Матвей Гречко - Другая сторона Москвы. Столица в тайнах, мифах и загадках Страница 12

Следующие строения по этой же улице — Преображенская психиатрическая больница (Матросская Тишина, 20). Это первая специализированная психиатрическая больница в Москве, выстроенная в 1802 году. Построен доллгауз (от немецкого «tollhaus» — дом для сумасшедших) был по проекту того же архитектора, что строил и Екатерининскую богадельню, — Ивана Селихова, ученика Матвея Казакова. Дом скорби был рассчитан на 80 больных, причём у каждого — отдельные покои. В богадельне было три отделения — для излечимых, неизлечимых и выздоравливающих. В конце XIX века здание расширили на средства жертвователей, в том числе купцов Алексеевых и их родственников Бостанжогло.

Одним из пациентов Преображенской больницы был юродивый и предсказатель Иван Яковлевич Корейша (1783–1861 гг.), в медицинской карте которого значилось: «Причины болезни — неистовые занятия религиозными книгами. Болезнь совершенно неизлечима». Он прожил здесь сорок четыре года. За советом к нему обращались не только мещане, но и государственные чиновники, находившие в бормотании больного ответы на беспокоившие их вопросы. Толкователи, всегда находившиеся при Корейше, помогали расшифровать и понять его околёсицу. У стен больницы собирались толпы желающих узнать своё будущее, на его «сеансы» продавались билеты, а сбор за визиты составлял до 500–700 рублей в месяц и обеспечивал благосостояние всего заведения. «Если бы не Иван Яковлевич, не знаю, как бы сводили концы с концами», — говаривал главврач больницы.

Тюрьма Матросская Тишина. Следственный изолятор № 1 (дом № 18) был основан в 1775 году императрицей Екатериной II как «смирительный дом для предерзостных». Сейчас бы такое заведение назвали вытрезвителем: сюда предполагалось помещать буянов и пьяниц для смирения. Постепенно заведение превратилось в исправительный дом, а потом — в исправительную тюрьму.

Туберкулёзная клиническая больница № 7 (дом № 13) сооружена в 1903 году на средства городского управления по проекту архитектора А. И. Роопа. В 1903 году построена больничная церковь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Церковь была закрыта в 1922 году, и в здании разместился морг.

В 1905 году центральные мастерские московского трамвая перенесли с Миусской площади в Сокольнический трамвайный парк. Так возникли Сокольнические трамвайные ремонтные мастерские (дом № 15/17). Потом стоянка трамваев была перенесена ближе к Яузе, где возник Новосокольнический парк (трамвайное депо имени И. В. Русакова), а мастерские превратились в завод, не только ремонтирующий, но и выпускающий подвижной состав для городского транспорта.

С правой стороны на улицу выходят два длинных трёхэтажных корпуса Сокольнических казарм (№ 10), построенные в 70-е годы XIX века. Первоначально в них размещался сапёрный батальон, поэтому казармы назывались также Сапёрными. На другой стороне улицы — церковь Благовещения Пресвятой Богородицы при Сапёрных казармах. Она предназначалась для солдат и офицеров. Церковь не действует, со здания снята вся священная атрибутика, но алтарная часть сохранилась. Помещение принадлежит Московской восточной таможне.

К набережной Яузы от улицы Матросская Тишина отходит Дворцово-Рубцовская улица. Называется она так, потому что в XVI веке на этом месте в селе Рубцово стоял дворец царя Михаила Фёдоровича. Он выходил на Яузу, и набережная раньше так и называлась — Дворцовой, теперь она Русаковская. Именно здесь Михаил Фёдорович жил после восшествия на престол, ведь Кремль был сильно разрушен в боях с поляками. Дворец был окружён прекрасным садом с благоухающими розами, рядом по велению Михаила Фёдоровича соорудили церковь в честь Покрова Богородицы, отчего село стало называться Покровским.

На месте дворца сейчас Русаковская больница. Её основание связано с печальной историей семьи фон Дервиз. Павел Григорьевич фон Дервиз, железнодорожный магнат, был человеком очень богатым, но сильным здоровьем не отличался: наследственный туберкулёз свёл в могилу его сына Володю, затем дочь, а горе добило и самого главу семьи. Уже тяжело больной предприниматель пожертвовал городу капитал в 40 тысяч рублей на постройку детской больницы на 180 мест, причём по желанию жертвователя 100 мест в больнице должны были навсегда остаться бесплатными для детей-сирот и детей бедных родителей. Больница, названная Владимирской (в честь скончавшегося наследника), открылась в 1876 году; тогда она считалась образцовой не только в Москве, но и во всей России. Пять лет спустя на средства вдовы Дервиза в больнице был возведён храм во имя святой Троицы, где был устроен семейный склеп фон Дервизов. Этот храм в древнерусском стиле и сегодня стоит во дворе больницы, он действующий, но внутренняя его отделка — богатая и искусная — утрачена.

С Матросской Тишины мы попадаем на улицу Николая Гастелло (старые названия — 3-я Сокольническая улица, Сапёрная улица и Матросский тупик). Неподалеку отсюда жил и учился Герой Советского Союза; на этой улице стоит ему памятник. Здесь частично сохранилась старинная застройка, в том числе деревянный усадебный дом № 5 — красивое одноэтажное деревянное здание с резными деталями. Увы, земелька в этом районе нынче дорога, и никто не поручится, что дом простоит долго.

От улицы Гастелло в обе стороны отходят Сокольнические улицы — сейчас их пять, а раньше было двенадцать. На 2-й Сокольнической примечательно здание городских Сокольнических женского и мужского начальных училищ имени А. С. Пушкина (ныне Центр образования им. А. С. Пушкина), открытых в 1904 году; решение об их открытии наряду с другими городскими начальными училищами имени А. С. Пушкина было принято Московской городской думой в ознаменование столетия со дня рождения поэта в 1899 году. Организатором и первым попечителем мужского училища был сын А. С. Пушкина генерал Александр Александрович Пушкин (1833–1914 гг.), и именно в ней учился Николай Гастелло.

На соседней 3-й Сокольнической улице — Дом бесплатных квартир купчихи Э. К. Рахмановой (№ 5). Рахмановы были богатейшими купцами-старообрядцами и известными благотворителями.

Ближайшие станции — «Электрозаводская» — метро и железнодорожная.

Здесь стоит Покровский дворец Елизаветы Петровны (дом № 44) и — за железной дорогой — церковь Михаила Фёдоровича (ул. Бакунинская, 83). Церковь имеет звонницу и два придела — царевича Димитрия и св. Сергия Радонежского. Этот храм строился сразу в камне при личном надзоре молодого царя — первого из Романовых. Здесь молился он сам и вся царская семья, здесь служил молебны его отец — патриарх Филарет. Можно сказать, этот храм — первый выстроенный в России по окончании Смуты. Он считается памятником русской воинской славы и символом возрождения Отечества. Стоит он буквально в нескольких метрах от железнодорожного полотна, а напротив — в такой же близости и от железной дороги высится царский дворец.

Село Покровское уже пришло в запустение, когда при Анне Иоанновне сюда отправили в негласную ссылку молодую прекрасную цесаревну Елизавету Петровну.

В 1770-х годах в сборниках стало печататься стихотворение:

Во селе, селе ПокровскомСеред улицы большой,Разыгралась-расплясаласьКрасна девица-душа,Красна девица-душа,Авдотьюшка хороша…

— с указанием, что оно является «сочинением знаменитой россиянки, воспетой Ломоносовым». При советской власти это таинственное указание сменилось кратким: «слова народные». Хотя многие исследователи, в том числе поэт Державин, историк Бантыш-Каменский и даже Пушкин, подтверждали авторство российской государыни — Елизаветы Петровны.

Да, русская императрица действительно писала стихи и по праву может считаться одной из первых русских поэтесс. Здесь же, в Покровском, Елизаветой было создано ещё одно стихотворение, не очень умелое (поэтические правила только зарождались), но искреннее и трогательное.

Я не в своей мочи огнь утушить,Сердцем я болею, да чем пособить,Что всегда разлучно и без тебя скучно,Легче б тя не знати, нежель так страдатиВсегда по тебе.

Его адресат известен — это Алексей Яковлевич Шубин, по одним сведениям, прапорщик лейб-гвардии Семёновского полка, по другим — унтер-офицер Преображенского. Эти полки стояли здесь неподалеку, в Семёновской и Преображенской слободах. Сейчас даже памятник им поставили общий — немудрено, что полки и двести лет назад путали.

По воспоминаниям современников, Алексей Шубин был очень красив, и поначалу именно этим понравился молодой цесаревне. Сентиментальные историки девятнадцатого века писали, что Елизавета предалась своему чувству со всем пылом молодости, со всем упоением страсти и даже предполагала сочетаться с Шубиным браком.