Лоран Дойч - Метроном. История Франции под стук колес парижского метро Страница 21

После смерти Дагобера франкское королевство вновь разделено, им владеют два коронованных ребенка: десятилетний Сигиберт III получает Австразию на востоке, а четырехлетний Хлодвиг II наследует Нейстрию на севере и Бургундию. С этого момента и надолго реальная власть переходит к майордомам, которые, как премьер-министры, принимают все решения.

Впрочем, Хлодвиг II возненавидит Париж и устроит резиденцию в Клиши. Дворец Сите превращается в пустую скорлупу, которая иногда оживает по особым случаям, когда нужно принять какого-нибудь посла или собрать большую ассамблею. Тогда бедный Хлодвиг занимает место на троне, корона возникает на его длинных, как у настоящего Меровинга, волосах. Этот простачок с одутловатым лицом, который носит слишком тяжелое для себя имя, безмолвно следит за происходящим, наивно таращась своими большими глазами.

А когда он въезжает в столицу, парижане очень удивляются: он не едет по городу на коне, как делали все предыдущие монархи — нет, его везут на колеснице, которую тянут четыре быка. В сущности, юный король постоянно прихварывает, у него нет сил, чтобы усидеть на лошади, поэтому и решает передвигаться именно таким образом. Жители насмехаются над ним, и язвительные парижане быстро находят для него подходящее прозвище — ленивый король! Прозвище прилипнет к нему и к его потомкам.

Впрочем, однажды Хлодвиг II демонстрирует королевскую волю: когда Париж изнемогал от голода, монарх решает забрать из аббатства Сен-Дени серебряную посуду, которую король, его отец, некогда подарил монахам. Хлодвиг продает это сокровище, чтобы купить зерна, которое он раздает горожанам. Сен-Дени вознегодовало! Монахи сочли, что король совершил грех, покусившись на их богатства…

Впрочем, похоже, король немного сердится на Сен-Дени. Однажды, решив, что в его личной молельне должна быть святая реликвия, способная оградить от искушений дьявола, он отправляется в Сен-Дени, холодно приказывает открыть могилу святого и — бац! — одним взмахом меча отсекает руку святому. И весело удаляется, держа руку под мышкой.

Через несколько месяцев Хлодвиг II умирает в возрасте двадцати двух лет, от таинственного изнеможения. Монахи Сен-Дени, желая вернуть руку святого, распускают слух, что король скончался таким молодым и безумным, потому что был наказан за свое ужасное кощунство… Рука возвращается в крипту аббатства, и теперь Хлодвига можно похоронить рядом с отцом.

Итак, во вторую половину VII века влияние Сен-Дени возросло до такой степени, что оно стало серьезным конкурентом аббатства Сен-Жермен-де-Пре, которое остается привилегированным некрополем меровингских королей…

VIII ВЕК

БАЗИЛИКА СЕН-ДЕНИ

Последняя роскошь королей

Иногда метро идет окольными путями. Тогда оно позволяет удалиться из центра Парижа и побуждает нас совершить экскурсию за границы города, в предместье, в новый пригород, в завтрашний Париж. Проект Большого Парижа уже на марше — с метро он получает конкретизацию. Кстати, именно в совсем близком «93-ем»[28] возвышается одна из главных опор в истории Франции и, следовательно, Парижа: Стад де Франс[29] со своими восьмьюдесятью тысячами болельщиков, — среди них и я — которые словно с цепи сорвались, когда команда Франции выиграла звание чемпиона мира по футболу в 1998 году.

Говоря более серьезно, истинная опора нашей истории находится чуть дальше, в городе: это базилика в самом центре аббатства. Когда приближаешься к церкви, готический стиль фасада может показаться слегка массивным, слегка тяжелым, почти романским стилем: это просто потому, что перед вами первая готическая церковь Франции, построенная в 1136 году. Сильно перестроенная в XIX веке, она, тем не менее, сохраняет облик, задуманный ее создателем, аббатом Сугерием.

Внутри, напротив, это волшебство, колоннады становятся воздушными и возносятся к сводам с элегантной легкостью. Из витражей исходят пучки ласкающего света, играющие с формами и облекающие их некой завесой. Здесь готика набирает высоту, это ее высокий период XIII века. И в этом Сен-Дени — первый, поскольку название «высокая готика» появилось благодаря розеткам (круглым витражам), украшающим трансепт (поперечный неф).

В полумраке, слегка рассеянном из-за этого смутного света, нас ожидает история Франции. Они все — или почти все — здесь, наши древние короли. Конечно, это останки суверенов, умерших очень давно, но перед нашими глазами их мавзолеи, созданные людьми, чтобы восславить в веках величие монархии. Как не ощутить волнения перед этим полем надгробий из лежащих фигур, которые обрели бессмертие за века королевской власти в известняке или мраморе? Вы видите их, говорите с ними, притрагиваетесь к ним, а они лежат в вечности, но сохраняя прежнюю гордость. Вот Дагобер, основавший этот некрополь, вот Пипин Короткий, Роберт Благочестивый, Людовик X, Карл V, Франциск I и другие… Более семидесяти из них пристально смотрят на нас. Могилы были осквернены во время революции, но большая часть скульптурных изображений чудесным образом уцелела.

Крипта базилики также являет собой изумительное свидетельство прежних времен. Мавзолей святого Дени, первое захоронение этих мест, был обнаружен: сейчас можно видеть только его опустевшую могилу. Вокруг него следы крипты VIII века Фульрада, аббата Сен-Дени, с маленькими нишами, чтобы благоговейно ставить свечки в его память. Чуть дальше находишь крипту IX века, куда поместили останки Людовика XVI и Марии-Антуанетты, после того как они были извлечены из общей могилы на парижской улице д’Анжу. Посещение Сен-Дени приводит в трепет, для меня это самое символическое место Истории.

КУДА ИСЧЕЗЛИ КОРОЛЕВСКИЕ ОСТАНКИ?

В 1793 году Конвент постановил «уничтожить пышные надгробья монархии в Сен-Дени». Под руководством комиссара в черном фраке и шляпе с трехцветной кокардой рабочие вскрыли склеп Бурбонов. Три тяжелые плиты закрывали вход, и кирки стали разбивать прочную стену, которая не поддавалась в течение нескольких часов. Наконец, камни обвалились, и рабочие вошли в длинную крипту, где покоились пятьдесят четыре дубовых гроба. Все они были последовательно вскрыты. Общее изумление вызвали усы Людовика XIII, лицо Людовика XIV показалось странно почерневшим, от разлагающегося тела Людовика XV исходил ужасный запах…

Вскоре состоялось анахроническое свидание неподкупного Робеспьера и доброго короля Генриха IV, убитого сто восемьдесят три года назад. Время совсем не повредило черты монарха, но квадратная борода стала всклокоченной, седой, тусклой. Тело, обвязанное лентами, стояло, вытянувшись и опираясь на церковную колонну. Робеспьер, затянутый в свой сюртук с длинным воротником с отворотами, напудренными волосами и превосходными белыми буклями, пристально вглядывался в королевское лицо, чьи глаза оставались упорно закрытыми. Что хотел выяснить инициатор революционного террора в этой встрече, бросающей вызов времени?

Внезапно, под воздействием неудержимого порыва, Робеспьер протянул руку к бороде высохшего трупа и холодно вырвал из нее два волоска. Он тщательно спрятал эти королевские реликвии в маленький бумажник, который быстро опустил в кармашек сюртука.

Присутствующие при этом лица бросились затем к останкам. Какая-то мегера дала трупу пощечину, любитель сувениров вырвал и унес с собой два зуба, солдат отсек саблей большой клок бороды. В конечном счете, тело Вер-Галана[30], как и все прочие, было брошено в общую могилу к северу от церкви, на уровне нынешнего сада Пьер-де-Монтрёй.

Эксгумированные при Реставрации, королевские останки, изъеденные известью, были благоговейно перенесены обратно в крипту.

Каким бы ни был ты ленивым королем, этот ноябрьский день 751 года принадлежит к тем, которые лучше бы не переживать. После полудня делегация аристократов и епископов почтительно предстает перед франкским королем Хильдериком III и с поклоном держит перед ним поразительные речи…

— Франкский народ кладет конец царствованию Вашего великолепия и продолжению вашей династии.

Хильдерик удивленно раскрывает глаза, но у него, по правде говоря, нет времени, чтобы протестовать: сильные руки хватают его хрупкую персону, насильно усаживают на низенькую табуретку, а другие крепкие молодцы, вооруженные ножницами, начинают остригать его длинные волосы, символ королевского достоинства. Пряди светлых волос, безмолвно падающие на плиты, означают конец правления Меровингов.

Поспешно остриженного Хильдерика водружают на скромную повозку, в которую впрягают пару лошадей. И вперед, кучер, кони мчатся галопом на север, в аббатство Сен-Бертен, построенное на маленьком острове Аа. Для последнего из Меровингов монастырь представляет собой золоченую клетку, ибо это богатое сообщество, способное воздать подобающие свергнутому королю почести. Невзирая на это, прочные стены напоминают, что гость — не более чем узник. Узник, который не выйдет никогда из своей тюрьмы.