым митрополитом стал двоюродный брат Данилы I Савва Петрович Негош (1735–1782). В отличие от своего энергичного предшественника, митрополит Савва был человеком спокойного и миролюбивого склада, набожным священнослужителем и хорошим церковным администратором, но явно не государственным мужем. Его политика сводилась к поддержанию мира с Османской империей и дружественных отношений с Венецианской республикой. Заботился Савва и о сохранении связей с Россией, для чего в 1743–1744 гг. находился с официальным визитом в Санкт-Петербурге. Черногорский владыка был сердечно принят при дворе императрицы Елизаветы Петровны, а также духовенством Русской православной церкви. Черногория получила всю невыплаченную во времена Петра I финансовую помощь. Денежные вливания из России, кстати, были очень важным подспорьем в хозяйстве маленькой горной страны. Основой черногорской племенной экономики было скотоводство и, насколько позволяли земли на склонах гор, виноградарство и огородничество. Посевных земель, годившихся под злаковые культуры, в Черногории было немного, да и с тех нередко собирал урожай вторгшийся враг. Большую часть хлеба черногорцы покупали в приморье, в том числе – и на российские деньги. Постоянной статьей доходов черногорских племен оставалось также гайдучество, то есть разбойничьи походы к соседям за контрибуцией или добычей.

Во время отсутствия Саввы местоблюстителем митрополичьего престола в Черногории был племянник покойного владыки Данилы Василий Петрович Негош, человек талантливый, амбициозный и деятельный. Пользуясь отсутствием связи с уехавшим владыкой, он в 1744 г. сумел убедить Собрание передать в его руки «духовное управление церковью и народом». Возвратившийся из России Савва вынужден был смириться с подобным положением и отдалился от политической жизни.

Владыка Василий твердо выступал за независимую государственность Черногории под покровительством одного из европейских монархов. При этом общественный строй своей страны он видел республиканским. В 1751 г. Василий писал австрийской императрице Марии-Терезии: «Черногория никому не подчиняется, а существует… как чистая девица, как отдельная республика». Не найдя, однако, поддержки у австрийцев, Василий Петрович Негош продолжил курс своих предшественников на сближение с Российской империей. Он трижды посещал Санкт-Петербург и сделал многое для привлечения симпатий российского общества к Черногории. В 1754 г. он издал в России книгу под названием «История Черногории», вызвавшую большой интерес и ставшую первой напечатанной историей черногорского народа и государства. Василий вел переговоры о переселении в Россию беднейших черногорских семей, что способствовало поступлению многих черногорцев на русскую службу. Однако получить официальные гарантии покровительства от дома Романовых ему вновь не удалось. Прибывший в Черногорию российский дипломат С.Ю. Пучков отправил о стране в целом негативные отзывы, и Российская империя вновь ограничилась финансовой помощью, хоть и весьма существенной: 15 тысяч рублей золотом и тысяча цехинов.

Тем не менее в 1756 г. владыке Василию удалось убедить черногорское Собрание в том, что российская поддержка – уже решенное дело. Черногорцы в вызывающих выражениях отказались платить дань султану. Результатом стала новая серия карательных походов турецких войск. Оттоманская Порта готова была смириться с непоступлением денег из Черногории de facto, но, получив публичную отповедь, должна была поддержать свой международный престиж. В 1756 г. отчаянное сопротивление черногорцев и приближение зимы заставили 20-тысячный турецкий корпус убраться восвояси, но, понимая неравенство сил, Собранию пришлось просить мира и заявить о готовности погасить все задолженности по налогам. В Стамбуле на сей раз не поверили обещаниям черногорцев и к следующему вторжению подготовились более основательно…

Впрочем, самого масштабного (в отношении численности захватчиков к населению страны) и, кстати, самого бескровного из всех турецких нашествий митрополит Василий уже не застал. В 1766 г. он скончался от тяжелой болезни в Санкт-Петербурге и нашел вечное успокоение в Благовещенском соборе.

Следующим правителем Черногории стал один из самых парадоксальных людей на этом посту – светский человек, смелый узурпатор, самозванец, автор удачных государственных реформ и жестокий диктатор. Воспользовавшись циркулировавшими слухами о «чудесном спасении» свергнутого и убитого в результате государственного переворота российского императора Петра III, в 1766 г. некто Шчепан (Стефан) Малый объявился в Которе и назвался его именем. Созданная митрополитом Василием в Черногории обстановка преклонения перед «православной матушкой Россией» сыграла ему на руку. Умело интригуя, Стефан быстро снискал почет и уважение черногорской родовой знати и в конце 1767 г. был провозглашен на Собрании «русским царем и господарем Черногории».

Князь Ю.В. Долгоруков, российский эмиссар в Черногории

Стефан проявил себя жестким, но рациональным правителем. Сформировав из безраздельно преданных ему юнаков личную гвардию, он беспощадно преследовал своих противников, но активно боролся и с преступностью. Стефану удалось практически полностью уничтожить кровную месть, пресечь в стране разбойничество и воровство. Созданный им государственный суд из 12 знатных старейшин эффективно функционировал и сурово карал виновных. Существует легенда, что на горных дорогах Черногории в период его правления стало настолько безопасно, что 15 золотых монет, оставленных Стефаном «для проверки», никто не осмелился присвоить себе.

Вести о появлении самозваного «императора Петра» в Черногории обеспокоили заинтересованные державы. Российская императрица Екатерина II в письмах черногорскому духовенству разоблачила Стефана Малого и в 1769 г. направила в Черногорию генерала князя Ю.В. Долгорукова с воинской командой, чтобы арестовать самозванца. Разобравшись на месте, российский эмиссар, напротив, счел «лжецаря» полезным, освободил его из-под стражи и поддержал его власть.

В 1768 г. в Черногорию хлынула 50-тысячная османская армия. Это был «последний довод» султана для подчинения страны и ответ на появление «российского самозванца». Огромному войску, численность которого превышала все черногорское население, противостоять было невозможно. Некоторые кланы покорились туркам, другие – засели в глухую оборону в труднодоступных горах. Хитроумному Стефану Малому удалось ускользнуть от турок, и он сохранил за собой титул правителя Черногории. Начавшаяся в том же году Русско-турецкая война, нанесшая Оттоманской Порте тяжелые поражения, заставила ее внезапно вывести войска из Черногории, и горный край обнаружил себя освобожденным так же внезапно, как ранее – завоеванным. После этих событий популярность Стефана среди черногорцев пошла на спад. В 1773 г. постаревший, ослепший и обездвиженный правитель был зарезан собственным слугой, подкупленным скадарским пашой. После его смерти черногорцы долгое время не могли выбрать личность, достойную престола, и страна на десятилетие погрузилась в анархию.

В 1784 г. духовную и политическую власть взял в свои руки тридцатишестилетний представитель правящей династии Петр I Петрович Негош. Этот человек, с 17 лет ставший на путь священнического служения и получивший образование в России, сочетал крайнюю набожность и благочестие (впоследствии он был прославлен как святой с именем Петра Цетинского) с твердым, но справедливым стилем государственного управления. Внешнеполитическим союзником Черногории для него была однозначно Российская империя. После рукоположения в 1784 г. у сербского патриарха Моисея Путника митрополит отправился ко двору императрицы Екатерины II, чтобы наладить охладевшие отношения. Однако всемогущий князь Потемкин разочаровался в перспективах поддержки «далеких диких горцев» и выслал черногорскую делегацию из Санкт-Петербурга. Пророссийской ориентации владыки Петра I это не поменяло. Покидая негостеприимную Россию, он нашел в себе силы заявить: «Я стерплю злую обиду, ибо тот, кто против России, тот против всех славян».