Алексей Рогачев - Дмитровское шоссе. Расцвет, упадок и большие надежды Дмитровского направления Страница 2

У истоков театральных пожаров

Большая Дмитровка не имеет соперников и вряд ли получит их в обозримом будущем по числу театральных пожаров. Подводя итоги огненных катастроф в Москве за последние двести лет, можно прийти к весьма печальному для нашего города и особенно для Дмитровского радиуса выводу: если горит театр, то это происходит либо на Большой Дмитровке, либо рядом с ней.

Начало этой страшноватой традиции положил колоссальный пожар 8 октября 1805 года, уничтоживший здание Петровского театра. Это здание, стоявшее на месте нынешнего Большого, было перестроено из сгоревшего в 1773 году дома Лобановых-Ростовских. Заказчиком выступал антрепренер англичанин Меддокс, а проект выполнял, скорее всего, архитектор Дж. Кваренги[1]. Любопытно, что московские бабы рассматривали постигшее театр бедствие как Божью кару за то, что в день пожара, в воскресенье, там осмелились поставить «Русалку» с изобилием всевозможной чертовщины[2]. Возродиться театру суждено было лишь после разорения 1812 года и в другом качестве.

В 1841 году огненную эстафету подхватил Малый театр, его внутренности выгорели, да так, что восстановление здания затянулось аж до 1848 года. Прошло всего пять лет, и 11 марта 1853 года вспыхнул самый известный из всех московских театральных пожаров – на сей раз в Большом театре, занявшем место несчастного Петровского. Эта катастрофа была многократно описана во всех подробностях и наглядно продемонстрировала полное бессилие московских пожарных в борьбе с серьезными загораниями. Конечно, отстоять гигантское здание от огня не позволяли скромные возможности пожарной техники того времени, но бравые огнеборцы не смогли даже оказать помощь несчастным, которых пламя выгнало на крышу фронтона портика. Двое из них в отчаянии предпочли мгновенную смерть и бросились с крыши вниз. Третий, плотник Дмитрий Петров, нашел место, где ветер относил от него пламя и дым. Спасти погибавшего человека вызвался крестьянин деревни Евсеевой Ростовского уезда Ярославской губернии, кровельщик по профессии Василий Герасимович Марин. По пожарной лестнице он поднялся так высоко, как было возможно, а оттуда подал вверх веревку на шесте. Казалось бы, мысль достаточно простая, но почему-то пришла она в голову не пожарным, а случайному наблюдателю. Так или иначе, а эта веревка спасла Петрова. Закрепив ее на крыше, он спустился на землю.

Само же здание выгорело дотла, от него остались только потрескавшиеся кирпичные стены – внешние и зрительного зала. Развалины простояли более двух лет, пока в Петербурге решали судьбу театра, изыскивали средства и разрабатывали проект. Восстановление начали 17 мая 1855 года с раскопок руин. На это ушло почти две недели, и лишь в конце мая приступили к строительным работам. Восстанавливавший театр зодчий А. К. Кавос хотя и постарался максимально сохранить уцелевшие стены, в общем мало считался со старым проектом архитекторов Михайлова – Бове и изменил архитектуру здания в соответствии со своими вкусами. Именно тогда оно приобрело тот пышный вид, который с небольшими изменениями дошел до наших дней. Строительство велось очень быстро и было в основном завершено через год и четыре месяца. 20 августа 1856 года оперой Беллини «Пуритане» восстановленный Большой театр продолжил свою работу.

Спешка обусловила недостаточную проработку проекта и невысокое качество строительства, что проявилось уже через сорок лет. С конца XIX века здание Большого театра подвергалось неоднократным ремонтам и профилактическим работам, призванным укрепить его фундаменты и стены, остановить их неравномерную осадку.

Пламя театральной Дмитровки

Пока огненные трагедии случались лишь в ближайших окрестностях Большой Дмитровки, но в конце XIX века дошла очередь и до нее. Причиной послужило здание, в котором ныне располагается Театр оперетты.

На обширном участке вдоль Большой Дмитровки между Спасским переулком и Кузнецким Мостом стоял трехэтажный дом с четырехколонным портиком, выходившим на Кузнецкий Мост. Задний двор к середине XIX века окружали хозяйственные постройки. В 60-х годах участок перешел во владение купцов Солодовниковых, а в 1893 году Г. Г. Солодовников, известный своей скупостью и подлостью, решил устроить на своем участке театр, причем с наименьшими затратами, то есть максимально используя стены старых сооружений.

Архитектор К. В. Терский подготовил проект зала и сцены, встроенных в пространство между надстраиваемыми старыми корпусами, в которых размещались фойе, уборные артистов и прочие вспомогательные помещения. Большую часть нижних этажей предполагалось использовать под магазины. Сохранение старых стен и малая глубина участка не давали возможности создать полноценные фойе, кулуары, а главное – лестницы, достаточные для быстрой эвакуации зрителей в случае чрезвычайной ситуации. Будущее театральное здание выглядело бестолковым и довольно безобразным. Тем не менее разрешение на строительство было получено, и к концу 1894 года театр был готов. Но тут вдруг уперлась городская администрация. Специальная комиссия не разрешила открыть театр из-за большого числа неудобных мест, плохой отделки и тесноты. Самой важной была претензия пожарных, посчитавших, что пути эвакуации недостаточны для обширного пятиярусного зала.

В конце концов, с помощью взяток, мелких достроек и улучшений Солодовников добился своего. Безобразное внутри и снаружи здание на Большой Дмитровке стало самым большим и первым в Москве частным театром.

А уже 20 января 1898 года после спектакля произошел первый пожар. Расследовавшая дело комиссия предписала закрыть для публики два верхних яруса и сократить вместимость зала до 1600 мест. Владелец здания, естественно, предложил другое решение – усиление путей эвакуации. Угловые лестницы были достроены до общей высоты театра, и фасад по Большой Дмитровке окончательно сгладился под линию рядовой застройки.

Но, видно, уж больно бестолковым было лоскутное сооружение, и 30 октября 1907 года в нем случился очередной, на сей раз поистине катастрофический пожар. К тому времени владелец здания скончался, и театр перешел в собственность его наследников.

Зарево над Большой Дмитровкой увидели в четыре часа утра с каланчи Тверской части. На пожар сразу были вызваны три пожарные части, затем к ним прибавилось еще семь. Но, несмотря на усилия, через час после прибытия пожарных рухнула крыша зрительного зала. Все, что могли сделать борцы с огнем, – приставив лестницы, спасти пять человек, ночевавших в верхних этажах. Остов здания превратился в огромный открытый костер. Пылали деревянные кресла, конструкции лож, двери, балюстрады балконов. Горение было столь стремительным, что уже к шести часам утра пожар начал ослабевать сам по себе.

Спасать внутри здания было уже нечего, и большинство пожарных отправились восвояси. Оставшиеся старались предотвратить обрушения внешних стен, в чем и преуспели. Однако все остальное погибло: отделка зала, фойе и сцены, декорации, коллекция костюмов, музыкальные инструменты. От театра остались почерневшие, закопченные несущие стены. В одном из разрушенных помещений – декорационной мастерской – пожарные наткнулись на страшную находку – человеческий труп, в котором работники театра опознали помощника декоратора Семена Коваля, двадцати лет, задохнувшегося в дыму.

Через пару лет театр восстановили под руководством известного специалиста по зрелищным сооружениям архитектора Т. Я. Бардта. Он сумел учесть уроки прошлого (конечно, в пределах объема кошельков владельцев) и постарался привести здание в более или менее приличный вид. Однако и здесь не обошлось без старомосковской дури. При перестройке в 1909 году рухнули гнилые леса, расшибся работавший на них каменщик. Рассматривавший дело суд приговорил наблюдавшего за строительством Бардта к трехдневному аресту и выплатам пострадавшему по 6 рублей 75 копеек в месяц – пожизненно. На такие деньги несчастный инвалид мог существовать по-царски!

Но в конце концов старый Солодовниковский театр стал выглядеть примерно таким, каким мы видим сегодня Московский театр оперетты. Какие только коллективы не выступали в нем! С 1922 года Первая свободная опера С. И. Зимина, затем Экспериментальный театр, в 1929–1935 годах – 2-й Государственный театр оперы и балета. С 1936 года оно стало служить филиалом Большого. С 1961 года роль второй сцены главного театра страны перешла к Кремлевскому Дворцу съездов, и в многострадальном здании разместился Московский театр оперетты.

После Солодовниковского театра пожарная инициатива на некоторое время вновь перешла к Театральной площади. Сначала 2 мая 1914 года опять загорелся Малый театр. К счастью, пламя охватило лишь складские помещения, расположенные в северной части здания. Там хранились декорации, размещались машинное отделение и квартиры служащих. Пожар возник как раз на складе декораций. Благодаря легко воспламеняющемуся материалу пожар сразу принял устрашающие размеры. Он длился не более трех часов, но причинил колоссальные убытки. Погибли все декорации Большого театра и частично Малого. Театральные помещения также сильно пострадали от копоти и воды, а военные невзгоды затянули ремонт. По-настоящему за восстановление театра взялись только в 1923 году. Осмотр, произведенный участковым архитектором А. Ф. Стуем, помимо разрушений от пожара выявил неравномерную осадку и трещины в стенах обгоревшей части. Прямо под углом театра проходил коллектор реки Неглинной, что, понятно, также отрицательно влияло на техническое состояние здания. Проект восстановления выполнили архитектор Ф. А. Трусов и Б. Н. Блохин, конструкции рассчитывал инженер Н. Назаров[3]. Одновременно было решено также расширить театр за счет ликвидации торговых помещений Александровского пассажа, вклинившегося между ним и универсальным магазином Мюра и Мерилиза (позже Центрального универмага).