Марина Сененко - Вена Страница 11

Одной из первых церквей, сооружением которых контрреформация отметила свою победу, была церковь иезуитов (или университетская: университет находился тогда под властью иезуитов). Она стоит рядом со старым зданием Университета и выстроенным позднее зданием университетского Актового зала (ныне Академия наук).

Неизвестный архитектор, следуя итальянским образцам, делит фасад на два равной высоты яруса, над которыми поднимаются две башни, а между ними – фронтон с большими волютами по бокам, как бы закругляющими все вертикальные линии. Фасад достаточно плоскостей, нет выступов, статуи стоят в нишах, весь декор кажется наложенным на поверхность стены. Внутри церковь была несколько перестроена и отделана уже в стиле зрелого барокко известным римским декоратором Андреа дель Поццо з начале XVIII века.

После 1630 года архитектор Тенкала начал строить новое здание церкви доминиканцев неподалеку от университетского храма, на одном из бывших бастионов. Тогда же была реконструирована в духе барокко старая венская церковь – храм «Шотландского монастыря»; работы вел итальянец Аллио. Здесь, как и в церкви иезуитов, был задуман двухбашенный фасад, однако башни остались недостроенными. При той же общей схеме два яруса фасада разделены гораздо четче, над первым нависает тяжелый карниз, центральная часть заметно выступает вперед – архитектура стала пластичнее. В соседних принадлежавших монастырю зданиях ныне располагается библиотека, владеющая многими редкостями, и картинная галерея, в которой есть прекрасные работы старых австрийских мастеров.

Архитектурная идея, только намеченная в Шотландской церкви, господствует в барочном фасаде древней в основе церкви «Девяти ангельских хоров» на площади Ам-Хоф (фасад перестроен архитектором Карлоне в 1662 г.). Это уже вполне зрелый образец «итальянского» этапа венского барокко. Показательно для времени, когда начали оформляться городские ансамбли Вены, решение фасада церкви как непосредственного продолжения линии соседних домов. Наиболее сложна композиция центральной части. Здесь нижний этаж, служивший в боковых флигелях цоколем, превратился в стену террасы, посередине слегка выдающуюся вперед. Отступя в глубину террасы, возвышается обильно украшенный круглой скульптурой двухэтажный главный фасад: нижний его ярус - подобие триумфальной арки, верхний увенчан треугольным фронтоном с волютами по бокам. Сильное углубление в центре здания (вместо более привычного выступа) особенно акцентирует внимание, заставляет острее воспринять и композиционные принципы и характерные для барокко детали декора: круглую скульптуру, сегментовидные, разорванные посередине фронтоны.

Кроме церкви на площади Ам-Хоф в XVII-XVIII веках были построены или переделаны многие дома; особенно хорош дом N2 12 с двумя эркерами на втором этаже, с причудливыми капителями пилястров между окнами верхних этажей, с изящным рельефным орнаментом, вьющимся по стенам (именно в этом доме сохранились средневековые подвалы). Ансамбль площади завершило здание городского Арсенала, которое Антон Оспель перестроил в 1731-1732 годах. На площадь оно выходит узким монументально решенным фасадом: сильно выступающий, разорванный внизу фронтон поддерживают две пары пилястров; стена между ними представляет собой неглубокую нишу, в верхней части украшенную рельефами. На тяжелом аттике – крупные скульптурные группы. Скульптура выглядит не как декор, а как равноправная часть композиции. Если не внешне, то в принципе здесь есть нечто общее с фасадом фишеровской Библиотеки, здание старого Арсенала также относится к позднему этапу венского барокко.

Площадь Ам-Хоф, о роли которой в жизни средневековой Вены уже приходилось говорить, напоминает и об исторических событиях более поздних времен. С балкона церкви на Ам-Хоф благословлял венцев папа Пий VI, приехавший в 1782 году уговаривать Иосифа II, чтобы тот воздержался от антиклерикальных реформ. Отсюда в 1806 году было объявлено об упразднении Священной Римской империи, на деле уже давным-давно не существовавшей. Здесь исполнялись церковные произведения молодого Штрауса, еще до того как он посвятил себя легкой музыке. Посреди площади – «Колонна Марии» – памятник, который приказал поставить Фердинанд III, исполняя обет; он дал его, когда к Вене подходили шведы (1664-1667, скульптор Бальтазар Херольд).

Не без влияния и не без участия итальянцев возводили в Вене не только церковные, но и светские здания. В XVII веке стал складываться тип дворца, который был блестяще разработан в архитектуре XVIII столетия.

Наиболее раннее светское сооружение барочной эпохи – архиепископский дворец рядом с собором св. Стефана, построенный в 1632 году, возможно, флорентийцем Коккапани. Здание очень простое – плоскость стены разбивают лишь окна и строгая арка портала. Немногие украшения – рельефы над окнами, вазы и герб над порталом – добавлены позже, в 1716 году. Внутри сейчас помещается Епархиальный и Соборный музей, где кроме древней церковной утвари, витражей из собора св. Стефана, средневековых статуй хранятся интереснейшие произведения живописи, среди них портрет Рудольфа IV (XIV в.), как полагают, первый портрет в австрийской живописи.

Более официален и параден дворец Штарембергов на Миноритенплатц (теперь Министерство образования), построенный неизвестным архитектором в 60-х годах XVII века. Он несколько напоминает Леопольдовское крыло Бурга – тот же протяженный фасад с множеством вертикальных осей. В этом выражался вкус времени. Как писал в ранее цитированном трактате князь Лихтенштейн, прекрасное здание должно быть длинным «и чем протяженнее, тем благороднее», должно иметь много окон и колонн. Дворец Штарембергов украшен обильнее, чем Леопольдовский корпус, каждый элемент стены смотрится здесь отчетливее, тем самым она приобретает некоторую пластичность.

В светской архитектуре, как и в церковной, ко второй половине- концу XVII века наметились определенные тенденции – прежде всего усиление и усложнение объемных и пространственных отношений, повышение роли скульптуры. Все это полностью выразилось и развилось в тот короткий и блестящий период, когда была создана самобытная архитектура зрелого венского барокко.

Вена, несмотря на хозяйственные трудности, начала отстраиваться почти сразу же после снятия турецкой осады 1683 года.

К 1698 году сожженные предместья были уже восстановлены настолько, что по указу Леопольда I их включили в городскую черту; в 1704 году вокруг них была сооружена новая линия укреплений, и таким образом установились границы, просуществовавшие до 1890 года. Город рос быстро, жил напряженно. В первой трети XVIII столетия укрепились экономика и политическое положение Австрии. Вена все больше становилась всеевропейским городом. С 1703 года здесь начала выходить ежедневная газета, в 1710 году наряду с придворным был открыт городской театр, в 1705 году государственным учреждением стала Академия художеств. Знаменитый ученый Лейбниц вел в Вене переговоры об основании Академии наук, и Фишер даже набросал проект здания. Быстро расширялись придворные художественные коллекции и библиотека, создавались новые – принца Евгения Савойского, князя Лихтенштейна и других.

Внутри городских стен почти не было свободного места для застройки, и богатым заказчикам приходилось расчищать себе площадь, снося жилые дома. Так, в 1694 году один из знатнейших венцев, князь Лихтенштейн, купил у графа фон Кауница уже начатый постройкой дворец; проект задуманной пышной резиденции смогли осуш.ествить, лишь пустив на слом несколько окружающих домов. Выстроенное в основном по замыслу Доменико Мартинелли здание поразило воображение современников. В описании 1704 года мы читаем: «Здание… великолепно и высоко; всюду мрамор в преизбытке; зал и другие помещения велики и хорошо расположены». Однако тут же прибавлено: «Так как дворец находится еще внутри стен, он должен терпеть неудобство, имея соседа, который лишает его света сбоку. По тсй же причине нет у него места для сада». «Внутренний город» казался путешественникам того времени очень тесным. Леди Монтегю, жена английского посла в Константинополе, писала в 1716 году: «Этот город, имеющий честь быть императорской резиденцией, оказался совершенно не соответствующим моим ожиданиям… Улицы на маленьком расстоянии одна от другой и так узки, что нельзя рассмотреть прекрасные фасады дворцов, хотя многие из них благодаря своему истинному великолепию действительно заслуживают внимания. Они все выстроены из прекрасного белого камня, и высота их слишком велика. Так как город мал для множества желающих жить в нем людей, кажется, что строители зданий хотят помочь этому несчастью тем, что громоздят один город на верхушку другого: большая часть домов состоит из пяти, другие – из шести этажей».