Т. Акимова - Национальная галерея Прага Страница 12

Сюжет данной картины навеян образами древнеегипетского искусства и мифологии. Под высоким звездным небом по аллее сфинксов движется одинокий человек. Его хрупкая фигура в темных одеждах отчетливо выделяется на белом фоне грандиозных скульптур. Диагонально разворачивающаяся перспектива дальнего пути настойчиво увлекает взгляд зрителя в глубину. В мерном и величественном ритме уходит в таинственную и непостижимую даль дорога — символ вечного странствия души в неведомых мирах бесконечной вселенной. Художественная манера Купки вполне традиционна и в соответствии с духом изображаемого сюжета предельно лаконична и проста, а цветовая гамма строга, сдержанна и символична.

Пабло Пикассо написал довольно много собственных изображений и, что интересно, в разных художественных стилях. Представленный автопортрет был создан в так называемый африканский период. К этому времени творческая манера мастера претерпела значительные изменения, став весьма неожиданной и новаторской для своего времени. В 1905 под впечатлением живописи Сезанна он стремился придать формам больше простоты, материальной весомости и значительности. Эти тенденции усилились во время поездки летом 1906 в Андорру, где Пикассо впервые обратился к примитивизму, чувственному и формальному. К 1907 уже были созданы самые известные и новаторские работы этого периода творчества — «Обнаженные» и «Авиньонские девицы» (обе сейчас находятся в Музее современного искусства в Нью-Йорке).

Как и в названных знаменитых полотнах, в «Автопортрете» своеобразно сочетаются различные влияния: Сезанна, испанской скульптуры и африканского искусства, которое (хотя сам художник отрицал это) являлось одним из основных источников кубизма. Образ, который создал живописец, очень необычен. Он безжалостно превратил формы своего лица в геометрические блоки, намеренно утрируя и огрубляя облик. Работая жесткой линией, Пикассо лишает картину светотени, броский и абстрактный темно-красный фон усиливает плоскостность и экспрессивность автопортрета. Печальный, серьезный и встревоженно-напряженный человек смотрит с картины, кажется, что какая-то затаенная боль превращает его лицо в маску, за которой он пытается спрятать свою глубоко ранимую душу. «Кто грустен, тот искренен», — считал художник.

Желая представить на своих картинах интересующий объект во всей полноте его возможных ракурсов, Пабло Пикассо стал соединять в изображении сразу несколько видов одного и того же предмета, запечатлевших разные точки зрения на него. Художник старался показать вещи реального мира и людей не только так, как их видит глаз, но и в формах, доступных мысленному взору и рассудку. Он стал разделять свои живые и неживые модели на напоминающие геометрические фигуры фрагменты, разрывая их, как цельный лист бумаги, на неровные куски, а потом самопроизвольно соединяя эти угловатые «детали» в том порядке, который, по его мнению, в большей мере выражал собственную суть изображаемого. Перспектива исчезла, палитра стремится к монохромности, и, хотя первоначальная цель кубизма состояла в том, чтобы более точно и убедительно, чем с помощью традиционных приемов, воспроизвести содержание и форму объекта, образы на картинах Пикассо иногда превращались в непонятное смешение различных геометрических элементов.

Картина «Женщина, сидящая в кресле» написана во вторую фазу кубического периода в творчестве знаменитого испанского живописца. Эта работа выполнена в стиле так называемого аналитического кубизма, к которому он обратился в 1909. Художник превращает образ в дробный узор мелких геометрических фигур, сквозь которые проглядывает изобразительный мотив: в центре композиции — кисть тонкой руки с длинными пальцами. В таких полотнах большое значение приобретает выразительность заново созданной орнаментальной формы и градаций цвета, тяготеющего к единому тону. В данном случае в красочной гамме картины превалируют серо-голубые оттенки.

«Alles ist lebend tot» («Все, что живет, — мертво»), — говорил австрийский художник Эгон Шиле. Смысл данного высказывания заключается в том, что в любом живом существе этого мира таится зерно саморазрушения, а жизнь — только смерть перед возрождением. Однако эта неизбежность гибели, заключенная внутри любого земного существа, лишь усиливает яркость последней. Во многих своих работах живописец стремился показать, что нет четкой границы между здоровьем и болезнью, а усиление жизни и приближение смерти — вовсе не противоположные процессы. В 1910 он делал много зарисовок в гинекологической клинике: беременные женщины являлись для художника своеобразным символом единства между жизнью (даже двумя жизнями — матери и будущего ребенка) и угрозой смерти. Темное и светлое, ярко-красные и черные цветовые пятна сосуществуют на его полотне так же, как в видимом мире пребывают рядом красота и безобразие, добро и зло, боль и радость. Смерть, болезнь, страдание обостряли в сознании Шиле ощущение ценности жизни и красоты.

У австрийского экспрессиониста Эгона Шиле на протяжении всего творчества автопортрет оставался непременным, постоянно выступающим на первый план мотивом. Художник создал около сотни собственных изображений. Живописец с особым вниманием наблюдает за собой, изучая объект с маниакальной настойчивостью. Ему всегда нравилось фиксировать свой облик и позы. Жесты на автопортретах Шиле часто нарочиты и неестественны, а между индивидуальностью художника и ее изображением часто возникает напряженное отчуждение, похожее на противостояние и неприятие зеркального отражения.

Это можно наблюдать на данном рисунке. Белый фон листа абсолютно нейтрален. Мастер, работая жесткой линией и броским цветом, лишает свое тело уверенности и придает движениям резкий, нервозный характер. Очертания фигуры неправильны и угловаты. Единственный яркий, кричащий оранжевый тон усиливает экспрессию. Шиле как портретиста мало занимает внешняя физическая форма и совершенно не интересуют такие категории, как гармония и красота. Но изображенный облик имеет внутреннее, глубинное сходство с моделью. Писатель и критик Артур Рёсслер так описывал Эгона Шиле: «…Он имел высокое, тонкое, податливое тело с узкими плечами, длинными руками и длинными пальцами на костистых руках. Его лицо было загорелым, безбородым и окружалось длинными темными, непослушными волосами. Его широкий, угловой лоб прорезали горизонтальные линии, что придавало его лицу трагическое выражение, казалось, его все время грызет изнутри неизбывная тоска. Его лаконичный стиль говорить афоризмами в сочетании с его взглядом производили впечатление глубокого внутреннего благородства».

Густав Климт — австрийский живописец, один из ярких представителей модернизма, создавший свой неповторимый стиль, который эпатировал и восхищал современников. Его отец, выходец из Чехии, был гравером и ювелиром. Климт, продолжая семейную традицию, поступил в Венскую школу прикладного искусства и начал свою творческую жизнь как успешный декоратор. В 1890–1891 он расписал своды большой лестницы Музея истории искусств в Вене. Выработанной в эти годы орнаментальной манере художник остался верен и в более поздних своих произведениях.

Работы Климта отличаются плоскостностью, мозаической многоцветностью прозрачных красок и извилистыми, витиеватыми линиями контуров. «Дева» — одна из лучших картин художника. В яркий ковер из орнамента и абстрактных форм вплетаются нежные и гибкие женские тела, показанные в разных, порой необычных ракурсах. Юные лица очаровательны и безмятежны, а плавные движения силуэтов полны томной неги. Но красавицы еще не пробудились ото сна, им неведомы страсти и чувственная любовь. Как фантастическим венком девы окружены россыпью полевых цветов. Да и сами они напоминают букет бутонов чудесных растений, которые только начинают раскрываться навстречу солнцу. Колористическая гамма, включающая розовые и сиреневые тона утренней зари, синие — неба и нежно зеленые — молодой листвы, вторит весеннему настроению картины. Живописец творит особый мир, странный и непостижимый, сотканный из необычных узоров, вовлекающих в себя людей, одежды и цветы. Он далек от реальности, но в то же время основан на ней.

Густав Климт, известнейший австрийский живописец, большую часть своей жизни провел в Вене, покидая ее лишь для того, чтобы отдохнуть несколько летних недель на альпийском озере Аттерзее. Этот огромный, площадью 46 км2, чистейший водоем очень привлекал художника. Отличавшийся спортивной выправкой и крепким телосложением, он любил здесь подолгу плавать и заниматься греблей. Отдыхая в живописных местах, Климт охотно писал пейзажи. Эти полотна, созданные для себя, не привлекали большого внимания современной критики. Однако в настоящее время пейзажи прославленного австрийского мастера по праву получили высокую оценку.