Георгий Зуев - От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам Страница 20

Не успокоила команду и полученная из Петербурга телеграмма о том, что за мужество и храбрость, проявленные в Цусимском сражении 14 мая, «знаком отличия Военным орденом св. Георгия 4-й степени» награжден 31 алмазовец. 4 ноября 1905 года после заключения мирного договора с Японией получен приказ о возвращении «Алмаза» и всех кораблей бывшей 2-й Тихоокеанской эскадры в Кронштадт. В конце ноября, оставив во Владивостоке все 120-мм и четыре 75-мм орудия и установив четыре 47-мм пушки, крейсер снялся с якоря и отправился на Балтику. Предстояла встреча в Сайгоне с остатками некогда могучего флота: с «Олегом», «Авророй», «Дианой» и «Цесаревичем», интернированными и вот уже 5 месяцев заделывавшими пробоины, приводившими в порядок машины и вооружение. «Алмазу» поручили доставить к ним из Владивостока морских офицеров для пополнения поредевших экипажей. Матросы волновались, они стали свидетелями происходящих во Владивостоке революционных событий, могли в любую минуту объединиться и восстать.

Контр-адмирал Энквист рапортовал из Сайгона морскому министру: «Встреча нежелательна, т. к. неминуемо вызовет большие недоразумения…». Среди матросов распространялись слухи – будто в России объявлена республика. У многих офицеров, как позднее вспоминал участник перехода на Балтику старший флаг-офицер штаба адмирала Энквиста лейтенант А. С. Зорин, было в связи с этим «подавленное и удрученное настроение». 21 ноября 1905 года крейсер «Алмаз» прибыл в Сайгон, а 26 ноября вместе с крейсерами «Олег» и «Аврора» отправился в Коломбо, откуда корабли стали уходить порознь, продолжая плавание в одиночестве. Столкнувшись лицом к лицу с революционными событиями в России, с фактами проявления недовольства матросов, офицеры растерялись. Пытались укрепить положение списанием недавно призванных из запаса нижних чинов, плаванием кораблей отдельно друг от друга. О степени тревожности ситуации и растерянности офицеров можно судить по записи в журнале штаба эскадры за 8 декабря 1905 года: «В командах замечается волнение умов, внутренние беспорядки в России отзываются на людях, замечается падение дисциплины. Но все это столь неуловимо и неопределенно, что точно определить, если ли действительное основание опасаться какой-либо вспышки, почти невозможно. Недовольство и нервность в командах доказываются на мелочах: ротные командиры говорят, что при раздаче жалования люди ведут себя иначе, чем делали это раньше, бросают сдачу на стол, вызывающе смотрят и т. д.».

7 декабря 1905 года командир крейсера «Олег» просил контр-адмирала О. А. Энквиста распорядиться, чтобы команда крейсера «Алмаз» и команда «Олега» высаживались на разных пристанях, так как опасались, что может произойти драка: «Алмазовские ведут себя вызывающе, семафорят с полубака на "Олег" – "беглецы, подождите, мы вас вздуем!"».

В конце января 1906 года «Алмаз» прибыл в Кронштадт. Сразу же списали с крейсера всех заподозренных в мятежных настроениях. Как посыльное судно крейсер включили в отряд судов Кронштадского порта под флагом командующего практическим отрядом побережья Балтийского моря контр-адмирала великого князя Александра Михайловича, двоюродного дяди царя. Этот человек позднее вошел в русскую историю тем, что стоял у колыбели российской авиации.

Волна революционных выступлений 1905–1906 годов, захлестнувших Балтику, пронеслась и над «Алмазом». В штаб Кронштадтского порта от командира крейсера поступило донесение, в котором поименно перечислялась большая группа матросов, выражавших «недовольство и возмущения порядками, коими исконно держался русский флот». Революционно настроенные алмазовцы выдвинули политические требования: свободно проводить собрания, разрешить нижним чинам участвовать во всех манифестациях. Требовали также отмены чинопочитания во внеслужебное время, права на чтение газет и т. д. Команда даже потребовала оставить на судне великого князя в качестве заложника – требование удивительное по дерзости и не очень понятное. В «Книге воспоминаний» Александр Михайлович писал, что из-за болезни сына он на время оставил свой крейсер, а когда опасность миновала и можно было вернуться на командирский мостик, великий князь получил записку, в которой указывалось, что команда крейсера «Алмаз» ждет его прибытия на корабль, чтобы заключить под стражу в качестве заложника.

Командующий практической эскадрой морских сил Балтийского моря великий князь Александр Михайлович

Узнав об этом, император Николай II в приватной беседе с Александром Михайловичем сказал: «Я глубоко огорчен, Сандро, но в данном случае тебе ничего не остается другого, как подать в отставку. Правительство не может рисковать выдать члена императорской фамилии в руки революционеров…». Великий князь вспоминал: «Я сидел за столом, напротив царя, опустив голову. У меня не было более сил спорить. Военное поражение, реки крови и, в довершение всего, – мои матросы, которые хотели захватить меня в качестве заложника. Заложник! Такова была награда за те 24 года, которые я посвятил флоту. Я пожертвовал всем – моей молодостью, моим самолюбием, моей энергией – во славу нашего флота. Когда я разговаривал с матросами, я ни разу в жизни не повышал голоса. Я радел об их пользе перед адмиралами, министрами, Государем! Я гордился тем, что матросы на меня смотрели как на своего отца и друга, и, вдруг, – заложник! Я ненавидел такую Россию!».

Наступившая революция – «бесчинства проклятого 1905 года», как называл ее Александр Михайлович, – привела его к решению на время покинуть Россию. За рубежом его внимание привлек перелет Блерио через Ла-Манш. Великий князь понял, что новое дело – авиация – «не только новый способ передвижения, но и новое оружие в случае войны». На остаток суммы (2 миллиона рублей), собранной в свое время по подписке на постройку минных крейсеров, естественно, с согласия жертвователей, закупили аэропланы, обучили во Франции первых русских пилотов из числа офицеров, пригласили инструкторов. Осенью 1909 года в Крыму, к западу от Севастополя, по инициативе великого князя был приобретен значительный по своим размерам участок земли, и в ноябре 1910 года на нем открылась первая русская авиационная школа – знаменитая «Кача», где не одно десятилетие готовили летчиков для российской и советской авиации. Неслучайно Александра Михайловича называют отцом русской авиации.

Минул 1906 год, и на смену ему явился новый, 1907-й. Газета «Котлин» 1 января писала: «И опять мы полны желаний, чтобы вместе с этим Новым годом пришло к нам что-то новое, что-то более радостное и приятное. Очень уж тяжела и невыносима та горькая обстановка нашей русской жизни, какая царила в прошлом году, разбивая лучшие надежды, угнетая души злобностью убийств и репрессий, разочарованием несбывшихся ожиданий и вожделений. Не добром помянет Россия минувший год. Невыгодный мир, острое горе от несчастной войны, гибель флота, внутренние неурядицы, роспуск первой Государственной думы, голод в большей части страны, революционные и аграрные беспорядки, безработица при застое промышленности, убийства, крахи предприятий, морской бунт и убийство офицеров, арест флотских команд. В Кронштадте бунт и разложение того, что осталось от флота в результате его поражений на море в войне с Японией. Бунт в кронштадтских экипажах, самосуд мятежных команд над офицерами, приговоры, раскассирование флотских экипажей. Жизнь стала значительно дороже и сложнее. Все складывалось к разъединению общества, что еще больше омрачало жизнь, и ничто не привлекало к соединению ради дружной одухотворенной идеальной работы и службы на пользу общую. Прощаясь с 1906 годом, так и хочется сказать ему вслед – ушел и поскорее утони в забвении. И пусть за ним уйдут все наши неудачи, злоба и несчастия».

У всех жила надежда на лучшее будущее, на возрождение Российского флота, на восшествие над Россией зари новой политической жизни, обусловленной высочайшим Манифестом от 17 октября 1905 года.

1 января 1907 года петербургские газеты с возмущением писали, что государственный банк, которому принадлежит Невский судостроительный завод, ведет переговоры с английскими капиталистами о продаже им завода. А на экстренном заседании Государственной думы заслушали сообщение известного общественного деятеля М. В. Волкова о строительстве дамбы, соединяющей Кронштадт с материком. Дума единогласно постановила выделить кредит в размере 2 100 000 рублей на строительство этого, столь нужного городу, сооружения.

После революционных событий 1905–1907 годов «Алмаз», зачисленный в 1908 году в класс яхт, сопровождал императорскую яхту «Штандарт» в переходе на Черное море. Судно постоянно находилось в плавании, возвращаясь в Кронштадт только на зиму.

После Русско-японской войны Адмиралтейство изучало вопрос о целесообразности создания военно-морской базы в Заполярье. Печальные итоги войны, трудность доставки кораблей на Тихий океан явились главным мотивом необходимости строительства порта на Севере. Северный морской путь был необходим России. Первыми военными кораблями, пришедшими в Заполярье после Русско-японской войны, оказались эскадренные броненосцы «Цесаревич», «Слава», крейсеры «Богатырь» и «Алмаз».