Джунгли. В природе есть только один закон – выживание - Гинсберг Йоси Страница 2

Такиле возвышался над водами Титикака, самого судоходного озера в мире. Берега его были довольно грязными, но стоило взглянуть вдаль, и можно было увидеть мерцающую гладь. Сквозь туман, окутывающий озеро, виднелись гористые острова. Вид был потрясающим.

Я без труда нашел паром. То есть, скорее, он нашел меня. «Такиле или Лос-Урос?» – спросил меня мальчишка невысокого роста.

«Такиле», – ответил я.

Он отвел меня к парому, на котором уже ждали люди: несколько молодых немцев и группа молодых французов, которые останавливались в том же отеле, что и я. Я устроился на корме и начал читать.

Вскоре пришло время отправляться. Капитан, индеец, достал длинный шест, который служил ему одновременно веслом и рулем, приказал мальчишке отдать швартовы и толкнуть судно.

«Espera, espera (подождите)!» – услышали мы. Запыхавшись и почти задыхаясь, к парому подбежал еще один турист. Забравшись на борт, он по-испански обратился к индейцу: «Еле успел, gracias».

Я слегка подвинулся, уступая ему место, он присел рядом и улыбнулся мне. «Вы израильтянин», – сказал он по-английски.

Я взглянул на книгу, которую читал – «Счастливая смерть» Альбера Камю в английском переводе. Я был обескуражен. «Как вы это поняли?»

«Я знал с самого начала. Вы, израильтяне, уже с давних времен скитаетесь толпами».

«Меня зовут Йоси», – сказал я.

«Рад знакомству. Я Маркус. Я только сошел с поезда и сразу направился к пристани. Повезло, что застал паром. А то следующий пришлось бы целый день ждать».

Маркус говорил так, словно мы были старыми друзьями. «Поездочка у меня та еще выдалась. Я выехал из Джулиаки рано утром, а в поезде не кормили. Я ничего не ел с самого утра. Надеюсь, мы быстро доберемся до острова. Я просто умираю с голода». Я достал хлеб, сыр и апельсин из рюкзака и протянул ему.

«Спасибо, – сказал Маркус, – я заметил, что израильтяне всегда делятся всем, что у них есть. Я ценю это».

Он сделал себе бутерброд и с жадностью съел его. Апельсин он оставил на десерт.

«Я в долгу не останусь. Только доберемся до острова».

«Пустяки, – сказал я ему, – я слышал, что жить на Такиле не так уж дешево, так что предлагаю просто снять комнату на двоих и вместе поужинать».

«Я за».

Маркус подошел к немцам и начал оживленно беседовать с ними на их родном языке. А затем он присоединился к французам и начал говорить с ними по-французски. Маркус был удивительным человеком, и когда мы все познакомились, сразу же начали говорить и шутить в такой же непринужденной манере, как и он.

«Ты из Германии?» – спросил я. «Из Швейцарии», – ответил он.

Мы уже практически добрались до острова, как вдруг у нас сломался паром – отказал мотор. Капитан быстро обнаружил проблему и вскоре завел мотор снова. Маркус заметил, однако, что индеец повредил палец, и достал из рюкзака аптечку. Он продезинфицировал рану и попросил меня отрезать кусочек пластыря. К сожалению, я недостаточно хорошо справился с поставленной задачей, поэтому он сам взял катушку, отрезал пластырь необходимой длины и продолжил бинтовать рану. Капитан, широко улыбаясь, поблагодарил его.

Спустя несколько минут мы прибыли на остров. С пристани поднялись в деревню по крутой тропе, врезанной прямо в скалу. Чем выше мы поднимались, тем труднее мне было дышать. Я останавливался через каждые два шага. Два шага, остановка. Два шага, остановка.

«Не волнуйся, – подбодрил меня Маркус, – мы никуда не торопимся». «А ты как?» – спросил я его.

«Да я служил в Швейцарских Альпах», – улыбнувшись, ответил он.

В деревне мы нашли комнату с глиняными стенами и деревянным помостом, служившим кроватью. Мы разложили спальники и приготовили поесть. Маркус сварил кофе на небольшой керосиновой горелке, которую он взял с собой, а я порезал хлеб и сделал бутерброды с сыром, луком и помидорами. Несмотря на то что мы познакомились совершенно недавно и у меня были свои планы, Маркус заговорил о том, что мы можем вместе отправиться в путешествие.

«Я еще не был в Мачу-Пикчу, – объяснил я, – поэтому я и собираюсь в Куско».

«Лучше поехали со мной в Ла-Пас», – настаивал он.

«Сначала я побываю в Мачу-Пикчу, – сказал я, – а затем хочу попутешествовать по Бразилии. Я начну с Пуэрто-Мальдонадо, это недалеко от Куско, прямо на реке Мадре де Дьос, которая протекает через Перу и впадает в Амазонку».

Оттуда я планировал отправиться к устью Амазонки, в порт Белен, расположенный на берегу Атлантического океана. Я показал ему маршрут на карте. «Там много небольших деревень, которые мне было бы интересно посетить. Кроме того, я люблю джунгли. Почему бы тебе не поехать со мной?»

«Спасибо за предложение. Звучит замечательно, прямо настоящее приключение, но я вроде уже достаточно попутешествовал. Я немного побуду в Ла-Пасе, может, прикуплю пару сувениров домой, но ничего грандиозного».

Такиле не был похож на остальные перуанские деревни. Очень легко было отличить островного жителя от других перуанских индейцев: первые казались благороднее, чище, красивее и здоровее. Они даже одевались по-другому: носили одинаковые шляпы, одинаковые расшитые куртки и широкие штаны, которые поддерживал узорчатый ремень. Благодаря своей красоте и качеству исполнения такильские узоры известны по всей Латинской Америке. Местные женщины катают и красят шерсть, а вышивкой занимаются исключительно мужчины.

На острове живут порядка пятидесяти семей под управлением общинного совета. Жизнь здесь спокойная. Мужчины вышивают и сплетничают, а женщины трудятся в поле. Каменистую почву сложно обрабатывать, поэтому на ней практически ничего не растет, кроме картофеля. В самой деревне был небольшой рынок и два или три кафе. В одном из них мы с Маркусом встретили группу французов, которые плыли с нами на пароме.

Их было пятеро: три девушки (Деде, Анник и Жаклин) и два юноши (Жак и Мишель). Мы пили мате (травяной чай; в Латинской Америке имеется множество его разновидностей) и болтали. Они говорили в основном по-французски, поэтому я не понимал ни слова, но Деде улыбнулась мне, и я улыбнулся ей. Она была слегка полновата, имела миловидное лицо и носила короткую стрижку, которая придавала ей шаловливый вид. Она улыбнулась снова, и я пригласил ее присесть рядом и начал говорить с ней по-английски.

Ужин был просто великолепным: хлеб из муки грубого помола, два яйца и жареный картофель. На десерт мы выпили еще чашку мате. Местные считают, что он облегчает неприятные ощущения, вызванные перепадом высот. Затем мы разошлись по домам. Туристы практически ежедневно меняют ночлег: в каком месте разложишь спальный мешок, там и будет твой дом.

Мы с Маркусом вернулись в свою комнату. Он достал свой чаранго (небольшой музыкальный инструмент, напоминающий мандолину, изготовленный из панциря броненосца и дерева) и заиграл. Он был блестящим исполнителем, и я завороженно слушал его.

«А теперь вот это послушай, – сказал он, – я написал это девушке, которую любил. Ее звали Моника. Мы были с ней вместе на протяжении девяти лет, а потом она бросила меня».

«Вдали от моего сердца…» – грустно затянул он.

Я совсем недавно познакомился с Маркусом, а он уже делился со мной своими самыми сокровенными тайнами. Моника была любовью всей его жизни. Когда они впервые встретились, ей было четырнадцать, а он был на пять лет старше ее. С тех пор прошло практически десять лет. Маркус стал школьным учителем, а она – профессором. Она считала, что он слишком мало повидал в своей жизни, и хотела, чтобы он расширил свой кругозор, попутешествовал, поэтому он и отправился в Южную Америку. Но, как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Когда Маркус уехал, она влюбилась в другого. Песня была настолько печальной и лилась из по-настоящему разбитого сердца, что мне и самому стало грустно.

Следующий день на Такиле мы провели в компании француженок: я с улыбающейся Деде, а Маркус – с Анник. Затем мы сели на паром и вернулись в Пуно.

На озере Титикака был шторм, поэтому нам пришлось причалить к плавучим островам племени Урос, сделанным из тростника тотора (из такого же тростника Тур Хейердал построил свое судно «Ра»). Наконец, промокшие до нитки, но счастливые, мы добрались до Пуно.