Наталия Гречук - Петербург. Застывшие мгновения. История города в фотографиях Карла Буллы и его современников Страница 14

Но реформатор Александр II решил внести изменения и в эту область, в частности введением института мировых судей, для разбора мелких гражданских и уголовных дел. Узаконено новшество было еще в ноябре 1864 года, однако Петербургу понадобилось полтора года, чтобы сделать его практикой.

Столицу разделили по этому случаю на тридцать участков, определили в каждый выбранного властями мирового судью, наняли для него помещение, сурово названное камерой, – и работа пошла!

Ежедневно перед мировым судьей проходили чередою карманники, мелкие мошенники, «нарушающие благочиние» хулиганы и пьяницы, скупщики краденого и т. д. и т. п.

Газета «Новое время» рассказывала об одном таком деле, когда повздорили две дамы и «надавали друг другу кукишей», что было квалифицировано как оскорбление действием…

Приговор мировой судья выносил немедленно и окончательно, штрафуя виновного на небольшую сумму или отправляя на отсидку. Поначалу отсидку отбывали в полицейском участке, а в 1880 году пришлось открыть на Переяславской улице (ныне – ул. Хохрякова) в Александро-Невской части специальный Арестный дом, что говорит только об одном: работы у мировых судей прибавилось. Городские власти даже вынуждены были несколько раз увеличивать число мировых участков, чтобы снизить нагрузку на судей. Только представьте себе – в 1899 году каждому из них пришлось разобрать в среднем 4200 дел! А в одном из докладов, что представили Городской думе в 1901 году, сообщался ужасный факт: пятеро судей «дослужились до злой чахотки»!

При этом два дня в неделю мировой судья еще заседал и в так называемом Мировом съезде – инстанции, разбирающей кассационные жалобы наказанных. Правда, полагались им надежные помощники – судебные приставы, которые осуществляли исполнение приговора: взыскивали штрафные суммы, выселяли неплативших за жилье и проч.

Жалованье у данных служителей Фемиды было не по труду малое, да и его, случалось, задерживали. Чаще страдали при этом приставы. К примеру, в 1874 году, по словам «Санкт-Петербургских ведомостей», «определенное законом содержание» им не выдавали несколько месяцев, из-за чего отряд приставов тогда значительно поредел…

Но что же собой представляла клиентура мирового судьи в социальном плане? Вопрос тоже интересный. Ответ на него можно найти, например, в отчете Арестного дома за 1900 год.

На отсидку туда попадало не одно лишь простонародье. Среди арестантов были и столичные художники, музыканты, репортеры, учителя, купцы и иностранные подданные.

Почетные граждане и дворяне – некая дочь действительного статского советника за появление на публике в нетрезвом виде отбывала там наказание 9 раз! Пребывание в Арестном доме было, как правило, недолгим, три-четыре дня, и начальство его сетовало, что для городских алкоголиков превратился он в комфортную ночлежку…

Что отмечалось с особенной печалью – больше половины арестантов и вообще попадающих на разбор в камеру мирового судьи составляли люди молодые. Были среди них и совсем юные правонарушители. Так что в начале 1909 года у гласных Городской думы – юристов по профессии – возникла идея учредить «особый мировой суд для малолетних» и назначить специального мирового судью, который бы работал в контакте с различными благотворительными обществами «с целью улучшения положения несовершеннолетних». В помощь такому судье предложили ввести институт «попечителей», они собирали бы сведения о подростках и присутствовали при разборе их дел в суде.

Гласные-юристы оказались людьми энергичными. «В Петербурге с 17 января начинает функционировать особый суд для малолетних, – сообщала в 1910 году «Петербургская газета». – Судьей для малолетних избран мировой судья Н.А. Окунев».

Николая Александровича Окунева вы и видите на нашем снимке. В чем провинилась стоящая перед ним компания? С чем от него выйдет?

Солдатушки, бравы ребятушки

«В Александровском зале Городской думы 15 октября открыло свои обычные ежегодные действия С.-Петербургское по воинской повинности присутствие. В текущем году призыву от гор. Петербурга подлежат 680 молодых людей. С 17 октября начнется жеребьевка в городском доме на Садовой, которая продлится до 25 октября. Медицинское освидетельствование начнется 29 октября». Такую вот информацию напечатали в газете «Новое время» за 16 октября 1908 года.

Жеребьевка? Но что мы вообще знаем о том, как призывали солдат в русскую армию в старые времена?

…Петру I наш лексикон обязан включением в него немецкого слова «рекрут», говоря современным языком, – «новобранец». Даже дата известна точно – 1705 год, когда для формирования армии царь ввел рекрутскую повинность. Он-то рассчитывал ставить под ружье всех годных к тому молодых людей, независимо от их происхождения, но кончилось дело тем, что служить в солдатах пришлось самым низшим сословиям, прежде всего крестьянам.

Рекрутчину отменил Александр II. По утвержденному им Уставу 1874 года «всякий мужчина по достижении двадцати одного года от роду» должен был отбывать воинскую повинность, независимо от сословия или состояния.

По сему случаю тогда же в столице появилось новое учреждение – Городское по воинской повинности присутствие, главными членами которого являлись городской голова, два думских гласных и по представителю от военных и полиции. Город был разделен на ряд призывных участков, к которым молодым людям шестнадцати лет и следовало приписаться. За уклонение полагался денежный штраф!

До собственно призыва им оставалось целых пять лет. Достаточно времени, чтобы проштудировать многочисленные «Справочные книжки», издававшиеся Присутствием, и запастись необходимыми документами для освобождения от службы, удостоверяющими, к примеру, что ты есть единственный сын или единственный кормилец в семье, единственный внук у деда с бабкой или же студент… Впрочем, студенты могли, не воспользовавшись отсрочкой, пойти в армию вольноопределяющимися. И смысл в том имелся: срок службы короче; род войск выбирали сами; была также возможность получить, пусть и низший, но офицерский чин. А доучиться можно было и после службы.

Весной и осенью в воинском Присутствии начиналась жаркая работа. Собирались из участков призывные списки, исключались из них «льготники». А поскольку число оставшихся было все равно больше потребного, получали они приглашения к «жеребью» – действию, напоминающему обыкновенную лотерею с колесом и билетами. И тут уж кому какое счастье выпадет!

Вытянувшие «повинный» жребий направлялись на врачебный осмотр. И тут снова происходил отсев: далеко не все призывники подходили по здоровью. В частности, «Инструкция по освидетельствованию телосложения и здоровья лиц, призываемых к исполнению воинской повинности», действовавшая в 1914 году, перечисляет восемьдесят восемь заболеваний, освобождавших от армии, в их числе даже расширение вен. А в ежегодных отчетах Присутствия почти буквально повторяются одни и те же жалобы на «неблагоприятное развитие нашего молодого поколения под влиянием столичной жизни и местных климатических условий». Отличались призывники среди прочего «не соответствующим росту объемом», малорослостью и слабостью зрения. Так, в 1877 году в столице из 1630 вытянувших жребий и осмотренных медкомиссией едва набрали 609 годных к службе. И ситуация та была, судя по отчетам, типичной.

Но все равно, мало кому удавалось совсем освободиться от службы в армии. (А ежели кто решался избежать призыва без уважительной на то причины, того ждала военная тюрьма, а то и каторжные работы.) Ведь если не зачисляли молодого человека в постоянные войска, так включали в число «ратников» – в государственное ополчение, своего рода запас на случай необходимости пополнить солдатские ряды, особенно в военное время.

Наш снимок как раз такую ситуацию и иллюстрирует: 1904 год, началась война с Японией, в Петербурге работает мобилизационная комиссия.

«…Телом и кровью, на поле и в крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление… От команды и знамя, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать…» – давали клятву солдаты, принимая присягу в те времена. Отцы-командиры говорили им, что текст этой присяги придумал еще сам Петр I. И упирали, конечно, больше на те слова в ней, которые говорят про верность государю императору, «истинному и природному».

Но вот слова из старинного текста – вечные: за знаменем, пока жив, следовать. В том и нынешние солдаты клятву дают.

Сколько воды утекло…

Морской конек над рекою

Представьте, что вы вместе с фотографом смотрите со стороны Васильевского острова на Английскую набережную. Соединяет тут два берега всем хорошо знакомый мост…