Георгий Зуев - От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам Страница 2

У прилавков букинистических магазинов города нередко можно услышать обращенные к продавцу странные просьбы:

– Покажите «артистов», пожалуйста!

– Есть что-нибудь новое по «малым городам»?

– Разрешите посмотреть «головки»!

Иногда слышатся радостные возгласы и оживленные рассказы по поводу интересных находок. Подобные вопросы и приступы искреннего восторга принадлежат филокартистам – фанатичному племени собирателей старых «открытых писем» или «почтовых иллюстрированных открыток», с завидным упорством обходящих магазины с тайной надеждой найти наконец заветное сокровище, о коем они так долго мечтали. А если почтовая открытка содержит еще и небольшой рукописный текст, то в придачу вы можете получить интересную информацию, проливающую свет на малоизвестные вам стороны жизни города.

У каждого собирателя бывали ситуации, когда его сердце начинало учащенно биться при прочтении всего лишь лаконичной надписи на открытке, каковую саму по себе он никогда бы не отнес к числу интересных коллекционных экземпляров. Однако случается так, что именно этот небольшой текст, написанный исчезнувшим аккуратным каллиграфическим почерком, давал начало для интересных размышлений и исследований, выводил собирателя на цепь чрезвычайно любопытных исторических связей.

Как-то, в один из дождливых осенних вечеров, просматривая объемные пачки старых почтовых открыток в хорошо известном петербуржцам, но недавно закрытом букинистическом магазине на Литейном проспекте, я неожиданно обнаружил среди них три экземпляра, не вызвавшие первоначально особого интереса. Они не имели прямого отношения к моей морской коллекции. Открытки могли бы, безусловно, заинтересовать собирателя так называемых «типажей» из различных стран и времен. Однако, к счастью, я вовремя заметил, что на лицевой стороне каждой из них были сделаны четкие короткие надписи на русском языке. Почтовые открытки, датированные 1904–1906 годами, отправлялись из Египта, Владивостока и Индокитая в город Санкт-Петербург, на улицу Офицерскую, в дом № 57, ее высокородию Анне Андреевне Михайловой. Первая открытка, изображавшая двух водоносов из Египта, от 28 декабря 1904 года, содержала достаточно тревожный и лаконичный текст: «Сейчас уходим в Красное море. Надеюсь, до свидания». Вторая, с выразительной фигурой бурятского шамана, в сентябре 1905 года извещала жительницу Офицерской улицы о том, что «Адрес мой – Владивосток, крейсер "Алмаз"». Наконец, третья была отправлена моряком крейсера «Алмаз» из Цейлона и помечена 31 декабря – 13 января 1905–1906 года.

Совершенно очевидно, что отправитель «иллюстрированных открыток» совершил неблизкое и небезопасное путешествие по морям и океанам. Даты писем совпадали с началом и окончанием трагической для России Русско-японской войны и гибелью 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала З. П. Рожественского. Автор коротких путевых заметок – офицер крейсера «Алмаз», вероятно, стал непосредственным свидетелем и участником нашей национальной трагедии у берегов Цусимы.

Расшифровка этой части текста на почтовых открытках мне, историку флота, большого труда не представила. Даты и наименование крейсера, действительно, полностью соответствовали маршруту перехода русских военных кораблей из Петербурга на Дальний Восток. Крейсер же 2-го ранга «Алмаз» 14 мая 1905 года в Корейском проливе, в составе Балтийской эскадры, принял неравный бой с японскими крейсерами и оказался единственным кораблем, выполнившим приказ адмирала: «Прорваться сквозь строй японских броненосцев во Владивосток».

С этих старинных почтовых открыток начался поиск…

К сожалению, это все, что тогда я мог припомнить об этом боевом корабле Балтийского флота, ставшем непосредственным участником гибельного для России перехода 2-й Тихоокеанской эскадры из Петербурга на Дальний Восток.

К великому стыду, я, коренной ленинградец, совершенно ничего толком не знал об Офицерской улице. Распространенная же на Руси фамилия Михайловой Анны Андреевны, проживавшей в 1904–1906 годах по указанному на открытках адресу, и подавно являлась для меня «тайной за семью печатями». Сплошные вопросы и неспособность толком ответить на них повергли сначала меня в стыдливое уныние, а затем настоятельно потребовали неотложной реабилитации в собственных глазах и глазах моего помощника – внука, свидетеля этого позора. Правда, в своем невежестве я оказался не одинок. Мало кто смог мне тогда ответить, где же находится в Ленинграде Офицерская улица и чем она примечательна в истории нашего города. Подобное обстоятельство, однако, меня не успокоило. Наоборот, подвигло на волевое решение получить исчерпывающую информацию об одной из главных улиц петербургской Коломны, о доме № 57, о его жительнице – Анне Андреевне Михайловой и о боевом пути героического крейсера «Алмаз».

Пришлось с головой уйти в захватывающую и интересную работу, превратиться на время в своеобразного детектива, с азартом и интересом поработать в архивах и библиотеках. Начались бесконечные переговоры и консультации с различными организациями и частными лицами. Поиск вывел не только на любопытные малоизвестные исторические материалы, но и на прекрасных людей, наших современников – скромных работников музеев, архивов, библиотек, собирателей, щедро и бескорыстно делящихся информацией и советами с теми, кто занят розыском исторических материалов и документов, кто посвящает себя краеведению, увлекательному делу – истории нашего замечательного города.

Цепная реакция этой бескорыстной человеческой щедрости позволила в конечном итоге успешно ответить на большинство интересующих меня вопросов, связанных с одной из печальных страниц истории Российских военно-морских сил, со старейшей улицей Петербурга и жизнью людей, некогда населявших ее дом № 57.

Передо мной, как в многосерийном фильме, прошли нелегкие судьбы наших сограждан, втянутых самой историей в водоворот весьма трагических событий и потрясений. Поколений, которым все было отпущено полной мерой: счастье и горе, победы и поражения, известность, слава и бесславие. На их долю выпали времена величайших национальных смут и трагедий. В годы геноцида и террора, великих отечественных войн они страдали, голодали, подвергались тяжким преследованиям и репрессиям, но стойко переносили все испытания, не ожесточились сердцем, без ропота и особых обид несли тяжкий крест неимоверных унижений, нищеты и незаслуженного общественного остракизма. Многих из них не миновала вечная разлука с отчим домом, близкими и друзьями. Некоторым пришлось на чужбине доживать свой век, надеясь до последнего своего смертного часа на возвращение к родным очагам, в Коломну, на Офицерскую улицу, чтобы умереть на Родине.

Старинная улица, ее особняки и дома внезапно заговорили. Прошлое Офицерской придало ей определенный историзм, а сознание, что именно здесь когда-то жили и творили известные государственные деятели России, великие русские писатели, поэты, композиторы и артисты, наполнили современные здания духовным содержанием, особой значимостью и красотой.

Поиск ответов на эти многочисленные вопросы погрузил меня в многодневные организационные хлопоты розыска необходимой информации, приносящие мне не только радость и удовлетворение, но и некоторое чувство горечи при первых неудачах и осечках в работе.

Известные маститые краеведы города, успокаивая меня, объясняли, что подобные неудачи неизбежны при проведении научного поиска, заставляющего собирателя нередко возвращаться к исходной точке и в дальнейшем вновь упорно продолжать свое дело, чтобы наконец получить необходимые доказательства для разгадки той или иной тайны.

Незадолго до кончины знаменитого писателя и литературоведа Ираклия Луарсабовича Андроникова мне удалось переговорить с ним о планах своего поиска и целесообразности в будущем написать на эту тему книгу, в которую я предполагал включить некоторые опубликованные ранее фрагменты моих книг и журнальных статей. Соединенные воедино, значительно переработанные и уточненные материалы научного поиска могли бы довольно удачно дополнить друг друга и способствовать более яркому освещению основной цели будущей работы.

Выдающийся мастер научно-популярного жанра, одобрив мою попытку раскрытия тайны трех старинных почтовых открыток, отметил тогда: «В принципе, сюжетом повествования о поиске, который иронически называют "занимательным литературоведением", может стать разгадка любой тайны – научной, исторической, но обязательно при двух условиях. Если разгадка сопряжена с преодолением трудностей. И второе – если в основе интересной фабулы лежит общественно значимая проблема». В правоте подобного заключения знаменитого мэтра я убедился в самом начале своей работы над разгадкой таинственных посланий из различных точек земного шара, расположенных за тысячи километров от российской столицы и Офицерской улицы – места жительства таинственного адресата, «Ее высокородия Анны Андреевны Михайловой». Преодолевая трудности, подобно детективу, я настойчиво пытался обнаружить ключи к раскрытию тайны старых почтовых открыток. Постепенно выявлял даже мельчайшие факты, связывал их между собой, строил умозаключения, ведущие от частных наблюдений к общим выводам. Пришлось пережить то неудачи, то радости, встретить на пути своих розысков множество замечательных и отзывчивых людей, бескорыстно помогавших мне в поисках.